— Нет. Мы живем в двадцать первом веке. Это так не работает.
Его интенсивный пристальный взгляд падает на мои губы, выпуская поток бабочек в животе.
— Тогда как это работает? Расскажи мне.
Его глаза вновь возвращаются к моему лицу. Я не знаю, как это работает. Не думаю, что ты можешь владеть кем-то; разве что не по их воле. Тебе может принадлежать сердце, но все остальное даже не обсуждается. Я еще не встречала того, кому позволю владеть мной во всех смыслах этого слова.
Это могущественное слово.
Владеть кем-то — это можно приравнять к любви. Владеть кем-то означает, что у человека есть возможность разорвать на части того, кем он владеет, равно, как и возможность собрать его обратно воедино… или нет. Совершенно не похоже на что-то, чему я с легкостью поддамся, если подобное случится.
— Я не знаю, — говорю я, наконец. — Но это не работает таким образом.
Я задерживаю дыхание, пока он опускает голову, останавливаясь только тогда, когда его губы задевают мои. Я задыхаюсь, когда Джай впервые прикасается ко мне губами. Они посылают молнии сквозь меня, пробуждающие каждый нерв, и воспламеняя меня. Его губы сухие, но невероятно мягкие. Его дыхание пахнет мятой и свежей водой. Я была и видела большой тоннель, очень похожий на тот, в котором висит клетка, они используют его в качестве туалета, но я не видела никаких бассейнов, чтобы почистить зубы.
— Ты бы прыгнула через обручи для меня? — спрашивает он низким хриплым голосом, когда немного сильнее прижимается к моему тазу.
Я качаю головой, но так чертовски согласна исполнить это. Я прямо сейчас могу прыгнуть через что-нибудь ради него, если он пообещает подарить мне длинное и твердое удовольствие после. Его естество хорошо ощущается через разделяющую нас ткань, которую мы носим. В более глубоких мыслях, каково было бы заняться грязным и жестким сексом прямо здесь, зная, что кто-то, проходя мимо, может увидеть или услышать нас? Кто-то с великолепной памятью? Я воспламеняюсь, даже просто думая об этом.
— Я могу заставить тебя, — говорит он, перемещая руку на мою ключицу.
Я задыхаюсь, когда он проникает своим указательным пальцем под вырез моей майки и скользит им вниз к декольте. Он ухмыляется, заметив, как стремительно вздымается моя грудь. Как будто он трогает мои легкие, заставляя их показать, насколько сильно они хотят вдохнуть его, быть наполненными ним. Джай двигается быстро, сразу перейдя ко второй базе, а он еще даже не поцеловал меня.
— Я могу доказать тебе, как легко попасть под чье-то влияние.
— Не думаю, что у тебя получится. Мной никогда не будет управлять мужчина…
Он сокращает крошечное расстояние между нашими ртами и моментально захватывает мои губы, сбрасывая ракету в мое тело. Его поцелуй отправляет мои органы в бурный водоворот. Он не ждет разрешения проникнуть в мой рот. Вместо этого он кусает мою нижнюю губу и глотает мой вздох, когда проникает языком внутрь. Когда наши языки касаются, рычание вибрирует глубоко в его груди, и он придвигает меня ближе, заставляя чувствовать его эрекцию между ног. Я съеживаюсь от болезненных импульсов в вершине моих бедер. Даже молния моих шорт становится инструментом, чтобы возбудить меня.
Вот что я хочу.
Возбудиться.
Я хочу возбудиться, и хочу, чтобы Джай был единственным, кто сделает это. Грубая рука — это то, что мне нужно. Это то, чего я жажду, и он читает мои мысли. Рукой он спускается по моей ложбинке вниз, по контуру моего тела к кнопке шорт. С быстрым рывком кнопка открывается. Он продолжает жестко трахать мой рот, пока скользит пальцами под ткань моего нижнего белья. Он — все, что я чувствую, все, о чем я думаю. Он пожирает меня, угрожая оставить сломленной, если не закончит начатое.
— Ты хочешь меня здесь? — спрашивает он в мой рот и скользит пальцем по моим большим половым губам, заставляя содрогаться и извиваться в его руках.
Я чувствую, как моя влажность с отчаянием покрывает его указательный палец. Как в лихорадке, я киваю головой, и слабо хныкаю, когда он размазывает мои соки кончиком указательного пальца по губам.
— Я не думаю, что ты сильно хочешь этого.
В этот раз я киваю немного более отчаянно.
— Я хочу. Боже. Трахни меня. Я хочу.
Его глаза вспыхивают, и я чувствую его по всему моему телу. Все, что я делаю, это то, чего он хочет. Я вижу это.
— Дай мне свои сиськи, Котенок, и я покажу тебе звезды.
В рекордно короткое время и трясущимися руками, я задираю вверх борцовку и стаскиваю хлопчатобумажный бюстгальтер. Он плотно сидит под моей грудью, подталкивая ее вверх. Я смотрю на Джая. Он смотрит на них, похотливо прищурив глаза. Он прикусывает зубами нижнюю губу и с хриплым стоном входит пальцем глубоко в меня. У меня перехватывает дыхание, и я хватаюсь за края раскладушки. Трахни меня.
— Ты послушная в таком положении, — говорит он, и я слышу улыбку в его голосе. — Может быть, мне следовало сделать это с самого начала. Может быть, тогда ты бы не причинила мне столько неприятностей.
Джай сгибает палец, и все мое тело дрожит, когда он гладит одно место. То место, которое заставляет девушку потерять разум.
— Я люблю неприятности, — вздыхаю я. — Они меня заводят.
И это работает. Люди говорят придерживаться того, что знаешь, но я говорю придерживаться неизвестности. Беда таится в неизвестности, и волнение рождается в неизвестности. Неизвестность — это то, что держит меня на плаву.
Все мое тело сжимается от волнующего ощущения его прикосновений внутри меня. Он проталкивает еще один палец, и я закрываю глаза, чтобы получить контроль, иначе просто рассыплюсь под ним. Я скольжу своей рукой по его твердому торсу вниз, сохраняя каждый его миллиметр в своей памяти. Не хочу забывать ни одной мелочи. Никогда.
Надавливаю на его ладонь, принуждая погрузиться еще глубже. Мои соски болят, и я тянусь, чтобы потереться своей грудью об его, но у него другие планы. Когда я выгибаю спину, он опускает голову и ловит мой сосок зубами. Я шиплю, а затем стону, когда его язык успокаивает жжение, которое он создал. Я в пяти секундах от взрыва. Он тоже это знает. Освободив мой сосок от своих сладких пыток, он придвигает свой рот к моему уху, и я вздыхаю, когда его щека слегка касается моей.
— Я владею тобой, Эмили? — шепчет он мне на ухо.
В этот момент я согласна носить ошейник с именем «Котенок», усеянный поддельными бриллиантами. Можно с уверенностью сказать, что я растаяла в его руках.
— Да, — вздыхаю я, вращая бедрами и заставляя его пальцы войти глубже внутрь. — Боже, да.
— Я же тебе говорил, — бормочет он, но на это я не обращаю внимания.
