— Лори… — в голосе Энди звучало предостережение.
— Я знаю. — Лори выставила вперед руку. — Не надо говорить мне. Я достаточно взрослая, чтобы не верить в чудеса. Понимаю, что могу и не добиться права опеки над Крис. Но все же надеяться мне никто не запретит. Я знаю, вы боитесь, что мы не сможем найти выход… что вы не сможете ничем помочь мне…
Энди стоял совсем рядом. Он взял ее ладонь в свою руку и крепко сжал, глядя девушке прямо в глаза.
— Лори, я постараюсь…
— Уверена, вы сделаете все возможное. Я хочу сказать… В общем, не поймите меня превратно. Я ничего еще так не желала в жизни, как оставить Крис у себя. — Для вящей убедительности девушка дотронулась ладонью до крепкой груди Энди. — Этот ребенок здесь… со мной… в моей душе. — Девушка не пыталась даже сдерживать слезы, блеснувшие в уголках ее глаз. — И я хочу, чтобы у Крис было самое замечательное Рождество, какое может быть у такой крошки.
Энди сморгнул.
— Лори, она ведь не запом…
— Знаю, что не запомнит. — Голос девушки дрогнул, и она перешла на шепот. — Но возможно, этот праздник останется где-то глубоко в ее сознании. И она не будет всю жизнь бояться праздников, как я…
Энди закрыл глаза, потом открыл их и уставился невидящим взором в сторону окна.
— И я буду любить ее так, чтобы она ощутила это, даже если не понимает еще этого чувства и если… если это всего лишь на несколько дней, — продолжала Лори. — И заботиться о ней буду так хорошо, как сумею, неважно, надолго это или нет. И я знаю, что поступаю правильно. Просто знаю, и все.
— Лори, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам. И, знаете, вы правы… Никогда не мешает надеяться на лучшее.
Девушка вздохнула и мысленно напомнила себе, что ее восхищение этим великолепным мужчиной вызвано лишь создавшейся ситуацией. Не влюбляйся в него, это принесет тебе страдания, внушал внутренний голос. Это еще хуже, чем привязаться к Крис. Потому что есть все же хоть какая-то надежда, что Крис останется с нею, а тут случай совсем безнадежный.
И Лори сделала то единственное, что могла себе позволить.
— Я благодарна вам, мистер Макалистер, от всего сердца, — горячо прошептала она, приподнимаясь на цыпочки и легко касаясь губами его щеки, — за все, что вы сделали и сможете сделать для меня, независимо от того, чем все это закончится…
Энди сел в свою машину и громко хлопнул дверцей. Никогда еще он не испытывал столь тягостного разочарования.
Он еще ничего не сделал для Лори, а она уже горячо благодарила его. Кроме того, он ощущал непреодолимое желание прикоснуться к ней, обнять ее, поцеловать и в конце концов… предаться с ней любви. По сути дела, только об этом он и думал.
Вместо этого он мог предложить ей лишь банальные фразы-отговорки.
Его мать всегда говорила, что Бог ничего не делает случайно. Крис оказалась с Лори, чтобы помочь девушке исцелиться от душевных ран, полученных ею в детстве. Это было очевидно. Отдавая сейчас всю свою любовь и нерастраченную нежность брошенной крохе, Лори вознаграждала себя за недостаток тепла и заботы, который испытывала всю свою жизнь.
После искренних слов благодарности. Лори предложила ему собрать и нарядить вместе небольшую искусственную елочку, которую принесла из магазина.
Но у нее должна быть настоящая елка! Большая и пушистая.
Он развесил на елке гирлянду, а потом держал Крис, пока Лори наряжала деревце, которое едва доходило ему до глаз, хотя установлено было на столике.
Энди наблюдал, как девушка один за другим доставала из пластмассовых коробок яркие сверкающие шары, вспомнил о больших ящиках с елочными игрушками, которые из года в год вынимала из кладовки его мать. Энди невольно сравнивал украшения, купленные Лори, с елочными игрушками, хранившимися в его семье. Пусть они и не были столь яркими, но каждая из них имела свою историю. То были милые сердцу вещицы, сделанные им самим, его сестрами, другими родственниками или друзьями. Иногда покупалось что-то новое и необычное. Некоторые из игрушек — сентиментальные воспоминания детства — переходили из поколения в поколение.
Энди слушал охи и ахи Лори, а когда она наконец отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой, он не нашелся, что сказать. Энди подумал, что теперь при взгляде на рождественское дерево он всегда будет вспоминать ту искреннюю радость и то восхищение, какие засияли на лице Лори, когда он зажег огни на ее елочке.
Если Всевышний послал его на помощь этой девушке, то почему не подсказал ему, как действовать? Что будет, если ему не удастся помочь ей? — размышлял Энди, подруливая к родительскому дому.
— Привет, сынок! Эй, что это с тобой? — спросила Вероника Макалистер, распахнув дверь перед Энди. — Ты выглядишь мрачнее тучи.
— А я и в самом деле мрачнее тучи, — проворчал он.
Вероника чмокнула сына в щеку и взяла у него пальто.
— Так что стряслось?
— Все из-за того дела, о котором я тебе рассказывал, — отмахнулся он.
— Ты же мне так ничего и не рассказал, — сухо возразила Вероника, когда они вошли в теплую, пахнущую пряностями кухню.
Энди повел носом.
— Ага, ты делала пряничных человечков.
— Солдатиков, — поправила она, с гордостью показывая мастерски приготовленных вояк. — Это для Майкла и Кевина. Они наверняка будут визжать от восторга.
— Я бы тоже не отказался от такого, — улыбнулся Энди.
Вероника покачала головой.
— Нет уж, возьми-ка лучше вот это. — И мать налила ему стаканчик коктейля из взбитого яичного желтка с ромом. — Ну так что за проблемы у тебя с твоим новым делом? — Голубые глаза женщины потемнели, когда Энди рассказывал ей о Лори и Крис. — О, Боже, — вымолвила она, когда он закончил свое повествование.
— Что значит «О, Боже»?
— Пойдем развешивать зелень, — вместо ответа сказала Вероника. Она встала и вышла из кухни.
— Ты даже никак не прокомментируешь мой рассказ? — спросил Энди, следуя за ней по пятам.
— Я думаю, ты не придешь в восторг от того, что я скажу тебе, — сказала она и поджала губы.
Энди взял протянутый ему конец зеленой гирлянды.
— Все же попробуй, скажи хоть что-нибудь, — сказал он спустя некоторое время.
— Во-первых, я думаю, тебе не следовало бы заниматься проблемами этой девушки.
Мать была права. Ему не понравилось ее мнение.
— Почему? — спросил он.
— То, что ты рассказал мне, вероятнее всего, сильно раздует пресса. Подумать только! Ребенок, подкинутый под дверь в канун Рождества! А с твоими притязаниями на получение новой судейской должности… — Вероника замолчала, предоставляя сыну самому додумать эту мысль.
