– Присаживайтесь, – чуть расслабившись, выдавила та.
Колесникова выдержала театральную паузу, собралась с духом и начала:
– Нина Анатольевна, с решением ознакомились, но знаете, не все понятно…
– А что не понятно?
Голос грубый. «Эффект маленький, нужно усилить!» Колесникова, сделав бровки домиком, беспокойно затеребила сумку:
– Вы сослались на статью, а она такая большая! Что именно Вам не понравилось? Вы не вспомните?
– Да, я помню декларацию, которую привозили – там ссылка на мировое соглашение есть.
– Там в статье говорится о том, что все относится к расходам, – смущаясь и почти покраснев от собственной наглости, сообщила девушка.
– Зато не понятно, за что этот платеж сделан был. Вы можете сказать? Я звонила Вашему бухгалтеру, но та приехать и что-то объяснить отказалась – поэтому мы вынесли такое решение.
Вновь изобразив детскую растерянность, Вика похлопала ресницами и, опустив виновато голову, понимающе кивнула в ответ. Потом просительно посмотрела инспектору прямо в глаза:
– Я Вас прекрасно понимаю, но что же теперь делать? Я – человек новый, сама еще разбираюсь. И новые учредители тоже – не знали, что так получится. Хотелось бы Вашу точку зрения знать. Вам виднее…
– Если бы это был какой-то штраф по договору, пени с расчетом в соответствии с договором опять же. А так… Компенсация не пойми за что! Тут даже по договорам сумма не разбита. У нас нет оснований принять ее к вычету! – наставительный тон подсказал, что все движется, как по маслу.
– Я Вас поняла, Вы правы, – и, помедлив, с трепетом в голосе и в руках Вика уточнила, – нет никакой возможности что-то исправить?
– Решение по проверке вынесено.
Раздался тяжелый вздох просительницы. Пауза. Инспектор нерешительно добавила:
– Но если Вы принесете расшифровку компенсации, то я провожу Вас к начальнику. Что-нибудь еще придумаем.
– Ой, спасибо Вам огромное! – получив обещание, девушка расплылась счастливой улыбкой и с благодарностью воскликнула: – Не знаю, чтобы я без Вас делала! Я выясню все и еще раз подъеду – хорошо?
– Подъезжайте, – по-матерински глядя на ее тонкие руки, пробормотала Нина Анатольевна.
– До свидания!
Похлопав для полноты образа еще раз длинными ресницами, девушка удалилась.
«Неплохо! Есть теперь куда двигаться, – выдохнула она. – Нужно переделать мировое или дополнительное соглашение к нему сваять. Придется еще к тем друзьям – товарищам ехать за подписью или подделать? Нет, лучше не надо – вдруг встречную проверку устроят! Надо позвонить Мухину, чтобы договорился о встрече. Еще к Зингерману заглянуть на всякий случай». И, неожиданно вспомнив, что возможно ее поджидает негодующий Пирожков, помчалась обратно.
К счастью, директора на месте не оказалось. Тот появился лишь вечером, рассерженный, сырой, не пытавшийся скрыть бурного негодования. Сбросив нервно на стул плащ, сам появился в ее кабинете.
– Как Ваши дела? – непроизвольная улыбка появилась на его лице.
«Как тебя вышколили!»
– Нормально.
– Как, разговор с юристом состоялся?
– Да. Две недели.
– Что-то не то наплела, – ручка двери подвергалась нещадному дерганью, но Пирожков этого не замечал.
– Она объяснила, – сглаживая острые углы и притворяясь, что просто рассуждает на тему, – что месяц отрабатывают директора, руководители, назначенные по протоколу учредителями. Чек, кстати, она уже выписала. Надо забрать. Мне самой съездить? – Вика при последних словах опустила взгляд в пол.
– Да. Съездите обязательно!
– Хорошо.
«Даже очень хорошо. Как раз заеду по пути к Мухину!»
Шел дождь. Косой ливень, мрачным шумом заглушая остальные звуки. Крупными каплями бил по стеклу, железу, глухим ревом доносился из труб, бешено выпрыгивая на асфальт. «Не дойду!» – так же мрачно, в унисон погоде, рассуждала Виктория, глядя из автобуса на тьму, появляющуюся в поле зрения каждый раз, когда открывались двери, выпуская новых бедолаг – впускать же было некого. «Чем прикрыть документы?», – заглядывая в пакет, нервно соображала – «нечем!». Вода, заполнив все выемки на тротуарах, сами тротуары, поднималась все выше. Проезжающие мимо автомобили с трудом виднелись из-под бурлящей массы, ехали тяжело, стараясь быстрее выпрыгнуть на что-нибудь посуше и там остаться. «Фильм ужасов! Скоро моя остановка», – тревожный взгляд упал на недавно купленные замшевые туфли. Не обращая ни на кого внимания, она стащила обувь, засунула ее в пакет, затем как можно выше закатала джинсы. «Пакетом можно накрыться!» Автобус остановился и Вика прыгнула в лужу, доходившую до колен. Рядом что-то заурчало, сверкнуло несколько молний – небо разрезало огнем пополам и грохнуло так, что машины, оставленные возле дороги, запищали, заверещали, сливаясь в многоголосье. «Давненько плавать не приходилось! Лишь бы на стекляшку не нарваться!», – крутилось в мозгу. Прыжки с места на место становились все выше.
– Давайте руку! – послышалось совсем близко. Она обернулась. Вслед за ней прыгал молодой высокий парень лет двадцати.
– Спасибо, я сама! – последовал прерываемый шумом грозы ответ.
– Может, все же я смогу Вам помочь?
«Чем ты поможешь, милый? В такой то ливень! Если только на ручки возьмешь!»
– Не получится! Вертолета ведь у Вас нет?
Парень отрицательно мотнул головой. «Надо же! Что значит молодость! Кругом романтику находят».
– Не самое подходящее время для знакомства! – задыхаясь от очередного скачка, прокричала Вика. – Вы не находите?
– Может, на «ты»?
– Тебе куда?
Парень махнул рукой.
– Не по пути, извини.
– А телефончик?
«Господи! Да отстанет он сегодня, нет?»
Девушка лишь мотнула сырыми прядями, по которым ручьями текла за шиворот вода и побежала еще быстрее – за дорогой пролегала площадка, на которой росла давно не кошеная трава, доходившая до пояса. Из теплых грязных луж она, утопая, очутилась в холодном жестком и вяжущем болоте. «Вот черт!» Остановилась, глядя по сторонам. Ничего не видно! Сходство с цаплей стало более ощутимым; подражая этой птице, она медленно вытаскивала одну ногу за другой из спутывающей травы, и вскоре вновь оказалась на твердой почве. Подбегая к подъезду, заметила, как веселится над ее видом охранник с автостоянки, благополучно сидевший в машине. Очутившись под крышей, девушка стряхнула воду и набрала на двери код. Ей открыли. Значит, брат дома.
– Не обнимай меня, – предупредила она с порога.
– Вся сырая?
– Не то слово!
Бросив пакет и сумку у двери, скрылась в ванной, откуда раздался шум бьющей о дно ванной струи воды.
– Блиночков напечешь? – раздался стук, потом хриплый юношеский голос.
