Сердце от нежности затрепетало: «Муся моя! Голодный! Да, хоть звезду с неба достану. Стоит лишь взглянуть своими полными невинности и надежды глазами.».
– Сейчас, погоди две минуты.
Вика счастливо выдохнула, чувствуя, как тепло разливается в ее душе. И через несколько мгновений уже орудовала на кухне. Вскоре появилось довольное лицо Васьки.
– Скоро?
– Сейчас, уже сковородку поставила. Посидишь со мной?
– Поговорить хочешь?
– Порассуждать. Молчи, ладно? Я буду говорить и печь.
– Весь в внимании.
– Короче! Есть две фирмы, строительных, которые друг друга уделывали, как только можно. Наша и еще одна – сегодня там были. С директором. Тот такой злющий был!
– Почему?
– С ним финансовый директор даже разговаривать не стала, не поздоровалась. Спустила просто этажом ниже. К главбуху. И там тоже вспылил. Сказал, что раз общего языка не находят, то ему делать там нечего.
– А ты чего?
– Включила «ромашку», посадила Мухина обратно на стул, сказала, что это в их интересах; вслед за нами налоговая может к ним заглянуть. Сумма большая, а данные то не сходятся! Зачем им это надо? Врать, так одинаково. Все равно потом бегать договариваться придется, только в состоянии аффекта.
– А главбух чего?
– Показала, что у них проходит по базе – деньги просто зависли и все. Никаких доходов, никаких тебе расходов. А у нас все закрыто еще прошлым годом выручкой по акту. У них, оказывается, этот акт тоже есть, хотя мне наша мымра по другому рассказывала. Проводить акт та сторона не стала, хотя земельные участки на балансе и расходы по ним собираются. И мы им еще кучку денег заплатили.
– За что?
– За красивые глаза. Так называемая упущенная выгода – они же тоже хотели квартиры продавать и заработать, а им фигу показали. По документам состряпано бестолково. Написано, что компенсация. Что за компенсация – никто не понял. Налоговая тоже. Я у них была. Зато подсказали, что можно сделать.
– И что?
– Надо составить дополнительное соглашение к этому мировому и расписать что к чему. Я все в общих чертах вражеской строительной организации обрисовала. Короче, остановились на том, что вместе подумаем и решим что делать дальше. Свое решение предложат. Сегодня, кстати, успела еще к юристу и аудитору сгонять – у нас Пирожков в командировку на два дня уехал. Придется в выходные поработать!
– У тебя там много хвостов осталось?
– Нет! – Вика выкладывала порцию румяных, маслянистых блинов на тарелку, наблюдая, как Василий в нетерпении подпрыгивает на стуле. В ее голове нарисовался образ щенка, стучащего по полу хвостиком. Потом, вернувшись мыслями к работе, продолжала:
– Зингерман с пеной у рта доказывал, что нужно судиться с налоговой, а я с пеной – что не надо. Мало ли что нароют! Причем, налог на прибыль был уплачен, а налог на добавленную стоимость – нет. Фактически, реализация, обычная купля– продажа, а протащили все под совместную деятельность. Короче, вопросов больше, чем ответов. В договорах даже суммы аванса за продажу называются – какая это к черту совместная деятельность?! Налоговая сразу к этому прицепится!
– А юрист что?
– То же, что и аудитор. Пели хором в одну дуду. Правда, юрист хорошо помогла – разложила все нюансы договора и судебных разбирательств по полкам. Пока говорила, у меня прямо картина нарисовалась: что делать нужно. Но выводы, почему-то, у нее прямо противоположные. Я спорить не стала и так спасибо. Сметаны будешь?
– А что, есть сметана?
– В сумке. Блин! Совсем забыла! Документы расползлись от воды, наверное, и туфли…
Девушка, перевернув на сковородке оладьи, ланью выскочила в прихожую и начала потрошить пакет.
– Ну, что? – раздался голос жующего Васька.
– Все нормально – все сухое, прям, не верится! Только помялось немного.
– Ну, вот видишь! Не забудь теперь про блины!
Девушка снова вернулась к сковородке с банкой сметаны в руках. Банка гулко звякнула по столу. Вика разглагольствовала дальше:
– Я эти документы сто раз перечитывала – на ум ничего не приходило, а она начала только говорить и сразу все на свои места встало.
– И что ты решила?
– Я знаешь, что хочу, – сестра с воодушевлением размахивала лопаткой, – написать в дополнении к мировому, что это не компенсация, а возврат денег просто по договору. Получается почти та же сумма! А разницу записать, как штраф. Согласились с налоговой? Согласились, факт. И спорить не нужно. Так, лишь на разницу. Думаю, нам ее легко зачтут, – пойду, если что, сразу к начальнице.
– Все равно тогда деньги платить придется.
– Нет! – если деньги мы вернули обратно, значит, никакой выручки в прошлом году быть не могло. Подадим уточненную. Скажем, что неправильно поняли друг друга. Тем более, что суды шли. То на то и выйдет. Правда, наша Инна Александровна недовольно пыхтела – доказывала, что все равно участки у них.
– А они правда у них?
– Да, но не сами участки, а лишь разрешение. Они прекрасно могли документы и сами получить. Я ей говорю – какой смысл упираться? Важнее, что нам миллион платить не придется и все будут довольны.
– А она что?
– Не знаю, ворчит, бормочет что-то себе под нос, но если дело выгорит и наши «друзья» согласятся, то ей нужно будет своей рукой все переделать и подписать. Я нужные суммы карандашом на полях поставила. Только бы палки в колеса не вставляла! А то как начнет себе цену набивать от нечего делать! Завтра, если все получится, в налоговую пойду. Хотя, может, на два дня придется разбить. Если Пирожков появится – не вырвешься.
– Понятно.
– Что тебе понятно?
– Все! – залихватски отрапортовал Василий.
– На ус наматываешь?
– Ага, – прогудел он в ответ, пихнув новую порцию пышных блинов в рот.
Виктория сидела в своем кабинете одна. Галя задерживалась, что казалось необычным. Пользуясь тишиной и одиночеством, положила голову на стол, слушая щебетанье птиц за окном и перенеслась мысленно в иной мир: с зелеными лугами, журчанием ручьев, утренней летней свежестью, вяжущим ароматом леса, запахами сена и цветов, нежным птичьим воркованием. Приятные полумечты-полувоспоминания неторопливо текли, прогуливались в сознании словно влюбленные в зеленом лесу. И как она любит крики чаек! Каждый из этих звуков откликается в душе непонятным томлением и радостью, как будто птицы зовут полететь ее вместе с ними, подталкивают, заставляют помнить, что жизнь продолжается и они живут, летают, а что же она? «И я пробую что-то изменить в своей жизни», – отвечала она на свой собственный вопрос, потом, очнувшись от грез, лениво потянулась, перебирая в голове список дел на сегодня. Но делать ничего не хотелось. «В лучшем случае буду монотонно перебирать бумажки!» На кукольном лице застыла маска смирения. Опыт убеждал, что если вчерашний день был удачен и наполнен событиями, то следующий – вряд ли будет на него похож. Наоборот, все начнет странным образом тормозиться. Появятся неожиданные проблемы. Лучше выждать спокойно какое-то время, затем двигаться дальше.
