Наконец она вытерла слезы и, как могла, подправила макияж. Ее законное место здесь, и будь она проклята, если позволит Этой Особе захватить его.
Ни первая, ни вторая миссис Локхарт не заметили, что одна кабинка была занята женщиной, переодевавшейся в вечернее платье и слышавшей каждое их слово. Успев натянуть колготки только на одну ногу, она замерла на унитазе и сидела так до тех пор, пока не услышала, что Ванесса перестала рыдать; потом раздался плеск воды, стук каблуков и звук закрывшейся двери.
Имоджен Феррис, редактор отдела светской хроники преуспевающего журнала «Суссекс каунти мэгэзин», тайно поставляющая важные сведения для одной центральной газеты, решила не рисковать и тихонько просидела в кабинке еще минут пять, прежде чем продолжить переодевание.
Как бы она могла использовать то, что услышала, но не просто как журналистка, а для того, чтобы снискать расположение помощника редактора «Дейли кроникл»? Решится ли она позвонить ему домой в такой час? Он был женат, но он к тому же был ее новым любовником. Почему бы и нет? Это было прекрасно. Просто великолепно. Вот она — правда в качестве цветного приложения. Дамы Локхарта — в состоянии войны.
Вот так история!
Спальня в доме на окраине Лондона имела вид, вполне подходящий для жилища журналиста. Стопа газет и журналов возвышалась с одной стороны кровати — с его. Любовные романы в твердом переплете — с ее. Огромная двуспальная жесткая кровать помогала решать ее проблему — боли в спине. Телефон, рядом с большими светящимися часами, помогал справляться с его проблемой — полным равнодушием к супружеским обязанностям.
Телефонный звонок раздался уже во второй раз с тех пор, как они легли спать.
— Простите, что беспокою вас в такой час.
Тони Бернс моментально проснулся. Он никак не ожидал услышать этот голос у себя в спальне.
Где, черт возьми, она нашла его домашний телефон? Он готов был задушить того негодяя, который по глупости дал ей его. Он разыграл равнодушие и отчужденность на случай, если его жена еще не заснула.
— Ладно, мисс Феррис, выкладывайте, в чем дело.
— Ну, я только что побывала на рождественской вечеринке корпорации Форрестера в Брайтоне и в туалете случайно услышала, как бывшая жена Филипа Локхарта кричала на супругу номер два.
— Вы имеете в виду Локхарта — нового министра?
Тони Бернс, третий человек в редакции «Дейли кроникл», не смог скрыть своего интереса, и Имоджен с гордостью пересказала ему все, что услышала в дамской комнате, пользуясь стенографическими записями, которые она наскоро сделала черным карандашом для бровей на туалетной бумаге.
— Звучит очень неплохо, — сказал Тони, взглянув на часы, — но если вы придержите эти новости, завтра мы подумаем, как их можно использовать. Спасибо, что подумали о нас, — вежливо добавил он, чтобы усыпить бдительность жены, — мы поговорим с вами утром.
В свои тридцать три года Имоджен была достаточно опытной, чтобы разбираться в жизни, но ей хотелось верить, что секс с Тони равен любви и привязанности. Ее новое приключение было особенно возбуждающим, потому что было запретным вдвойне. Он был не только женат, но еще и работал в конкурирующей газете.
Она аккуратно сложила свои записи в полиэтиленовый пакет для сохранности. На всякий случай она переписала их в свой репортерский блокнот. Она не сказала Тони, что в качестве редактора отдела светской хроники «Суссекс каунти мэгэзин» уже договорилась с Ванессой Локхарт об интервью, якобы для того, чтобы осветить председательство Ванессы на благотворительном балу, главном мероприятии по сбору средств для Национального фонда раковых больных.
Имоджен за все время ее работы едва ли пришлось обменяться даже парой слов с Филипом Локхартом, хотя он был главой корпорации, куда входил и ее журнал, но с Ванессой она была знакома многие годы. Они ходили в одну и ту же школу, только в разное время. Она рассчитывала, что во время интервью ей удастся перевести разговор с выставки цветов и меню на тему развода с Филипом и их взаимоотношений со второй миссис Локхарт, не забыв упомянуть акции и недавнюю ссору. Это будет неплохим испытанием ее журналистской изворотливости, и то, что она работала в провинциальном журнале, еще не означало, что она не может со всем этим справиться. Она еще покажет Тони и всей корпорации Форрестера, на что она способна.
Ей придется сказать Тони о предстоящем интервью. Она рискнет быть узнанной и позвонит ему завтра в редакцию. Сотрудничество и любовная связь с ним давали ей неплохие шансы на высокооплачиваемую работу в Лондоне, но пока она еще не сменила место работы и должна постараться, чтобы на этой истории не осталось отпечатков ее пальцев. Может быть, она даже придумает себе псевдоним.
Она захихикала, представив себе имя, по которому Тони мог бы узнать ее.
— Мне кажется, у нас будут проблемы с Ванессой, — сказала Чарли как можно спокойнее, когда они с Филипом уже сидели в машине, возвращаясь с вечеринки домой. Чарли находилась в испорченном настроении, особенно после ссоры с Ванессой, а Филип был в прекрасном расположении духа. Его новое назначение было главной темой разговоров на вечеринке, и он наслаждался ощущением собственной значимости. Однако Чарли должна была рассказать ему о стычке с Ванессой, пока та не изложила ему свою версию случившегося.
— У нас всегда будут проблемы с Ванессой, — ответил Филип. — Предоставь ее мне, дорогая.
— Поздно. Она уже наехала на меня сегодня. Нашла меня, когда я была одна в туалете. Она была просто вне себя из-за этих акций.
Филипа это, кажется, не тронуло.
— Эта женщина постоянно вне себя. Все пройдет. — Всем своим тоном он дал ей понять, что не хочет больше говорить на эту тему, но Чарли не намерена была уступать.
— Я не уверена, что все так просто, дорогой. Почему она была в таком гневе? Что ты ей сказал? Ты упомянул меня?
— Ничего особенного, но она сделала вывод, что ты займешь мое место в совете директоров.
— Я уверена, что Ванесса никогда не согласится на мое участие в совете. Она была очень разгневана.
Филип тронул ее за руку.
— Чарли, она хочет, чтобы я дал ей право распоряжаться акциями дочерей, не говоря уже о моих, но этого никогда не будет. Ты знаешь, что я не мшу на нее положиться. С ней вообще трудно разговаривать о детях. Можешь себе представить, каково бы мне было, если бы я заговорил с ней о делах?
Он так редко осуждал Ванессу, что Чарли не нашлась, что сказать.
— Мы с тобой сами решим, как нам поступить в интересах компании в целом и детей в частности. Ванесса здесь ни при чем. Согласна?
