Симона никогда прежде не вела беседу с вихрем, и за всю жизнь у нее никогда не было собственной горничной. Она отказалась бы от услуг девушки по обоим пунктам, но Салли была единственной в доме, кто улыбнулся ей. Хуже того, новое платье Симоны застегивалось на спине. Она никогда не сможет выбраться из него самостоятельно, а просить о помощи миссис Джадд девушка будет не в силах. Что более важно, Салли сказала, что уже поставила нагреваться котелки с водой для ванны мисс, и спросила, что она предпочитает: мыло с запахом розы или сирени?
Ванна, настоящая ванна, которую Джереми Джадд уже вносил в комнату! Это звучало божественно. Она улыбнулась в ответ ухмыляющейся парочке и решила наслаждаться тем, что заработано грехом.
Салли помогла Симоне вымыть длинные волосы, принеся шампунь, изготовленный по рецепту ее мамы, горячие полотенца, одновременно болтая о своем кавалере, лакее из соседнего дома, но мама считала, что в шестнадцать лет Салли слишком молода, чтобы за ней ухаживали, а что думает об этом мисс Райленд?
Симона думала, что может просто наслаждаться тем, что с ней обращаются, как с леди, особенно сейчас, когда она стала кем угодно, кроме этого.
Салли напевала, что было хорошим знаком, по мнению Симоны. В доме барона никто никогда не пел, даже дети. Очевидно, что Салли была счастлива, выполняя свою работу, и Симона поклялась быть счастливой, выполняя свою. Во всяком случае, она попытается.
Салли прищелкнула языком, увидев поношенные, унылые платья, составлявшие гардероб Симоны, словно пыталась решить, какое из них сжечь первым, вместо того, чтобы выбрать, какое из них достать для обеда.
– О, мне не нужно одеваться, – заявила ей Симона. – Я так много съела за чаем, что мне будет довольно кусочка тоста, здесь, в моей комнате, чуть позже.
– Мама сказала, что вы будете ужинать в столовой, как и положено гостье, с мистером Харрисом. Она готовит специальные блюда, вот так-то, все, что он любит. Вам нравится силабаб[5]? Моя мама готовит его лучше всех.
Симону не волновал сладкий десерт, но ее вкусы не имели никакого значения, только не для домоправительницы.
– Твоя мать не одобряет меня, не так ли? Или причину, по которой я нахожусь здесь.
– О, это не из-за вас, мисс. Мама сама была актрисой, и она не из тех, кто смотрит сверху вниз на любую женщину, которая желает улучшить свое положение. Вы – гостья, всё просто и ясно. Она беспокоится о нем самом.
– О майоре Харрисоне? Значит, он на самом деле в опасности? – Это вовсе не сплетни, сказала себе Симона. Ей нужно быть готовой к тому, чтобы защитить своего покровителя.
– Хозяин всегда находит неприятности, но мама беспокоится о том, что вы принесете ему что-то похуже.
– Я? То есть, я принесу? – Она ударила барона кочергой, это правда, но Симона обычно не нападала на джентльменов. Она оглядела кругом замечательную комнату. – Почему я стану вредить ему, когда он был так добр?
– Ненамеренно, мисс, я уверена. Просто мы все надеемся, что хозяин покончит со всеми закулисными делами, особенно сейчас, когда война закончилась.
– Закулисными?
– Темными, знаете ли. Секретными. Для пользы страны, но это все, что я могу сказать о делах хозяина. Он не часто появляется на публике, вот почему мама беспокоится из-за незнакомых людей. Мистер Харрис скажет вам больше, если решит, что вам нужно что-то знать.
Секретарь скажет ей, даже если девушке придется угрожать ему ножом для резки хлеба. Симона должна знать, во что она втянула себя.
– Тогда мне лучше надеть свое новое платье, как ты считаешь?
Мистер Харрис опаздывал к ужину. У него ушло больше времени, чем он рассчитывал, на то, чтобы найти барона Селдона в одном из небольших игральных клубов, которые, как известно, он часто посещал. Как только он нашел бывшего работодателя мисс Райленд, то быстро обыграл его в карты, и довольно крупно. Харрис редко играл в карты с такими дураками, как Селдон, потому что здесь не было никакого вызова. Сейчас же мистер Харрис поспешно втянул неудачника в долги, не прислушиваясь к хвастовству и болтовне толстобрюхого барона, так что он мог смаковать бренди из бокала, не ощущая кислого вкуса во рту. Затем он предложил Селдону удвоить ставки или прекратить игру, на что этот простофиля согласился и проиграл.
– Я не могу заплатить вам прямо сейчас, но вы ведь дадите мне, как обычно, месяц, не так ли, добрый человек?
Харрис не был добрым, только не тогда, когда он выполнял свою миссию. Он покачал головой с посеребренными висками и поправил на носу темные очки.
– Мне самому нужны деньги.
– Но у меня будут деньги, как только я вернусь с загородного приема у Горэма. Это празднество должно быть дорогим, пришлось приукрасить свою девку, чтобы она могла конкурировать с высокомерной любовницей Горэма.
– Вы не поедете к Горэму.
– Конечно же, я поеду. Я ни за что не пропущу этот прием. Ставки пари будут очень высокими. Я отыграю обратно ваши деньги, и гораздо больше.
Харрис выложил на стол кипу игральных расписок, все с инициалами Селдона. Это была еще одна причина, по которой он так долго занимался этим неприятным делом.
– Я сказал, что вы не поедете.
Рука его оппонента начала дрожать, когда тот потянулся за своим бокалом, перевернув его. Харрис быстро убрал долговые расписки подальше от опасности.
– Я говорю, что вы вернетесь в свое сельское поместье вместе с женой и детьми. И останетесь там.
– Но почему?
– Потому что я скупил это у ваших кредиторов, и потому что мне не нравится ваше лицо.
Барон немедленно потянулся к шраму на своей щеке.
– Вот именно. – Харрис наклонился ближе, так, чтобы только Селдон мог слышать его угрозу, произнесенную шепотом. – Если вы останетесь в провинции и будете вести себя как джентльмен, то я не стану предъявлять ваши векселя. Если я когда-либо узнаю – а меня есть способы узнавать, поверьте мне – что вы напали на еще одну женщину в вашем доме, на еще одну не желающую этого женщину где-то в другом месте, то я затребую у вас все, что не ограничено порядком наследования. Все.
Селдон потер уродливый шрам, который сейчас стал вдвое заметнее, когда его щеки сделались мертвенно-бледными.
– Но как вы узнали? То есть я ни разу не коснулся этой ведьмы. Нервная баба, знаете ли, одна из тех накрахмаленных старых дев, которым всегда мерещатся монстры под кроватью.
Теперь мистер Харрис почти подавился от горького привкуса на языке.
– Вам лучше не появляться ни под чьей-то кроватью, ни в ней – за исключением кровати вашей жены, если она захочет видеть вас там. Так мы заключили сделку?
Селдон знал, что у него нет выбора. Никто не впустит его ни в один игорный притон или джентльменский клуб, если он не сможет заплатить долги чести. Так или иначе, ему придется покинуть город.
