— Слушай, ты…
— Ну, ну, слушаю, — этот Дэн оказался не из робких, — и даже знаю, что ты мне хочешь сказать.
— А раз знаешь, не протягивай к чужому руки, а то рискуешь без них остаться.
— Чего это к чужому. Рита моя.
— Бывшая. И я сделаю все возможное, чтобы так и осталось. Да мне и лезть из кожи особо не нужно. Ты постарался сам, когда ее предал.
— Кто тебе сказал? — вскинулся спасатель. — Я ее не предавал!
— Да? А клясться ей в любви, а спать с другой — это разве не предательство?
Он вдруг сник, лицо стало виноватым, а язык искал оправданий.
— Признаю, спал. А ты знаешь, как тяжело, когда желанная женщина тебя не любит? Смотрит на тебя пустыми глазами, отдается через силу и везде расставляет фотографии своего мертвого мужа. Да вон от той вдовы — Дэн кивнул в сторону берега, — я и то больше любви увидел, чем от Риты.
— Так отпустил бы ее, она же хотела уйти.
— Не мог. Все надеялся, что она переменится, увидит во мне мужчину. Не дождался.
Я представил эту ситуацию, и мужика стало жалко до слез. И в то же время, было радостно, ведь со мной эта женщина не такая. Может она ко мне что-то чувствует? Если так, то я везунчик. А везунчикам положено быть снисходительными.
— Сочувствую.
Спасатель удивленно посмотрел на меня. А что? Злость ушла, и я действительно понимал его ситуацию. Врагу не пожелаешь. А он мне не враг, так, мимолетный знакомый.
— Да, сочувствую. Чему ты удивляешься? Не хотелось бы мне быть на твоем месте. Пойдем-ка пивка попьем, или тебе уходить нельзя?
— А, ерунда. Мы свое дело закончили, теперь следаки разбираются. Пойдем.
Неподалеку находился единственный в курортной зоне ресторан, а при нем паб, в котором подавали неплохое пиво. Заказали себе сначала по кружке, потом по второй. И не заметили, как оказались в подпитии. Разговор потек живее.
— Понимаешь, — размахивал кружкой новый знакомый, — я к ней и так, и этак, а она как чурбан. Но я тоже дурак. Еще когда уговаривал ее жить вместе, понять должен был.
— А чего уговаривал? Рита что, не хотела?
— А то! Я даже кое-какие спецсредства применил, чтобы она поняла необходимость мужчины.
— Спецсредства? И что это такое?
— Да, подговорил знакомых парней, чтобы они ее пацана напугали. За себя-то она не боится, а вот за пацана трясется будь здоров. И чего трясется? Маленький, а вредный. Сколько жили вместе, все время волком смотрел.
Я слушал эти признания и медленно трезвел. Сидящий напротив собутыльник стал мне неприятен. Это же надо, пугать ребенка! Не зря Андрей его не признавал, чувствовал, видимо, гнилую душу. Захотелось уйти. Но я заказал еще кружку пива, поставил перед Дэном и подвел итог:
— В общем так, приятель. Ты проворонил Риту, значит все. Теперь она моя женщина, и я ее никому не отдам. Слышишь? Сегодня я обещал тебя не трогать, но, если еще раз увижу рядом с ней, или узнаю, что докучаешь ей или ее ребенку, не обижайся.
— Ох, ты, гроза хулиганов, так я и испугался, — захорохорился спасатель.
— Я предупредил. А пока вот, пей пиво, наслаждайся.
С легкой душой покинул заведение и поспешил туда, где меня ждут. К Рите.
РИТА
Я нервно поглядывала на часы. Прозвучал сигнал к обеду, а Романа все не было. Что-то заговорились они с моим бывшим. Как бы чего не вышло. Может, зря оставила их одних? Но теперь уже ничего не поделаешь, что будет, то и будет. Внезапно рассердилась. Не пришел и не надо. Ждать больше не буду.
— Сынок, ты слышал гонг? Пора обедать.
— А дядя Рома? Ты же говорила, что он придет.
— Наверное, дела задержали. Не оставаться же нам из-за этого голодными! Пойдем.
Схватила ребенка за руку, собираясь тащить его, если заартачится. Но Андрюша посмотрел на меня вдруг ставшими взрослыми глазами и спокойно спросил:
— Ты сердишься. Почему? Дядя Рома тебя обидел?
П-ф-ф-ф! Чрезмерно надутый шар моего гнева вдруг лопнул, унося из груди воздух и осушая внезапно ставшие мокрыми глаза. Опустившись перед Андрюшей на корточки, обняла его и прошептала:
— Прости. Я не должна была на тебе срывать свое настроение. И не волнуйся, твой дядя Рома меня не обижал.
Поцеловала вихрастую макушку сына и встала.
— А все-таки, милый, пора идти, иначе без обеда останемся.
Ребенок кивнул, и мы двинулись в столовую.
Семейство Светланы в полном составе уже сидело за столом. Мы тоже сели и стали ждать официантку.
— А где это наш драгоценный Роман? — видя, что мы одни, спросила приятельница.
Я пожала плечами.
— Не знаю, где-то пропал.
— Никуда я не пропадал, — раздался веселый голос из — за спины, — просто кое-куда заскочил.
Мужчина быстро уселся на свое место. Мы с удивлением смотрели на его руки.
— Как говорится, дамам цветы, дитям мороженое, — он немного изменил знаменитую фразу из «Бриллиантовой руки» и протянул нам со Светланой по букетику, а мальчишкам вручил эскимо.
Поднялся восторженный гул, все наперебой превозносили галантность кавалера, только муж приятельницы буркнул что-то неразборчивое, и наградил дарителя неприязненным взглядом. Я хотела предупредить Андрюшу с Артемом чтобы они не портили себе аппетит, но не успела. Встретилась взглядом с Романом и зависла. Показалось, что никого вокруг нас нет, что даже мир исчез, оставив где-то в безвременье только нас двоих. Господи, что же это такое? Неужели я влюбилась? Снова! Я ведь клялась, что больше никогда никого…. Мало горя мне принесла прежняя любовь? А эта и вовсе безнадежна. Закончится отдых, разъедемся и все. Может когда-нибудь и встретимся, едва кивнем друг другу как чужие, а скорее всего и не увидимся, страна большая. А, впрочем, в такого мужчину грех не влюбиться. Буду жить здесь и сейчас, а что будет потом только богу известно.
Из ступора меня вывела бойкая официантка, которая принесла наш обед и принялась во всю кокетничать с Романом. В душе поднялось глухое раздражение. Как она смеет, это мой мужчина! Захотелось по волчьи улыбнуться и опустить тарелку прямо на умело уложенную шевелюру. Но я воспитанный человек, практически леди, и так поступить не могла. Вместо этого прищурилась, словно смотрю через прицел, (Был в моей жизни момент, когда я ходила в тир. Особых успехов не имела, но навыки остались.) и перевела взгляд на эту кокетку местного разлива. Девица оказалась догадливой. Моментально замолчала и быстро нашла себе дело у другого столика. Удовлетворенная, я взглянула на Романа и споткнулась о его смеющиеся глаза. Сразу загорелись уши, потом жар перекинулся на лицо. Он все понял! Боже, как стыдно. Подумает еще, что я из-за него объявила войну всем местным красоткам.
Закрыла глаза, сосчитала до десяти и обратно, и опять посмотрела. Мужчина выглядел таким счастливым, что я решила не заморачиваться. Если ему нравится моя ревность, пусть наслаждается. Не каждый день будет выпадать такое счастье.
После обеда еле смогли уговорить взбудораженного сына отдохнуть. Дрожа от нетерпения, дождались, когда он уснет, и приникли друг к другу. Странно, между нами возникло что-то новое. Мы даже не целовались. Я просто сидела у Романа на коленях, положив голову ему на грудь и слушала биение сердца, а мужчина обнимал меня и невесомо ласкал волосы. Никто ничего не говорил, но это не напрягало. Мне было так уютно, так надежно. С радостью поняла, что нам с моим мужчиной нужен не только секс. Что еще — пока не совсем ясно, пока не оформилось окончательно, но однозначно много чего.
Сколько мы просидели в таком подобии транса, не знаю, но точно не мало. Вывел из него звон разбитого стекла где-то внизу и женский вопль, сулящий кары земные и небесные какому-то «мерзавцу». Ни любопытствовать, ни разбираться нам было неинтересно и, улыбнувшись друг другу, мы просто посмотрели на Андрюшу. Тот продолжал спать. Еще бы, нервная система ребенка, перегруженная последними событиями, нуждалась в отдыхе и ни на что не реагировала.
