Но сумка не долетает до цели. Денис — а это он — перехватывает ее в полете и отталкивает. надо же, какая реакция.
— Куда ты собралась? — рычит он, а Ирка испуганно косится на него. — Я же сказал сидеть дома!
— Подальше отсюда. От тебя, от бандитов и от твоей долбанутой жены, которая заявляется ко мне домой ни свет ни заря! — шиплю в ответ. — Надоело.
Денис не отвечает. Достает из кармана смятую купюру, бросает водителю такси через приоткрытое окно и делает знак уезжать, а потом тащит меня к своей машине. Ирка вцепилась мне в другую руку и семенит следом, еле поспевая.
Ни слова ни говоря, Денис буквально закидывает нас на заднее сиденье, захлопывает дверцу, и я хочу выскочить, но не успеваю. Он нажимает на брелок, и замки блокируются. Я дергаю ручку, пытаюсь вытащить блокиратор, но бесполезно. Вижу в окно, как Деня подхватывает упавшую на асфальт сумку, закидывает ее в багажник, а потом садится на водительское сиденье.
— Пристегнитесь, — командует он. — Иру в детское кресло посади.
— Выпусти нас немедленно!
Но Денис словно не слышит, тут же выруливает на проспект и вливается в поток машин. Я перестаю дергать ручку. даже если открою, податься некуда. Прыгать под колеса другого авто я не намерена.
Деня набирает скорость, и вот мы уже выезжаем на трассу, которая ведет из города.
— Куда мы едем?
— Туда, где вас не найдут.
— Твоя жена или бандиты? — спрашиваю с сарказмом в голосе. — Уже даже не знаю, что хуже.
— Никто. Я надеюсь.
Он замолкает, явно не собираясь больше ничего рассказывать, и я захлопываю рот. В голове не укладывается. Денис практически решил нас украсть!
Глава 11
Денис
Вижу, как Мила выходит из подъезда с сумкой и за руку с дочкой, направляясь к такси, и меня переклинивает. Она решила сбежать? Не позволю. Сначала мы поедем в безопасное место, а потом поговорим. Надеюсь, после этого она перестанет убегать. На этот раз я ей не позволю.
Хватаю ее за руку и еле успеваю отбить удар сумкой. Мила среагировала молниеносно, еще даже не повернувшись, и я невольно восхищаюсь. А потом она видит меня, и глаза ее суживаются от гнева.
— Куда ты собралась? — спрашиваю грубо, а ребенок испуганно косится на меня, прячась за мать. — Я же сказал сидеть дома!
— Подальше отсюда. От тебя, от бандитов и от твоей долбанутой жены, которая заявляется ко мне домой ни свет ни заря! — шипит Мила, явно еле сдерживаясь. — Надоело.
Качаю головой. ну не дура ли? Отпускаю такси, сажаю парочку в машину и сажусь за руль. Ехать пару часов, и я понятия не имею, как выдержать это время в гнетущей тишине. Болтать ни о чем не смогу, а говорить о серьезных вещах при ребенке не хочу.
Веду машину, а сам все время посматриваю в зеркало заднего вида. Ира заснула, положив голову на плечо матери, а Мила сидит, опустив глаза, и явно думает о чем-то своем. Многое бы отдал за то, чтобы узнать, о чем именно. Внезапно она поднимает глаза, и наши взгляды скрещиваются. Всматриваюсь в такое знакомое лицо. Она почти не изменилась, лишь стала мягче, женственнее. И в то же время появились какие-то более суровые черты. Я мог бы вечно искать сходства и отличия, но сейчас явно не время. Скоростная трасса требует внимания, а я отвлекся.
Вновь перевожу взгляд на дорогу и слышу с заднего сиденья разочарованный вздох. Интересно, почему? Об этом я тоже обязательно спрошу. Но позже.
К концу поездки у меня уже шумит в ушах от тишины. Музыку включать не стал, чтобы не мешать ребенку спать. наконец, мы подъезжаем к высоким воротам, я нажимаю кнопку на пульте, и створки разъезжаются, а потом закрываются, отрезая нас от мира. Мила хочет разбудить Иру, но я качаю головой.
Аккуратно отстегиваю ремни и беру девочку на руки. Она почти невесомая, не то что Рус. Несу ее ко входу и понимаю, что не смогу открыть дверь — руки заняты.
— Ключи, — шепчу Миле, — в левом кармане.
Она Заливается краской и несмело сует руку мне в карман. Нащупывает ключи и вытаскивает. А я буквально взрыва. сь от этих прикосновений, слишком много воспоминаний они вызывают. Хочется обнять ее, как прежде, прижать крепко-крепко и никогда не отпускать. Но увы…
Мила открывает дверь и заходит первой.
— Выключатель справа.
Она щелкает кнопкой, и коридор заливает мягкий свет. Закрываю собой Иру и несу на второй этаж, в спальню. Кладу на кровать, снимаю обувь, кое-как стаскиваю курточку и накрываю одеялом. Девочка поворачивается на бок и продолжает сладко спать. Выхожу, прикрываю дверь и спускаюсь. Внизу ждет Мила со сложенными на груди руками. И я помню, что означает этот жест. Она закрылась, не хочет верить ни единому моему слову. А мне есть что сказать. Значит, надо заставить ее открыться.
Прохожу в гостиную, в доме прохладно, поэтому решаю зажечь камин. Медленно складываю поленья, потом кладу розжиг, чиркаю длинной спичкой, раздуваю огонь. Все это время Мила стоит за спиной, я чувствую ее всем телом, нервы словно оголены до предела и улавливают малейшее движение, шорох, вздох.
— Есть хочешь? — спрашиваю и поворачиваюсь. Мила неопределенно пожимает плечами. — Пошли. Тут есть запасы всего на свете.
Иду на кухню, Мила за мной. Сверлит взглядом, но молчит, лишь кусает губы. Те уже припухли и стали пунцовыми, так и манят поцеловать, но я все время напоминаю себе, что она теперь не моя.
Открываю шкафчик, достаю пакет с крупой, из другого — кастрюлю и сковородку, из морозильника — мясо, кидаю его в микроволновку.
— Помочь? — подает голос Мила впервые за несколько часов.
— Не надо. Садись, отдыхай.
За эти несколько лет я научился неплохо готовить, так что приготовление мяса и гарнира не занимает у меня много времени. Мила наблюдает, как я режу, мою, жарю, не отрывает взгляд от моих рук. И это приятно, черт возьми.
Наконец она встает, наполняет чайник и щелкает кнопкой. Открывает шкафчик, достает оттуда две чашки и начинает озираться.
— Там, — показываю на полку, где хранятся чай, кофе, сахар, запасы печенья и прочее. Мила уверенно достает пачку чая, кидает по пакетику и щедро заливает кипятком, а потом берет сахар и на секунду зависает над одной чашкой. хочу подсказать, сколько мне насыпать, но она вспоминает сама. И это тоже приятно.
Я ставлю на стол две тарелки ароматно пахнущего мяса, и у Милы урчит в животе. Я улыбаюсь, а она смущается.
— Приятного аппетита, — говорю и двигаю к ней тарелку.
Едим в тишине, изредка сталкиваясь взглядами. Допиваем чай и не сговариваясь идем в гостиную. В ней уже тепло от камина, я решаю не возвращаться сегодня домой, чтобы не ехать по трассе ночью, поэтому пишу Оксане смс. В ответ получаю недовольное «ну ладно», и откидываюсь на подголовник дивана.
Треск поленьев в камине и уютное тепло настраивают на романтический лад, но я стараюсь не поддаваться ему, поэтому смотрю на Милу и спрашиваю:
— Почему ты ушла шесть лет назад?
Она вздрагивает, но молчит.
— Мила, ответь, почему? Что я сделал не так?
Вижу, как глаза наливаются слезами, и прижимаю к себе. Ее аромат обволакивает меня, и я не выдерживаю. Касаюсь губами виска, потом щеки и, наконец, приникаю к губам. Воспоминания накатывают волной, и сейчас мне плевать на все, я словно оказался дома после долгого путешествия. Мой дом — это Мила.
Людмила
— Почему ты ушла шесть лет назад? — спрашивает Деня, а я замираю от этого вопроса. Не ожидала. И что отвечать? Можно, конечно сказать правду, но тогда он поймет, что я подслушивала. Конечно, это мелочи, но все равно неприятно.
— Мила, ответь, почему? Что я сделал не так?
Не знаю, что сказать. чувствую, как выступают слезы и чуть отворачиваюсь. А Деня… он внезапно прижимает меня к себе, и я не могу оттолкнуть. Не хватает сил. В его объятиях так знакомо, так тепло и надежно. И я так соскучилась.
Его губы ласково прикасаются к виску. словно успокаивая, потом к щеке. Они сухие и горячие. А потом Денис приникает поцелуем к моим губам. Это еще более неожиданно, чем вопрос. Это неправильно, так нельзя, он женат. Эта мысль бьется в голове, но тело предает, отвергает доводы разума. Я слишком долго была без него. Слишком. Думала, что забыла, что стерла его из памяти, но ошибалась. Как же я ошибалась!
