Прыгаю на заднее сидение подъехавшего такси. Вынимаю телефон, разглядывая фотографии Макара в инстаграм: он отметил на них Веру… Странно, но у таких, как она тоже есть соцсети. Он обнимает ее, а Каланча улыбается. Интересно, кто их снимал? А вот и профиль Джозефа. Там тоже Каланча! В белом костюме и блестящих босоножках.
«Очаровательная Вера», – так он отозвался о своей спутнице. Ну-ну… Я медлю всего секунду… Нажимаю на иконку и захожу в святое святых – ее профиль. Вера на дне рождении какой-то Жанны, Вера обнимает маленькую девочку, Вера помогает искать пропавшего человека в отряде Лиза-Алерт… Мать Тереза, а не Вера, черт бы ее побрал!
Благодарю водителя такси и выбираюсь из машины, растворяясь во тьме. Наверное, Каланча уже спит… Стараясь не шуметь, открываю дверь и вхожу в прихожую. В нос ударяет аромат свежей выпечки. Ванилин, сгущенное молоко, какао… что-то безумно вкусное и сладкое. Рот вмиг наполняется слюной от внезапно проснувшегося голода.
– Привет, – вздрагиваю от голоса Веры за спиной. – Я на банкете ничего не ела. Прости, приготовила оладьи. Нашла в холодильнике кефир и яйца, а в шкафчике сахар и муку. Надеюсь, ты не против?
Глаза, губы, слова… Растрепанная гулька на макушке, смешная пижама с розовыми слонами, босые стройные ноги...
– Нет, не против. А можно мне… Я бы тоже с удовольствием съел.
– Мажор, я думала, ты выполнил программу максимум, – язвительно замечает она, направляясь в кухню. По-хозяйски включает свет и достает посуду.
– В смысле?
– Покормил девушку, погулял с ней по набережной, а уж потом…
– Нет, Каланча. Мы сразу перешли к… «потом».
– Ладно, садись. Что с тобой делать? Но, учти – кормить я тебя не обязана. Считай это… одолжением. У меня просто настроение хорошее, – она мечтательно закатывает глаза и порывисто облизывает нижнюю губу.
– И чем вызвано твое хорошее настроение? – вздыхаю, лениво развалившись на стуле. Вера порхает возле плиты, наливает чай и накладывает на тарелку ароматные оладьи. Поливает их вареньем и сгущёнкой… Боже, от одного запаха можно язык проглотить!
– Завтра едем с Макаром на морскую прогулку, – довольно отвечает она.
Вера.
– Ты, наконец-то обзавелась перчатками, Понедельник? – язвительно замечает новая техслужащая Юля. И чего она меня невзлюбила? А, кажется, понимаю – Юлия видела меня вместе с мажором. Приревновала, наверное. Или позавидовала такому «счастью».
– Представь себе! Я вечером еду на морскую прогулку с ослепительным красавчиком, – добавляю, наблюдая за недовольно вытянувшимся лицом Юли. Пускай завидуют, мне скрывать нечего.
– Это с кем? С тем, что приходил недавно?
– Неа. С новым ухажером. Макар зовут.
– Ну и… Некогда мне тут с тобой болтать. Пошла я полы мыть.
Улыбаюсь, провожая Юлю взглядом, и снимаю перчатки. Руки чистые, маникюр в порядке. Значит, не придется тратить на сборы уйму времени…
Весь день я думаю о Макаре… А он и не дает возможности не думать о себе – в его сообщениях милые картинки и комплименты, смайлики с букетами и поцелуями… То ли дело, мажор… Утром мы буркнули друг другу приветствие и разбежались по рабочим местам. К слову, спать на удобном матрасе мажора показалось мне райским удовольствием, я даже проснулась с трудом. Ну да ладно… Надеюсь, Артем задержится на работе и позволит мне спокойно собраться на свидание. Ада Васильевна тактично расспрашивает о моих отношениях с «мужем», банкете, Настеньке… Хмурится, когда я рассказываю, как мы с Артемом друг друга ненавидим… Вздыхает и произносит свои любимые фразочки – я все их успела выучить за время работы – «все образуется», «время покажет», «все перемелется, и будет мука». Вежливо киваю, «соглашаясь» с напутствиями Ады Васильевны и убегаю в зал. День клонится к закату. Меня сменяет напарница, а я выкраиваю минутку и звоню мамуле. Она просит не забирать Настюшу, а позволить ей погостить подольше. Рассказывает, как они с доченькой сажали цветы в огороде, как Настенька хорошо кушает и спит… Я так скучаю, что едва сохраняю спокойствие, слушая Настюхин лепет в трубку.
– Верочка, у тебя все хорошо? – мама словно на расстоянии чувствует мое настроение.
– Да, мам… «Я вышла замуж за напыщенного придурка. Живу в его квартире, а еще… Меня купил его отец». А так все в порядке!
– Так ты не заберёшь Настюшу? Мы с бабушкой ее к логопеду водим.
– Мам, ей еще трех лет нет. Ну какой логопед? – устало потягиваюсь и закатываю глаза.
– В общем, решай сама, дочка.
– Пока, мамуль. Поехала я… «На морскую прогулку с симпатичным красавчиком». – Поеду домой.
– Ладно, передавай Розе и Левону привет.
Прыгаю в свою «ласточку» и мчусь домой. Макар обещал заехать в семь, значит, времени собраться у меня в обрез. Не представляю, что обо мне возомнил Уланов, но я не располагаю роскошным гардеробом на разные случаи. И костюма, похожего на вчерашний наряд, у меня нет… Так что пойду в джинсовых шортах и хлопковой рубашке – пусть увидит меня настоящую… Паркуюсь на площадке возле подъезда мажора и, озираясь по сторонам, поднимаюсь в квартиру. Мы ни о чем вчера так и не поговорили… Как будем делить обязанности, убирать квартиру, готовить пищу. Усмирять взаимную неприязнь и учиться держать язык за зубами…
Квартира встречает меня уютным безмолвием. Солнечными бликами на темных стенах в прихожей, ароматами молотого кофе и туалетной воды Артема… Сбрасываю обувь и тихонько прохожу в душ. Я не собираюсь лезть из кожи вон, чтобы сразить Макара наповал… Наряжаться, ярко краситься и казаться лучше, чем есть… Зачем? Все равно ведь правда раскроется… Расставляю свою незатейливую косметику для ухода на полочке в ванной и становлюсь под теплые струи. Сушу волосы, сохраняя их первозданное буйство. Пожалуй, не буду их заплетать. Размазываю по разгоряченной коже капельку крема с тональным эффектом, крашу ресницы и покрываю губы блеском. Вот и весь мой макияж. Брызгаю в ямку на шее недорогие духи и выплываю из ванной в коридор. Выхожу и… вскрикиваю от удивления! В коридоре темнеет широкоплечая фигура мажора! Что он делает дома так рано? И… почему в его руках мой смартфон?
– Ка… Каланча, ты бы хоть оделась, – выдавливает он, обернувшись на шум.
– Ох…
Судорожно тяну полотенце, пытаясь прикрыть свои прелести. Я ведь вышла из ванной, в чем мать родила!
– Ты… Э-э-э… Там Макар… Господи, Вера, ты одеться можешь? Или так и будешь стоять?
Черт! Полотенце решительно не справляется с задачей! Оно слишком короткое, чтобы скрыть от пронзительных глаз мажора мой… верх.
– А что, мажор, разве я тебя волную? – спрашиваю лениво, проходя в спальню. Наша битва взглядов становится утомительной.
– Нет, – бурчит он. – Ты мало кого способна… взволновать, Каланча. Но это не значит, что тебе стоит расхаживать по квартире голой.
– Я думала, ты на работе, – кричу из спальни, натягивая нижнее белье.
– Закончил пораньше. А ты почему телефон бросаешь?
– А зачем ты его берешь? Тебя мама не учила, что брать чужое нехорошо?
Застегиваю пуговки рубашки, сую ногу в штанину шортов и… вновь вскрикиваю, чуть не столкнувшись с Артемом носом.
– Артем! Я же одеваюсь! – спешно натягиваю шорты, сверля парня взглядом дикой кошки.
– Каланча, я смотрю, у вас все на мази, – сухо произносит он, вертя в руках мой телефон. – Кошечка, лапочка, смайлики, цветочки. Я говорил, что Уланов быстро переходит к танцам. Будь осторожна, Вер.
– Вера? Надо же? Не Каланча? Какое ты имеешь право читать мою личную переписку? И ты… не этого ли хотел? Избавиться от меня поскорее?
Лучи закатного солнца озаряют стены и пол просторной комнаты мягким светом, скользят по потолку, играют с прячущимися в углах тенями и… Темнотой, затопившей радужку глаз Артема…
– Вер, просто я…
