трепет.
Матвей.
– Приезжай, – говорит он, игнорируя мое тихое «привет», – я на месте.
Хватаю ключи, на ходу влетаю в свои балетки и, глуша в голове тоненький голосок чувства собственного достоинства, уже через минуту выезжаю со двора.
Я не понимаю, что со мной происходит. Куда делись мои принципы и чувство гордости. Что случилось с моим благоразумием и инстинктом самосохранения.
Я лечу к нему, как мотылек на пламя свечи, прекрасно осознавая, что могу подпалить крылышки, но не в силах сопротивляться его притяжению.
Меня неумолимо тянет к Матвею. От мысли, что я скоро увижу его, все мое естество наполняется щенячьим восторгом.
Мне приходится контролировать скорость машины, потому что нога сама давит на газ, разгоняя мою девочку до максимально допустимых пределов скорости. Если я приеду через полчаса после телефонного разговора, боюсь, Матвей подумает, что я с утра торчу под воротами автосервиса.
Останавливаюсь перед въездом и, опустив козырек, заглядываю в зеркало. Щеки горят, в глазах шальной блеск, а на губах счастливая улыбка.
Ненормальная.
Заезжаю на территорию и паркуюсь на привычном месте. Выхожу, с удивлением оглядываясь по сторонам. Во дворе никого. Гаражи, за исключением одного тоже все закрыты.
– Здравствуйте! – громко сигнализирую о своем присутствии, останавливаясь на пороге, – Матвей!..
– Проходи, – доносится до меня откуда–то снизу.
Я его не вижу, но иду на звук голоса и бряцание металла.
– Матвей… ты где?.. – зову, останавливаясь у разобранного автомобиля.
– Вниз посмотри…
Опускаю глаза и вижу голые плечи и руки, измазанные машинной смазкой, орудующие ключами в подвеске машины.
– Привет.
– Привет, – отвечает он из смотровой ямы, – не думал, что ты так быстро приедешь. Подождешь?..
– Конечно, – присаживаюсь я на корточки, – почему ты один?
– Воскресенье.
– А у тебя разве нет выходных?
– Не люблю, когда работа простаивает, – кряхтит он, затягивая гайку.
– Давно ты здесь работаешь?
– Год.
– Нравится?
– Нравится, – белозубо усмехается он, – а ты на кого учишься? Ты же закончила школу?
– Естественно! – закатываю глаза, – я учусь на нотариуса.
– Ох ты! Круто, че! В Академии?
– Да, – тихо отвечаю я, чувствуя смятение и толику стыда за то, что моя будущая профессия так контрастирует с его настоящей.
– На каком курсе?
– На втором.
– И хорошо учишься?
– Неплохо, – выдаю уныло.
– Почему выбрала эту специальность?
– Моя мама судья, а папа юрист.
– Ясно, – кивает он, не отрываясь от дела, – выходит, твои родители решили все за тебя?
– Нет, мне и самой нравится.
Вопрос о выборе профессии никогда не стоял. Я из династии юристов. Мои родители, мои бабушки и дедушки – все так или иначе связаны с юриспруденцией. Поэтому мне оставалось только выбрать направление.
– А ты?..
– Что, я? – спрашивает Матвей, вытирая руки тряпкой.
– Закончил что–нибудь?
– У меня не было возможности учиться после школы, Принцесса…
– Прости…
Я поднимаюсь на ноги, наблюдая, как он тоже поднимается на поверхность. Подтянувшись на руках, ловко выпрыгивает из ямы и оказывается прямо передо мной.
– Но я учусь сейчас… заочно…
– Правда? – оживляюсь я, изо всех сил удерживая взгляд на его лице и не позволяя ему опуститься на спортивную майку, облепляющую грудные мышцы, – на кого?
– На финансиста.
– Что?! На финансиста? Ты?
– Что тебя так удивляет?.. – заломив бровь, наступает на меня Матвей.
– Н–ничего… – лепечу я, неосознанно затягиваясь его запахом, – неожиданно просто…
Он склоняется надо мной и целует в кончик носа.
– Подожди меня здесь. Я в душ, а потом поменяю твою лампочку.
С этими словами он разворачивается и начинает подниматься на второй этаж. А я, открыв рот, залипаю на его удаляющейся фигуре.
Как такое возможно?.. Глядя на Матвея, понимаю, что это мой человек. Мне нравится в нем все. И нет ни единой черты, которая меня бы в нем раздражала.
Плевать, что он, как бы выразилась моя мама, не нашего круга. Что не сможет обеспечить мне жизнь, к которой я привыкла. Плевать, что осудят друзья и родители. Главное, чтобы он рядом был.
Подхожу к дивану с желанием сесть, но в последний момент останавливаюсь. Делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и решительным шагом иду за ним.
Второй этаж автосервиса представляет собой длинный коридор с рядом дверей по одну сторону и глухой стеной – по другую.
Найти Матвей труда не составляет. Торможу у приоткрытой двери, на мгновение прикладываю руку к бухающему сердцу и, толкнув ее, захожу внутрь и оказываюсь в жилой комнате.
Обеденный небольшой стол, навесной шкаф, два табурета. Небольшая электроплита, в глубине расправленный диван, кресло и жалюзи на единственном окне.
Он здесь живет?!
Вне всяких сомнений, это его комната, потому что в кресле лежат джинсы, в которых он был вчера, на столе – его смартфон, а за тонкой дверью слева от входа слышен звук льющейся воды.
Провожу кончиками пальцев по столешнице, касаюсь коленом табурета, подхожу к открытой вешалке для верхней одежды. На ней висят джинсовая куртка и кожаная куртка–косуха.
Подношу джинсовую ткань к носу и затягиваюсь терпким запахом. Никакого парфюма. Только стиральный порошок, машинное масло и Матвей.
– Я же просил подождать внизу, – окутывает меня его хрипловатый голос, заставляя сердце подскочить к горлу.
Замерев, я прислушиваюсь к собственным ощущениям. Лицо пылает, а колени слабеют под натиском плотной тестостероновой ауры. Она хлещет по нервам, сбивает с ног ударной волной.
Матвей проходит мимо, обдавая мою кожу легкой волной запаха
