Найти то не проблема в принципе. Куда она может деться, только на хату к себе, больше некуда.
А если есть?
Ну, тогда чуть больше времени понадобится. Но я её лягушку, из — под земли достану, на том конце света найду.
Ладно, решил пока с мамкой остаться. Чтоб успокоить и сказать, что Диана моя артистка, каких поискать и что она в театральном кружке, как раз эту роль репетировала. А тут чутулю перепутала, подумала, вы с отцом таланты ее хотите узнать. Ну и выдала то, что днями и ночами зубрит. Вот такую пургу буду гнуть.
Мать конечно не поверит.
Но хоть какая — то версия правдоподобная. Не скажу же я, что девка над вами постебалась по черному. Мамка тогда в тайную киллера наймет.
А мне пока с красавицей дивной прощаться рано. Не распробовал ещё, в чем суть и особая для меня притягательность. А если она действительно — та самая…
Вышел за дверь, смотрю на свою, самую правую руку,.
— Прохор, — шепчу, — Найди эту маленькую квакушку, возьми её за жабры и пощупай ей рёбра… вернее не щупай ребра, я сам пощупаю… И ничего не щупай. Из — под земли достань. Свяжи, скрути и ко мне на хату.
Прохор усмехается:
— Девка огонь.
Я тоже улыбнулся:
— Ну да, я этот огонь разжёг я и тушить буду.
— Короче я повернулся и за мамкой в спальню побежал.
Типа за ручку подержать да поуговаривать.
* * *
Чёртовы шпильки застревают в черноземе. Куски земли на подошве моих любимых, сексуальных шпилечек. Ну Барс, я тебе этого никогда не прощу.
Иду по полю и смеюсь, и плачу.
Смеюсь, вспоминая лицо мамаши, опухшее от красных пятен и падающей штукатурки, а чуть не плачу, потому что не знаю, где нахожусь.
Когда из ворот выскочила, побежала так быстро, что даже на дорогу внимания не обратила. Бегу по улице, между такими же дорогими и красивыми домами, как дом Барсиковых родителей.
Неожиданно увидала зазор между заборами и туда нырнула с глаз подальше, если кто будет за мной бежать. Но вроде погони не видно.
Вышла за домами, там по — над кустами, огородами. Пипец вообще какой — то. Где я, и где огороды. А тут всё слилось.
Возмущение зашкаливает. Юбка тесная, шагу нормально не могу ступить. Пришлось задрать её повыше, чтобы шире шагать.
Короче, когда остановилась, осмотрелась вокруг, передо мной вдалеке только крыши тех домов откуда пришла. А где какой дом, фиг его знает. Пронесло короче. Сбежала от настырного Барсикового внимания.
С одной то стороны хорошо, чем дальше, тем лучше. А с другой — идти куда?
Марат, со своим чурбаном Прохором, если в погоню бросится, обязательно догонит. Он — то местность знает, а я нет.
Вот и иду по полю. По направлению к домам попроще, стоящим в отдалении.
Пришлось снять туфли. Потому что на шпильках по полю никак. А когда сняла сразу побежала зайцем. Вприпрыжку. С кочки на кочку. Юбку ещё сильнее задрала, почти до задницы.
Добегаю до сельской улицы. У первой встречной женщины спрашиваю:
— Здравствуйте. Подскажите, до города далеко?
— Десять километров, — отвечает и меня подозрительно обсматривает.
— А автобус ходит? Или такси может есть.
— Ходит автобус. Через каждый час. Иди вон туда, там остановка, — щурится недоверчиво.
— Вот спасибо, — улыбнулась я ей пошире, чтобы успокоить, и довольная побежала в ту сторону, куда указано.
Села на остановке, сижу, автобус жду.
Телефон достала, на работу бы позвонить. Глянула, связь плохая, но есть одна полоска.
Набираю телефон Светки из соседнего кабинета.
— Алло, привет, слушай ты скажи Грымзе, что я заболела сегодня…
— А она тебя уже уволила, — Светка отвечает.
— В смысле, как это, я же заболела! — подскочила и кричу в трубку, что — то совсем плохо слышно и помехи пошли.
— А она сказала, что с утра позвонили и сказали, тебя нужно срочно уволить.
— Кто позвонил? — я прямо вся взбешенная таким заявлением.
— А я откуда знаю, вроде начальство позвонило, а им ещё кто — то.
— Ничего не понимаю! За что? Я же больная!
— Не знаю Диана, приходи, сама разбирайся! — Светка тоже уже злится.
Я была так возмущена, что в ярости расхаживала по остановке и прямо кричала на Светку. Сливала на нее весь гнев за такую несправедливость. Махала руками и требовала.
— Кто позвонил, кто?! Скажи мне — кто позвонил!
Хожу, хожу, а потом упёрлась во что — то мягко — твердое, обернулась — черный пиджак. Поднимаю взгляд — квадратное лицо Прохора. Я так рот и открыла.
— Я позвонил.
Улыбка его, как улыбка Шрека, добрая, но от нее веет глупой силой.
Я замерла на месте, телефон у уха держу, глазками блымкаю.
— Здрасти, — кивнула.
Мой вид, для его взгляда, тоже наверное глупый.
Он телефон из руки моей вытягивает, пихает в свой карман.
— В машину пошла, — говорит спокойно.
— Ага, сейчас.
Делаю вид, что поворачиваюсь, а потом с разворота к — а–а — к дам ему коленом по яйцам.
Он глаза выручил и замер. И теперь улыбка его говорит — Ну зачем так жестоко.
— Сука, — выдавил он.
Занёс надо мной лапу, но я выскользнула в самый последний момент и как побегу.
Чёртовы шпильки. Теперь я прыгала и снимала их на ходу и бросала в разные стороны.
— Прощайте! — кричу, убегая от амбала.
Он за мной. Скрутило его, держится за яйца и смотрит ооочень гневно.
Подозреваю, если попадусь в его лапы, несладко мне придётся.
Бегу, снова не знаю куда. Вдоль по дороге быстро, быстро.
Может попутка будет идти. Смотрю, амбал все никак не разогнётся, а я уже далеко. Вижу, машина едет.
Я так скакать начала, и руками махать, что чуть на ту машину не упала, когда она остановилась.
— Пожалуйста, подвезите до города! — кинулась я к водителю старику в очках.
— Садись, — прокряхтел.
Я быстро вскочила в ржавую колымагу.
Поехали.
11
— А ты знаешь, забавная девчонка. Беру ее в невестки, — мы вошли в кабинет, — Понравилась мне эта ее театральщина. Только вот с матерью нужно что — то решить. Эта на пушечный выстрел не пустит, увидела в ней конкурентку.
— Чему? — не понял я.
— Она ж думала, амебу приведешь, а ты вон какую языкатую, да ещё и красавицу. Мать в своем доме кроме себя красавиц видеть не хочет.
— Так мы же не здесь будем жить. Чё ей волноваться.
— Ну ладно, придумаем что — нибудь. Утрясем. Но придется постараться. Что ж она от тебя бежать вздумала? Ты там это, ее не очень ругай и сильно не наказывай. А то так всех невест распугаешь, а нам с матерью ещё внуков надо. И побыстрее.
— Да не, я чуть — чуть трону, только одним пальцем, — усмехаюсь.
У отца на губах улыбка растянулась.
— Да, было время. Когда я телок направо и налево шпарил. А потом вот такая языкатая меня в Загс потянула.
— Какая языкатая? — не понял я снова.
— Мать твоя, какая ещё! О господи, долго догоняешь Марат. Не в меня ты мозгами, ох, не в меня. В мать свою и пошел. Силу бог тебе дал, да не там где надо.
— Да ладно, ты придираешься. Я вообще — то универ закончил.
— За мои бабки, даже осёл закончил бы универ. Не льсти себе.
Он прошел к столу, выдвинул справа и достал папку, кинул на стол.
— На вот, почитай на досуге. Досье на нее.
— Это что? — чё — то мозг мой сегодня отключился от волнительных переживаний.
— На Орлову твою, все с самого рождения.
— Это как?
Смотрит снова, как на дурака.
— А так, пока ты никак не натрахаешься, мои люди уже всю информацию достали. Что мать у нее училка, а папаша помер. И вообще, она вся хорошистка и отличница и в школе и в Вузе. Общественная работа, лагерь молодых следопытов. Спортсменка. Лёгкая атлетика и прыжки в длину. Там у нее знаешь сколько грамот. Тебе и не снилось. Всю эту комнату можно обклеить. Пока ты под забором три букваря скурил, она в кружке юного химика занималась. Чуешь, что говорю?
