— Я разведусь с Марком, — замотала головой я, в этот момент ладонь резко опустилась на колено, мягко скользнув вверх и сжимая бедро до боли. Будь это моя шея, давно бы задохнулась.
— Не забывай, — хриплый шепот пронзил голову, губы коснулись уха, нос зарылся в волосы, — что у тебя еще две сестры и родители.
— Но Соня... — несдержанно заплакала я, качая головой.
Пальцы пробирались все выше и выше, страх и странное покалывание между ног смешались.
— Эрик долларовый миллиардер, девочка, — зубы сомкнулись на мочке, тяжелый вздох сменился с голодным рыком. — Вряд ли твоя сестра будет страдать. К тому же, — я широко распахнула губы, когда случилось нечто странное… Пальцы коснулись трусиков, добравшись до них невероятно быстро и… При свете дня. Тело еще помнило, как хорошо ему было в руках мужчины, задрожав, клитор болезненно спазмировал. — К тому же откуда ты знаешь… Может, Соня сама этого хочет? Может, у них с Эриком была связь?
— Господи, — застонала я, — что происходит с моей жизнью?!
К чему адресованы эти слова: к тому, как большой палец нежно скользит между складок, отделяемый от кожи одними лишь тонкими хлопковыми трусиками, или к будущему сестры, туманному и не радужному. Глядя на Валентину, я боялась превращения сестры в ее копию. Безжизненного робота, с четким чипом программ и вечно деланной улыбкой с пустыми глазами. Обвешанная бриллиантами, имеющая огромные возможности, Валентина представляла собой призрак дома Орловых.
— Твоя жизнь налаживается, Каролина, — тяжело дыша, Владимир опустил голову вниз, проведя дорожку от шеи к ложбинке груди. Мне стоило оттолкнуть его, уйти прочь… Дверь была распахнута, кто угодно мог войти среди бела дня! Но… Я не могла. Странная нить связала меня, отправив здравую часть мозга за решетку.
— Тебе нужно расслабиться, — словно змей протянул Владимир, хрипло и осторожно, неторопливо вводя в меня эту мысль, как внутривенное снотворное.
Внезапно поднявшись на ноги, мужчина просто ушел. Места соприкосновения наших тел жгли, голоса кружилась. Задыхаясь, я нервно оглядывалась по сторонам.
— Возьми, — Орлов возник рядом так тихо, как опытный боец спецназа. Его ширинка была на уровне моих глаз, заметно выпирая и подрагивая, но я намеренно смотрела лишь на белую бутылку водки. Он протягивал мне ее уверенно, с чуть прищуренными глазами: — Выпей немного, отпустит.
Я знала, что не стоит этого делать. Знала, что буду жалеть. Знала, как патово алкоголь влияет на мой организм, отравляя тот своим ядом. И, что более опасно, знала, что Владимир в курсе моей тайны.
И все же проблемы последних дней превращали меня в нервный комок, ненормальную истеричку. Выдернув бутылку, я жадно набрала полный рот и глотнула еще до того, как успела передумать.
* * *
Солнечный свет пронзил комнату через распахнутые шторы, буквально разрезая без ножа. Я вымученно застонала, закрывая глаза ладонями, и перекатилась на живот. Голова тут же взорвалась от боли, тянущей и пульсирующей. Увы, тревожила не только она, но и каждая мышца в теле, словно вечером я собственноручно разгрузила на себе вагон шлакоблоков.
Воспоминания обрывались на моменте, когда водка попала в желудок, а после начинался белый шум, словно от поломанного телевизора. Застонав от чувства подавленности и бессилия, я не без труда заставила себя скинуть одну ногу на пол и, лишь когда пятка коснулась прохладной плитки, — заземлилась. Вертолеты перестали кружить в голове, как будто где-то рядом МЧС обезоруживает особо опасного преступника.
— Какого черта?! — голос мой был чужой: хриплый и низкий. Расшатываясь из стороны в сторону, сидя на кровати, я мутным взглядом осматривала вакханалию: абсолютно все вокруг лежало не на местах. Даже тяжелый на вид диван был сдвинут в сторону.
И тогда голову озарило первое воспоминание, заставляющее зашипеть от спазма…
— Терпкая, — проведя языком по небу, вынуждено констатировала я, Владимир очевидно ожидал моей реакции. — Не вкусно.
Орлов хмыкнул:
— Ради вкуса ее пьют пропащие алкаши, девочка. Остальное — чтобы забыться.
— Забыться… — эхом вырвалось из губ. Поморщившись, я устремила взгляд в пол, настроение мгновенно стало еще хуже. — Моим родителям нечего было забывать, Владимир.
Не прошло и секунды, как хозяин дома снова присел рядом. В этот раз намного ближе, чем в прошлый. Его нога вплотную касалась моей, а ладонь по-свойски гладила коленку.
— Хочешь рассказать, — стальной голос приказывал мне, — расскажи.
— Не очень, — фыркнула я, язык уже начал заплетаться. — Но достаточно опьянела для подобных разговоров.
— Быстро же тебя уносит, — удивился мужчина. Он не скрывал, что моя реакция лишь на глоток водки нравилась ему, забавляла.
— Об этом я и говорила, — пожала плечами, а после добавила градуса. Обхватив бутылку, я сделала еще один глоток. Рука дрогнула, расплескивая часть жидкости. Капля планомерно стекала по горлышку. Завороженно наблюдая за ее ходом, я позволила себе провести кончиком языка от начала от до самого конца пути капли, повторяя путь. Мужчина рядом со мной задохнулся, рука на колене встрепенулась. Воздух вокруг сгустился, стал тягучим.
— Тебе хватит, — бутылка оказалась выдернута из рук.
— Как скажете, — равнодушно пожав плечами, я устало откинулась назад и, утонув в мягких подушках дивана, расслабилась. — Папа работал в банке, выдавал карты, а мама менеджером в какой-то заурядной фирме. Они неплохо зарабатывали, у меня было все необходимое. Более того, родители без труда тянули ипотеку и умудрялись ездить в отпуск… — улыбка так резко спала с моего лица, что свело мышцы щек. — Все началось после рождения Сони.
Уткнувшись носом в шею, мужчина неторопливо провел дорожку от колена прямиком к груди, погладив живот и бока. Его пальцы сжали мой сосок через платье, во рту пересохло.
— Послеродовая депрессия? — басисто прошипел Орлов мне в ухо, касаясь губами чувствительной точки прямо за раковиной, заставляя мурашки расползтись по телу мелкими букашками.
— Нет, — истерически засмеялась
