к моему лицу и целует в уголок рта. Не хочу… Господи, я никого не могу представить рядом с собой. Кроме своего первого мужчины – моего Таира… Виновато отстраняюсь и прыгаю в подъехавшее такси.
Салон машины обволакивает умиротворяющим теплом. Откидываюсь на мягкую спинку и прикрываю глаза, возвращаясь в прошлое. Печка старенькой «лады» урчит и в этот хриплый рокот вплетаются голоса прошлого: Арсения, Абу-Таира, Салима…
– Ох, какую куколку нам подогнали! Молодцы, парни, хвалю! – Салим обошел меня, заглядывая в рот, словно я кобыла. Провел шершавыми пальцами по пылающей щеке, вздернул длинную прядь. – Хороша, крошка. Сейчас обслужишь меня как следует. Расход, парни!
Подавляя приступ животного страха, я оглядела комнату: низкие потолки, деревенский кавказский быт, воздух, пропитанный ароматами трав и вареной баранины. И мужчины – небритые, высокие, низкие, с лицами, испещренными шрамами от ножа. И одно выделяющее среди всех лицо – красивое и гладкое, смуглое, укрытое густой бородой, с пронзительными черными глазами, устремившими взгляд в мою сторону.
В мозгу тогда всплыли инструкции Арсения, сказанные накануне: «Абу-Таир питает слабость к девушкам вашего типажа. Он не может пройти мимо русоволосой светлокожей дамочки. А если вы будете активно показывать свой страх, то… Он обязательно вмешается и вас спасет».
– Это… Это какая-то ошибка. Отпустите меня, – взвыла я. – Меня с кем-то перепутали. Я просто проходила мимо того места. Я… Я снимаю комнату неподалеку от той остановки. Пожалуйста! – всхлипнула горько, а Салим поморщился.
– Я хорошо заплачу, кукла, не бойся. Не обижу тебя. Салим хороший мужик, ласковый к женщинам и беспощадный к врагам.
И тогда я сама метнула взгляд на Таира. Интуитивно я чувствовала, что УЖЕ заинтересовала его. Втянутая в поникшие плечи голова, бегающий из стороны в сторону взгляд – он с трудом сдерживал омерзение, что вызывала устроенная мной сцена. Вернее, он боялся выказать сочувствие ко мне при Салиме и его шестерках.
– Умоляю вас! – протяжно всхлипывала я. – У меня больная мама, а я…
– Отпусти ее, Салим, – наконец, поднялся с места Таир. – Я заплачу тебе за нее.
Его голос – голос моего спасителя и погибели в одном лице – взорвал напряженную тишину, скопившуюся в комнате. Все притихли. В камине громко треснуло бревно. За окном блеяла овца, хрипло лаял пес, в окна рвался порывистый ветер.
– Понравилась, брат? – прищурился Салим. К слову, он чем-то смахивал на Таира – такой же высокий, с притягательной внешностью, но в нем было и что-то отталкивающее – вгляд, скрипучий, презрительный голос.
– Неважно, Салим. Отдай девушку. Или ты хочешь проблем? Сам же говорил, что мы должны быть сконцентрированными и…
– Не болтай, Таир! Забирай эту шлюху, если она так тебе приглянулась. Мне Абаз другую приведет, более сговорчивую.
Таир поднялся и подошел ближе. Я покачнулась, как от удара плетью… Высоченный рост, едва уловимый аромат можжевельника, трав и крепкого табака, жар, исходящий от его тела ощутимыми волнами – все било поддых, как боксерская груша…
– Как зовут?
– Катя.
– Я Таир. Идем.
– Я… Вы меня отпустите? Меня приняли за другую, я…
– Разберемся сейчас. Идем, Катя.
Абу-Таир жил на берегу горной реки у крепкого старичка по имени Басир. Он пас овец и… Интересно, он был случайным человеком или знал, кого прикрывает? Или помогает. Надо будет спросить у Эли про него. И почему я сейчас об этом вспомнила?
– Девушка, вы там не заснули? – ласково произносит дядечка-водитель. – Приехали.
– Спасибо вам, у вас уютная машина, – толкаю дверь и выхожу под хмурую осеннюю хмарь…
«У меня все готово, Катя», – читаю сообщение Эли, поднимаясь на лифте в квартиру.
Роксана.
Мягкий снег неспешно опускается, застилая широкие удобные улочки Сиреневой улицы белым покрывалом. Колеса колясочки оставляют следы на асфальте, а снежинки застревают в ресницах почти как шальные мысли в голове… Эля ничего особенного не нашла про Алешу. Да, служил в Чечне… В базе разведчиков его нет, сотрудников частной военной компании тоже. И, да – женат на некой Свиридовой Ирине. Кстати, она симпатичная… Молодая, чуть старше меня, а на всех присланных Элей фотографиях улыбающаяся. Странно, что меня совсем не трогает это… Леша, его прошлое, неведомая жена, маленький несчастный мальчик по имени Коля. Он равнодушен мне, как ни крути. Приятный парень, симпатичный, но… Моих мыслей не покидает Таир. Возвращаюсь воспоминаниями в утро и ежусь от охватившего смущения. Он так на меня смотрел… Казалось, время стерлось, как хрупкая папиросная бумага. Застыло где-то там, в горном ауле, потерялось среди высоких елей и шумных рек, воскрешая то, что мы похоронили – забытые, насильно подавленные чувства. Сжимаю рукоятку, направляя коляску со спящей Сашенькой в сторону заснеженного сквера. Зажмуриваюсь, стремясь сбросить наваждение… Наверное, мне придется увольняться… Потому что так больше продолжаться не может. Я даже чувства свои описать не могу – как будто врастаю в Даню, словно ядовитый плющ. Или он врастает в меня… Если раньше я была уверена в его равнодушии, то сегодня мне почудилось другое – совсем уж несбыточное.
– Катя? – спросил он, стоило мне войти в дом. – Прости, Роксана, – тут же исправился. Уставший, бледный, он производил впечатление человека, который не спал всю ночь…
– Что случилось, Данил? – разматывая шарф, пробормотала я. – Дочка не давала спать?
Ему бы соврать, сославшись на Сашеньку, только он ответил честно, потирая лоб и отводя смущенный взгляд:
– Я… Я очень переживал за тебя, Рокси. Очень. Не хочу, чтобы этот ушлёпок приближался к тебе и моему сыну. Он тебе не подходит. Надеюсь, вы не провели ночь вместе, – он хлестал меня словами, в которых сквозила неприкрытая ревность.
– Какое тебе дело до меня, Данил? – я стащила сапоги и аккуратно поставила их возле батареи. Сняла куртку, шапку, встряхнула головой, отчего волосы рассыпались по плечам золотистым водопадом. Как же Таир фанател от них в далеком прошлом… Любил пропускать шелковистые пряди между пальцев, вдыхать запах, зарываясь носом в мою макушку.
«Катенька, родная моя, красивая… Откуда ты такая взялась? Ты… Тебя мне бог послал, Кать».
Я спешно собрала волосы резинкой и надела тапочки. Прошла в ванную, чтобы вымыть руки и поскорее взять ребенка. Прикрыться им как щитом от настигающего нас прошлого. И, знаете, сработало… Увидев дочь в моих руках, Даня словно встрепенулся – сбросил временное помутнение и вернул во взгляд привычные мне строгость и холодность.
– Роксана, ты могла бы сегодня остаться до полуночи? За дополнительную плату, разумеется. Я планирую задержаться на работе, – холодно бросил он.
– Хорошо, останусь.
– Если устанешь, можешь и до утра остаться –
