— Он тебе не нравится? — спрашивает мама.
— Не в этом дело, — поджимаю губы. — Хотя да, он мне совсем не нравится. Наглый. Самоуверенный. Он меня жутко бесит. И…
Тут я замолкаю, чтобы не сказать лишнего. На языке так и вертиться что-то вроде “и это именно он устроил мне практику в тюрьме”.
— Только бесит и все? — уточняет мама.
Нервно дергаю плечом.
Ну… не совсем. Он хороший напарник для лабораторных. Даже странно с учетом того, что учиться всерьез Жданов начал только сейчас. У него действительно смешные шутки.
И это бесит. Все. Вот абсолютно.
— Ладно, — улыбается мама, будто мысли мои читает. — Мы еще вернемся к этому разговору. Надо ехать, иначе в банк опоздаем.
Я обнимаю ее. А она обнимает меня. Крепко-крепко. На душе хорошо и светло. Впервые за долгое время у нас появляется надежда на хороший исход суда.
Я рада, что папе удалось достать те документы.
Мама выходит, а я закрываю дверь, иду на балкон, открываю окно.
— Эй, а куртку надеть?! — кричит папа, высунувшись из машины. — Только недавно болела…
Он уже завел двигатель. Прогревает.
— Тут не холодно! — кричу в ответ. — Я же на минутку.
Мама выходит из подъезда, направляется к машине. Оборачивается и машет мне рукой. Я тоже машу ей.
Приятно видеть родителей счастливыми. Напряжение немного отпустило. Сразу стало светлее вокруг.
Я почти не сомневаюсь в том, что сегодняшнее заседание суда пройдет хорошо. И скоро мы выиграем дело. Нужно верить в лучшее.
***
Экзамен проходит как в тумане. В самом начале я спокойна. Действительно долго готовилась, поэтому понимаю, что на вопросы отвечу.
Крепче сжимаю ручку, приступаю к тесту. Один блок. Второй.
И тут на меня обрушивается паника. Тревога. Дикая и муторная. Становится очень тяжело сосредоточиться. Строчки плывут перед глазами.
Я даже откладываю листок. Смотрю на часы. Прошло только двадцать минут.
Нервно кусаю губы.
Что со мной? Почему так сильно волнуюсь?
Хватит. Нельзя отвлекаться. Надо быстрее разобраться с тестом. Я взяла хороший темп. Если дальше продолжу также, то за час справлюсь и смогу уйти.
Но меня буквально трясет.
Сердце не на месте.
Какое-то дурное предчувствие вспыхивает внутри. На ровно месте. Чисто логически понимаю, что ничего плохого не могло произойти.
Родители поехали в банк. Там провели первую половину дня. Нужно решить много вопросов, переоформить документы.
Сейчас они едут в суд. Скорее всего.
Волноваться не о чем. Заседание даже не началось. Тогда почему меня настолько сильно колотит?
Я опять смотрю на часы.
Что?! Похоже, я совсем потеряла счет времени. Казалось, отвлеклась на пару минут, а в итоге прошло намного больше.
Я смотрю на тест. Читаю новый вопрос и ловлю себя на том, что ничего не понимаю. Не самая трудная задача. Я знаю ответ. Точно знаю, но…
Оставшиеся блоки заполняю наугад. Лишь бы быстрее сдать работу.
— Так быстро? — удивляется преподаватель.
— Д-да, — киваю.
И практически вылетаю из аудитории.
Достаю телефон, набираю маму, но ее мобильный отключен. Тогда звоню папе, внутри холодеет, когда там слышится точно такое же сообщение.
“Абонент временно недоступен”.
Странно. Что происходит? Не могли же у них одновременно разрядиться телефоны. Или мобильная связь дала сбой? Может, они заехали в торговый центр? Там на нулевом этажа всегда такая проблема. Сеть пропадает.
Мне нужно их найти. Поеду в суд. Там точно встретимся.
— Тая, тебя подвезти? — раздается над ухом голос Жданова, заставляя меня обернуться. — Что у тебя случилось?
— Все нормально, — отмахиваюсь.
Ускоряю шаг. Бегу, чтобы успеть на автобус, который виднеется вдали, как раз притормозил на светофоре.
Добираюсь до остановки, пытаюсь отдышаться. Когда автобус подъезжает, поднимаю руку, чтобы он точно остановился.
Но водитель проезжает мимо.
Как же так? Отчаяние накрывает. Вижу, что автобус битком забит, но понимаю, что все равно могла бы туда влезть.
Ладно, вызову такси.
— Куда тебе нужно, Тая?
Жданов опять оказывается рядом. Его машина тормозит на остановке. Парень выскакивает на улицу.
— Ты такая бледная, — хмурится он. — Что произошло? Черт, ты вообще сегодня на себя не похожа.
Он говорит дальше, но я едва ли воспринимаю его слова. Опять набираю маму. Потом папу. Снова тот же автоматический ответ звучит в динамике. Внутри становится еще холоднее.
— Тая?
Вздрагиваю, когда мобильный вибрирует. На экране высвечивается незнакомый номер. Принимаю вызов.
— Да, — бросаю глухо.
— Таисия Александровна?
— Да, — получается чуть слышно, потому что голос предательски срывается, и я прочищаю горло, прибавляю: — Да, это я.
Пауза.
А потом я проваливаюсь в темноту. Пара коротких фраз. Ровный мужской голос. Тяжелый вздох. Мне до последнего кажется, это жуткая шутка.
Просто чудовищная шутка. И все. Недоразумение.
— Час назад произошла автокатастрофа. На мосту, в центре города. Мне очень жаль, Таисия Александровна, но ваши родители погибли. Скончались на месте. Ничего нельзя было сделать.
Он говорит что-то еще.
Но я выхватываю только обрывки.
Машина взорвалась. Неисправность двигателя.
Информация теряется. Не могу воспринимать.
— Вы меня слышите? Таисия Александровна?
Телефон выпадает из дрожащих пальцев. Реальность расплывается, меркнет перед глазами. Вокруг вакуум, который меня затягивает.
Я просто отключаюсь. Последнее, что успеваю уловить — сильные руки подхватывают меня, удерживают, не позволяя упасть. Дальше — только темнота.
***
Я не верю, что это правда. Даже когда стою на кладбище перед двумя закрытыми гробами, а вокруг собираются родственники и друзья нашей семьи.
Мне до последнего кажется, это дурной сон. Кошмар, от которого никак не могу проснуться.
Я раз за разом прокручиваю в голове тот момент, когда вышла на балкон и смотрела на родителей, провожала их. Такие радостные. Полные надежды. Они были уверены, что все впереди. Я сама была уверена, что жизнь теперь наладится.
Папа сказал надеть куртку. Почему я отказалась?
Хотя глупо сейчас думать о таком. Жалею, что не обняла их крепче. Что не поцеловала еще раз.
Мне бы только на минуту вернуться назад. Мне бы…
Я в ступоре. С трудом воспринимаю происходящее. Только массивная ладонь на талии позволяет удержаться.
Жданов все время рядом.
Он помогал мне с самого начала. Возил по всем инстанциям. Занимался организацией похорон. Устроил это быстро. Мне оставалось только ставить подпись.
— Тая, — слышится шумный выдох. — Жаль, что все так сложилось. Мои соболезнования. Если тебе нужна поддержка, то я всегда рядом.
Вздрагиваю и оборачиваюсь.
Эдуард Колесников стоит прямо передо мной. И его жена Ксения тоже здесь, чуть позади держится.
— Вы? — лишь это удается выдать.
Кажется, начинаю задыхаться.
— Тайка, ну чего ты так официально, — он как-то нервно улыбается. — Я ж с тобой столько возился. Считай, с пеленок тебя нянчил. Ты мне как родная дочка.
— Уходите, — твердо бросаю я. — Уходите отсюда сейчас же.
— Что? Ты чего это?
Колесников явно удивлен.
— Понимаю, мы с твоим отцом плохо разошлись, — продолжает он. — Только сейчас такой момент, что я… или ты в обиде за суд?
— Это же вы, — кривлюсь. — Вы все устроили.
— Ты о чем?
— Вы сами знаете.
— Что это еще за обвинения такие?
Я не верила в случайную автокатастрофу. Какая там могла быть неисправность двигателя, если отец обожал свою машину и лично следил за техническим обслуживанием?
Такое стечение обстоятельств вызывает подозрение. Папа как раз нашел важные документы, которые могли переломить ход всего процесса. И накануне заседания происходит авария. Машина выходит из-под контроля. Врезается в столб и взрывается.
Никто и слушать меня не стал. Все списали на технические неисправности. Даже связи Жданова не помогли открыть дело и провести расследование.
