По середине ночи мой сон был прерван, руками, ногами и телом, которое обвернулось вокруг меня.
— Максим… — простонала я, — я сплю… отодвинься.
Он свободно поцеловал меня в шею, поскольку мои волосы были убраны наверх, от чего по спине у меня пробежали мурашки, и мне пришлось немного поерзать. Я открыла глаза и, прищурившись, вгляделась в темноту, а когда поняла, что он не собирается меня отпускать, вздохнула и откинулась на него.
— Только ты называешь меня Максимом. Хотя я тебе говорил… — вдруг пробормотал его голос.
— Потому что твое имя Максим.
Он фыркнул позади меня.
Почувствовав, как его ладонь заскользила по моему животу, я схватила её, останавливая его движения.
— Я хочу спать — твердо произнесла я, хоть и сонным голосом.
Макс простонал позади меня.
— Так нечестно. Тебя не было со мной. Я соскучился.
Он поцеловал меня в макушку и, отодвинув мою ладонь, положил руку мне на живот.
— Я правда, очень соскучился по тебе и хочу спать рядом с тобой.
— Ты соскучился по мне? — спросила я.
Он кивнул в темноте. Конечно, я не могла хорошо разглядеть его лицо, но лунный свет немного освещал его профиль.
— Да, девочка, я соскучился по тебе, и мне было ненавистно то, что ты ушла так рано — сказал он и притянул меня ближе к себе — я хотел поцеловать тебя.
Он поцеловал меня в кончик носа.
Я встала, толкнула его, вынуждая лечь на спину, и села верхом на него. Он поморщился, из-за чего я нахмурилась и внимательно вгляделась в его лицо, но мне все равно ничего не было видно, поэтому я протянула руку и включила лампу, и когда снова посмотрела на него, ахнула.
Левая часть его грудной клетки была вся в синяках, а его бедное лицо снова было разбито.
— Ты позволил себя ударить. Зачем? Почему всегда лицо? — спросила я и склонилась к нему, оставляя поцелуи на его ушибленной челюсти и веках.
Максим улыбнулся, и от этой улыбки сквозь меня пробежала волна желания.
Никто не имел права выглядеть так потрясающе с разбитым лицом.
Никто!
Я наслаждалась тем, как его пальцы ласкали мои отвердевшие соски — сквозь хлопок пижамы, и его теплым дыханием, щекочущим мне губы.
Я не смогла сдержать стон.
Максим, хрипло пробормотав что-то, впился в губы, закрыв их жадным поцелуем.
И все исчезло, весь мир растворился и перестал существовать, остались лишь его губы, целующие меня, и его крепкое тело, содрогающееся от желания…
Моментально вскрикнула, чувствуя, что моя жажда становится чем-то необъятным, неодолимым. Мои руки метнулись к его бедрам, настойчиво прижимая их трепещущему телу. Максим одним движением сорвал с меня пижаму, шорты с трусиками оказались на полу.
Желание бушевало в теле, став настоящим безумием. Мои пальцы гладили твердую выпуклость. Неистово дрожа, сжимала и ласкала его плоть…
Я почувствовала руку Максима на моей спине между лопатками, а также силу его тела, когда он притянул меня к себе, посасывая губами сосок.
Я выгнулась, вздыхая от удовольствия, мгновенно пронзившего меня.
Он играл со мной еще какое-то время, я двинулась на него, прижимая его к спинке дивана.
— Вставь его в меня.
Его губы скривились в улыбке:
— Вставь его сама.
Так я и сделала.
Я всхлипнула ему в рот, почувствовав его глубокий вдох. А потом начала двигаться.
— Девочка моя, полегче, я не могу… Черт! Детка, пожалуйста, я хочу, чтобы это продлилось подольше.
Он тяжело дышал, и я чувствовала себя просто потрясающе из-за того, что я была тому причиной.
Я не хотела торопится, хотела получить больше удовольствия, но была слишком жадной, и поэтому, мы оба кончили сильно, но слишком быстро. Я наклонилась к нему и обхватила руками его плечи, а он обнял меня за талию и прижал к себе. Он устроился рядом со мной, укрыв нас одеялом.
Его глаза были закрыты, и, казалось, он уже засыпал, поэтому я потрясла его.
— Максим…
— Ммм…
— Спокойно ночи…
Он прикрыл веки и снова улыбнулся, крепко прижав меня к себе. Я тоже закрыла глаза и безумно счастливая заснула в его руках.
17
Арсения:
Наступил ноябрь месяц. Холодный мелкий дождь, досаждавший последние дни, сейчас сменился снегом. Крупные белые хлопья неторопливо падали с неба на мокрую землю. Я этого не замечала, не обращала внимания и на то, что снег падает на мои волосы, оставаясь на них. Я любила зимнюю погоду. Снег, укрывающий землю и лежащий на темно-зеленых еловых ветках, сиял и искрился под солнечными лучами.
Придя этим утром на работу на своем столе, я обнаружила упакованную вещицу. Разорвав коричневую оберточную бумагу, я обнаружила покрытую фольгой коробку шоколадных конфет.
Только однажды я попробовала трюфели, слизывая их с кончиков пальцев Макса. Он растопил шоколад теплом своих рук… затем порочными движениями языка слизал написанные им слова с моего тела.
Сексуальная Арсения. Сладкая. И мое любимое — моя.
Сведя бедра, я скрестила лодыжки, мое лоно сжалось в жадном требовании.
Приложенная записка была короткой и без подписи.
Твои любимые конфеты.
Порою при работе передо мной открывался мир, далеко выходящий за рамки знакомого и привычного. В таких случаях мне всегда было трудно скрыть свой неподдельный восторг, и я пыталась копировать реакции отца, державшейся естественно и с достоинством.
Приходилось напоминать себе, что выросла я в окружении, своего отца, с каждым разом я училась у него новым вещам.
Смотря на свое зеркало в кабинете, не могла спокойно смотреть на себя, в черном платье с короткими рукавами, рука Николая была на моем плече.
— Ты сегодня другая.
Я посмотрела на него:
— Мне кажется, оно не очень мне подходит.
— Ты другая в нем, потому что никогда не носила их.
— Мне следует быть осторожной, — объяснила я. Многих девушкам идут платья, стройные как тростники, грандиозные и гибкие. Я же была пышна. — Грудь слишком большая. Как и задница.
— Ты сексуальна, — прямо заявил он, — Ты не акцентируешь на этом внимание на работе, что я понимаю и ценю, но не пренебрегай этим. Ужасный миф, что успешная женщина не может быть сексуальна без того, чтобы не разрушить свою репутацию.
— Хорошо, что ты это заметил. Она сексуальная и моя — мы оба повернулись в сторону двери, где стоял Максим.
Мой взгляд метался от одного к другому в попытке прочитать напряжение, которое между ними было.
Николай повернулся и обнял меня.
— Ты красивая запомни это, и твой мужчина ревнует — сказал он.
Повернувшись к Максиму, я обнаружила, что он с гневом наблюдает за нами.
— Максим. Ты что то хотел? — Максим улыбнулся, и мне открылся намек на силу его обаяния.
Как только Николай вышел, он подошёл ко мне ближе, и провел пальцем по голой коже.
— У тебя много поклонников — Улыбка Макса была самодовольной — Мне стоит держать тебя у себя.
— Не говори глупости — я села за свой стол — мне нужно работать — он ласкал мою спину мягкими поглаживаниями ладони.
Жар его тела начал проникать в мое. Каждый сделанный мной вдох был наполнен его запахом, каждое совершенное им движение вызывало эхо воспоминаний, заполнивших меня.
— Зачем ты снова приехал? — я аккуратно сложила документ, пытаясь осознать тот факт, что на меня была возложена огромная ответственность — мы только вчера вечером виделись.
— Твой отец утром позвонил, сказал срочно приехать, я не мог отказаться, это шанс, что я увижу тебя ещё раз.
— Если ты к отцу, пожалуйста передай ему вот это — Я протянула ему документы, которые отец просил.
— Шутишь?
— Боюсь, что нет.
— Тогда ладно.
Я откинула голову на сидение.
— Давай просто насладимся этими выходными. Выключим телефон, забудем о работе. Мне нужно работать, а с тобой я не могу сосредоточиться.
Звучало просто идеально.
— Я более чем согласен, но телефон оставлю включенным на всякий случай.
