просто холодный. Ледяной.
– Тебе завтра на работу? – спросила Мира.
– Да, – кивнул в ответ. – Я уеду рано, не буду тебя будить. Спи хоть до обеда.
Вдруг накрыло тревогой. Что помешает ей уйти, пока меня не будет в квартире? Нужно как можно скорее узнать, от кого она скрывается!
– Так и поступлю, – хмыкнула Мира. – Спасибо за ужин! Доброй ночи!
– Тебе нужна помощь? – спросил я ей в спину, когда она уже почти вышла из кухни. Мира остановилась. – С мазью…
– Нет, сама справлюсь.
Она, не оборачиваясь, пошагала дальше, а я с грохотом отодвинул от себя тарелку. Что со мной, черт возьми, происходит? Что происходит с нами?
Завтра понедельник, и я должен быть на работе.
Неужели прошло всего два дня? Даже не верилось. Казалось, гораздо больше.
Я думал, что не смогу заснуть, но провалился в сон, едва коснувшись головой подушки. Снилось мне то, что вполне можно было счесть продолжением вчерашних фантазий. Очень… смелым продолжением.
Холодный душ наутро пришелся очень кстати. Из-за двери комнаты, где спала Мира, не доносилось ни звука. Поборов желание постучать и все-таки разбудить ее, я наспех выпил кофе и вышел из квартиры.
Добравшись до офиса, первым делом вызвал к себе начальника службы безопасности компании.
– Нужно собрать данные об одном человеке, – без долгих предисловий сказал я. – Как можно быстрее. Конфиденциально.
– Мы принимаем кого-то на серьезную должность? – осведомился безопасник, поправив красно-синий полосатый галстук, который на его бычьей шее смотрелся забавно.
– Нет. Это… личное дело, – ответил я. – Поэтому никто не должен знать.
– Как скажете, Мирослав Владимирович. Все, что смогу найти, выясню, но потребуется несколько дней. Как зовут человека?
– Мира Александровна Ларионова. Насколько мне известно, она родом из нашего города, школу окончила тоже здесь. Сменила место жительства пять лет назад.
– Учту, – коротко произнес собеседник, внеся сказанное мной в записную книжку, и вышел из кабинета.
Я устало потер лоб. Вот и все. Скоро я буду знать, что скрывает от меня Мира. Правильно ли я поступаю? Ведь это ее жизнь, ее история, дверь в которую передо мной закрыли.
Но дело касается ее безопасности, и я не могу оставить все как есть. Позволить Мире и дальше молчать. Просто дать ей снова уйти.
Не могу и не хочу.
Мира
Просыпаться не хотелось. Я давно так сладко и безмятежно не дрыхла. Кажется, мне снилось что-то очень хорошее…
Лениво потянувшись в постели, я все-таки села и посмотрела в незашторенное окно. День обещал быть солнечным. Вспомнилось, что сегодня понедельник, и Мирослав Загорский наверняка уже ушел на работу.
А это значит, что в квартире я совсем одна и сама себе хозяйка.
До вечера уж точно.
Нужно побыть наедине с собой, как следует все обдумать. Как быть дальше, куда идти, что делать… Я еще никогда не оказывалось в такой ситуации. Разумом понимала, что нужно бежать как можно дальше и начинать жизнь с чистого листа, а сердцем хотела остаться здесь. С Миром…
Но, если уйду, будет лучше. Он молодой преуспевающий бизнесмен, у него своя налаженная жизнь, репутация. Зачем ему обуза в моем лице?
В квартире не имелось домашнего телефона, но, подумав, я все равно решила никому не звонить. По крайней мере, не отсюда. Ведь если меня найдут, вычислят, где я нахожусь, это только принесет Мирославу неприятности. А мне очень не хотелось разрушать дом, в котором я получила приют. Пусть даже его хозяин тут пока почти и не живет.
Когда-нибудь ведь будет жить. Встретит хорошую девушку, приведет ее сюда. У них будет настоящая семья.
Почему-то думать об этом было неприятно. Даже больно. Эта боль свербела где-то в груди и не имела ни малейшего отношения к синякам, которые после купленной для меня мази и таблеток почти не напоминали о себе.
При воспоминании о том, как Мир позаботился обо мне, так уверенно и в то же время ненавязчиво, защипало в носу. Захотелось, чтобы Загорский снова оказался рядом. Чтобы еще хоть разочек обнял меня, прижал к себе… В его руках было так тепло и безопасно. Я не помнила ранние годы своей жизни, не знала, обнимала ли меня когда-нибудь мать, но подобного ощущения тепла и надежности, казалось, никогда раньше не испытывала.
А еще песня!
Чертова песня на чертовом радио!
Я шмыгнула носом и стиснула зубы. Хватит! Совсем расклеилась. Обходилась же как-то все эти годы без чьей-то заботы, справлюсь и сейчас. Главное – спрятаться так, чтобы меня не нашли.
Может, внешность сменить? Я могла бы, например, покрасить волосы, отрезать их коротко, набить татуировки. Нет, татуировки не вариант, они сделают меня еще более заметной. А вот с волосами вполне можно что-нибудь придумать. Ведь искать наверняка будут блондинку…
На преображение и отъезд нужны будут деньги. У меня есть кое-какие накопления на черный день, они лежат в банке, но их лучше пока не трогать. Это значит, что мне придется попросить в долг у Мирослава.
А он снова примется задавать вопросы…
Мирослав
Понедельник на то и тяжелый день, что дела, накопившиеся еще с прошлой недели, наваливаются на тебя лавиной. На то, чтобы разгрести основные, ушла первая половина дня. Едва вспомнил о том, что нужно пообедать.
Но, несмотря на загруженность, я продолжал думать о том задании, которое дал начальнику службы безопасности. Да и вообще мысли о Мире отвлекали от работы. Позвонить бы ей… Вот только домашнего телефона в моей квартире нет, поскольку у меня не имелось в нем нужды. А у самой Миры, что довольно странно, нет мобильного телефона.
Хотелось уйти пораньше, но не вышло – во второй половине дня, уже ближе к вечеру, состоялось телефонное совещание с деловыми партнерами отца. Он снова уехал по делам, так что возложил на меня почти все свои полномочия. О подобном доверии я раньше и мечтать не смел. Но, похоже, сейчас старший Загорский уже нисколько во мне не сомневался. И я, точно мальчишка, впервые получивший от отца и по совместительству начальника ответственное поручение, гордился и волновался одновременно.
Когда-то я погрузился в работу, желая постоянной занятостью перебить тоску по Мире. Чтобы после напряженных рабочих дней не оставалось сил думать и гадать, что с ней приключилось, где она сейчас, с кем… И почему ушла от меня.
Тогда мне начинало казаться, что я смирился. Жизнь продолжалась. Да, я не встретил больше никого, рядом с кем ощутил бы что-то, хотя бы отдаленно напоминающее то, что чувствовал к
