Но, как и в любом фольклоре, истории множатся и растут, пока не становятся полностью надуманными. Говорили, что якобы старик богаче, чем парень, владеющий большой компьютерной компанией — той самой, у которой яблоко на логотипе. Или о том, что каждый предмет мебели, стоящий в доме Райли, набит пятаками и десятками, потому что тот не доверяет правительству. Как сообщалось, он стреляет в бездомных кошек и собак ради развлечения, а потом хоронит их под кучей грязи, добавляя новый камень для каждого трупа, скрытого под ним. Думаю, там тысячи камней. Но я никогда не видел их воочию. Еще говорили, что старик делает ожерелья из зубов крыс и регулярно практикует вуду. И это далеко не все. Есть по крайней мере сотня еще более нелепых небылиц.
Но самый распространенный слух заключается в том, что вся его граница выложена ловушками, спрятанными под кустарником и грязью, чтобы их нельзя было обнаружить. Некоторые говорят, что там взрывчатка, которая разнесет вашу ногу на куски. Другие говорят, что там самодельные силки с настолько острыми зубьями, что они разорвут вашу лодыжку надвое, прежде чем вы успеете это почувствовать. А еще рассказывают, что Райли расставил заклятия Вуду по всему периметру своей территории.
Может, это просто слухи. Может, и нет, но все прекрасно знают: если ты хоть пальцем коснешься земли старика Райли, он узнает об этом, и ты умрешь.
За все время, что мы провели в нашем маленьком убежище, ни я, ни Мавс ни разу не пересекли эту воображаемую черту. Конечно же, мы подначиваем друг друга сделать это, но каждый, в конце концов, трусил.
И тот факт, что сейчас мы тащимся на неизвестную территорию, а конкретно по земле старика Райли, пугает меня до смерти. Не буду врать. Чем дальше в лес мы углубляемся, тем больше бунтует мой желудок и тем сильнее я нервничаю. С каждым сделанным шагом я ожидаю, что в любую секунду меня пронзит агония боли. Больше всего на свете мне хочется развернуться, но я не собираюсь терять из виду Мэверик, поэтому иду вперед.
Так вот чем она занимается? Рискует своей жизнью?
Если старик Райли нас поймает, кто знает, что он может натворить. Мне известно лишь то, что я не хочу оказаться напротив ствола дробовика с половиной лица, чтобы затем быть похороненным в безымянной могиле под вечнозеленым деревом. И Мавс тоже такой судьбы не желаю. Как только доберемся до места назначения, я выскажу Маверик все, что думаю по этому поводу.
В очередной раз она доказывает, что ей нужен тот, кто позаботится о ней. Беспечная, безрассудная девчонка. Я бы поставил всю свою коллекцию бейсбольных карточек и даже самую ценную, с автографом Кена Гриффи-младшего, на то, что ее родители понятия не имеют, куда сбегает Мавс. У ее отца будет припадок. Он очень заботится о своих дочерях, вот почему отвел меня в сторону, когда мне было восемь лет, и попросил не сводить глаз с Маверик. Ее отец понимал, что ей это нужно. Так же, как знал, что может рассчитывать на меня.
Гадая, когда же эта пытка закончится, я пытаюсь сделать глубокий вдох. Воздух обжигает мои легкие, которые кажутся пропитанными влагой. Без ветерка в этих лесах совершенно нечем дышать. Во рту пересохло, а в животе урчит. Если бы я знал, что мы будем так долго гулять, то бы захватил бутылку воды и что-нибудь поесть. Интересно, есть ли у Мавс в сумке какая-нибудь еда?
Вижу просвет между деревьев, и ускоряю шаг, чтобы не потерять Маверик из виду, потому что понятия не имею, что находится по другую сторону этой деревянной тюрьмы, в которой я оказался заперт. Мне требуется пара минут, чтобы наверстать упущенное. Все это время я занимаюсь тем, что репетирую речь в своей голове, и теперь она совершенна. Сначала Мавс получит нагоняй, а потом, если понадобится, я перекину ее через плечо. И мы уберемся отсюда как можно быстрее, пока нас не обнаружили.
Я так злюсь на нее, что меня трясет. Мой рот открыт, и гнев практически готов излиться из него. Но в этот момент…
Именно сейчас, когда моя пропитанная потом футболка прилипает ко мне, словно краска, а от недостатка слюны во рту ощущается сухость, я стою в саване деревьев и просто смотрю, не в силах произнести ни слова.
Не может этого быть.
Прямо в центре заросшего травой поля находится самое впечатляющее кристально чистое озеро. Оно не такое уж и большое. Я мог бы переплыть его за то же время, которое понадобилось бы, чтобы сделать пару кругов в нашем местном бассейне. Остролистные ивы и высокая трава окружают озеро по краям, придавая этому месту мирную, уединенную атмосферу. До меня доносится кваканье жаб, и я замечаю десятки лилий в дальнем углу. Этот рай кажется неуместным посреди лесной чаши, и все же… Вот он.
Я замечаю рюкзак, который несет Мавс — теперь открытый и небрежно брошенный на землю. Ремни плавают в воде, вызывая небольшую рябь по краю. Но что очаровывает меня больше, чем впечатляющий вид озера, так это сама Маверик.
Она стоит на коленях на огромном плоском валуне, который выступает из воды, всего в двух футах от травянистых берегов. Девочка хихикает и воркует, рискованно наклоняясь над водой и бросая наугад куски хлеба двум прекрасным белым лебедям, которые жадно пожирают предложенную пищу.
Улыбка Маверик настолько широка, что ослепляет. Захватывает дух.
От нее самой захватывает дух.
Лебеди, явно партнеры, кружат вокруг нее, ожидая продолжения обеда. Ее смех притягивает их ближе. И я не думаю, что это из-за еды. Мне кажется, все из-за ауры, окружающей девочку. Она словно магнит. Маверик и понятия не имеет, какую энергию излучает и какую власть имеет над людьми. Надо мной. Лебеди рядом с ней, кажется, чувствуют себя комфортно. Как будто знают ее. Настоящую. Как и я.
В течение долгих минут я просто смотрю на развернувшуюся сцену. Маверик поет. Разговаривает с ними. Она даже дала им имена. Я никогда не видел ее такой счастливой и расслабленной. Мне четырнадцать, а ей всего одиннадцать. Я знаю, что впереди у меня целая жизнь с моментами, которые не смогу постичь. Но когда стою здесь с горящим взглядом и странным чувством внутри, могу сказать наверняка: не имеет значения, какое количество людей я повстречаю или сколько девушек привлечет мое внимание…
Я всегда буду возвращаться к Маверик. Меня всегда будет тянуть к ней.
Мой лебедь.
Теперь я это понимаю.
Мавс всегда чувствует себя аутсайдером. Она не такая, как ее сестра или какой хотели бы видеть ее родители. Девчонка скорее будет рыбачить и охотиться, чем прикоснется к кукле. Боже, да она своими руками оторвала головы всем Барби Джилли, когда ей было всего шесть, после того, как остригла их почти налысо. Из-за чего, кстати, получила хороший нагоняй. Ей удобнее в рваных джинсах и мешковатых винтажных футболках, чем в дорогой одежде, которую покупает ей мать. Маверик проводила бы каждую минуту на свежем воздухе, если бы могла. Для того, чтобы устроить лагерь, а затем, лежа, рассматривать звезды, ей не нужны ни спальный мешок, ни палатка.
И сейчас, по блеску в глазах девочки, который замечаю даже на расстоянии пятидесяти футов, становится ясно, что Мавс готова рискнуть навлечь на себя гнев старика Райли, потому что находится в своей стихии. Она, наконец-то, нашла единственное место, где просто может быть собой, без всякого осуждения.
Чего Маверик пока не понимает, так это того, что у нее всегда было это место.
И всегда будет.
Со мной.
Глава 8
Десять с половиной месяцев назад
Маверик
— Привет, детка.
— Привет, — бросаю я через плечо.
Сетчатая дверь захлопывается, и Кэл шепчет мне на ухо:
— Тебя ведь съедят здесь живьем.
Его губы мягко касаются моей кожи. Мужчина замирает, словно вдыхает меня после долгого, тяжелого дня, а я — единственный источник, который может облегчить усталость. Позволяю себе сосредоточиться именно на этом чувстве и ни на чем другом, пока Кэл не лишает меня его. Когда он отодвигается от меня, мне становится немного грустно. Хочется вернуть это ощущение.
