нравится что-то слышать.
Его челюсть сжалась.
— Ты трахалась с другим, через два дня после того, как мы были вместе! — Крикнул он.
— Не совсем.
Это должно было означать дерзость и легкомысленность. Но так не было.
— Бл*ть, как ты могла сделать это?
Потому что я была обижена и зла, и мне нужно было вернуть достоинство. Я хотела почувствовать себя сильной и контролирующей ситуацию, после того, как Рем лишил меня этого.
— Теперь это не имеет значения. — Он вздохнул, опустив голову, покачивая ею туда и обратно. — Знаешь, она всегда смеялась и сияла. Она доверяла всем. Однажды она… — он резко остановился. — Она подсела на наркотики, и я не мог вернуть ее обратно.
Я спросила единственное, на что была способна.
— Как ее звали?
— Хэвен.
Его слова оставили вмятину на щите, которым я себя окружила, потому что знала о разрушении, потере, опустошенности. Просыпаться каждый день и чувствовать, как тебе не хватает кусочка себя. Близнец… я не могла понять связь между ними, которая должна была быть у них, и что означило потерять ее.
— Что на счет твоих родителей?
Я увидела момент, когда то, что охраняла холодность, что он скрывал от всех, обрушилось на него. Как будто открылась плотина, а потом внезапно захлопнулась с громким треском.
Он сжал губы в тонкую линию.
— Я не знаю, кто мой отец, а моя мать умерла для меня.
— Рем… — я не могла помочь себе, так как чувствовала боль, вперемешку с гневом, которые сочились из него. Мои пальцы коснулись голой кожи его руки, и я хотела обнять его, но не могла. Я должна была держать его на расстоянии. — Мне жаль, на счет Хэвен.
— Мне тоже.
Он обвил рукой мою шею и притянул меня к себе. Я была застигнута врасплох его внезапным нежным проявлением ласки и очутилась прижатой к его груди. Он поцеловал меня в макушку, а потом нежно погладил мои волосы. Кончики пальцев коснулись голой кожи на моей шее, и я всосала воздух от этой близости.
— Детка. — Прошептал он тихо, лаская мою душу, словно перышком. — Я облажался. С моей сестрой… с тобой. Я все испортил. — Я собиралась отодвинуться, чтобы взглянуть на него, но его руки сжались, и он отказался отпускать меня. — Я не закончил. — Я вздохнула, потом оперлась щекой о его грудь и слушала его дыхание и биение сердца. — Я не могу забрать то, что сказал тебе за последние несколько лет. Бл*дь. Я был так зол, что ты тусовалась с тем парнем. Потом заигрывания с Крайзисом. Слушать, как ты говоришь о трахе с другими парнями, как будто ты делала это все время. И, дерьмо, может и делала, я не знаю. — Его рука погладила мою спину. — Все что я знаю, это то, что ты все, о чем я думал. — Он усилил свою хватку. — Я не отпущу тебя, я не смогу больше этого сделать.
В этот раз я приложила ладони к его животу и оттолкнулась. Он ослабил свою хватку, но лишь настолько, чтобы я смогла увидеть его глаза.
— Рем, это не сработает. Слишком поздно.
Его глаза вспыхнули чем-то, чего я не узнала.
— Это не обсуждается.
Вау. Что?
— Рем…
Его голова наклонилась, и я ахнула, когда его губы накрыли мои. Это было жестко и безжалостно, волны желания пронзили меня. Покалывание прошло по всей моей коже, а когда его рука сжала мои волосы, и он дернул мою голову назад, я начала хватать ртом воздух, с трудом принимая его в свои легкие.
Когда он отстранился, я знала, что мои губы были опухшими и красными от изнурительного поцелуя.
— Скажи мне, что ты можешь уйти от этого.
— Я уходила раньше и уйду сейчас.
Дерьмо, я должна сказать ему о Лэнсе.
Рем взял мои руки в свои.
— Нет.
Я фыркнула.
— Ты не можешь заставить меня, Рем.
Его брови приподнялись и изогнулись уголки губ. Это был редкий случай, когда Рем улыбался, и мне было немного неловко из-за того, о чем он думал.
— О, детка, мне не нужно принуждать. — Он поцеловал меня в лоб. — Посмотрим, как долго это продлится.
— Как долго продлится что?
Мой голос поднялся на октаву, пока его глаза сверкали весельем.
— Это будет забавно.
Он усмехнулся и мой пульс ускорился.
Мне не нравится, как это звучит.
— Что будет?
— Твое отрицание нас.
— Рем. Здесь нет нас. И я встречаюсь…
Он обрывает меня.
— Детка, мы появились в тот момент, когда я впервые увидел тебя со сцены и захотел трахнуть. Тебе нужно, чтобы мы сначала стали друзьями? Я могу это устроить. Но я сделаю тебя своей снова.
Мой голос повысился.
— Твоей? Ты сошел с ума? Ты не можешь просто сделать кого-то своим. Иисус, Рем, что, чёрт возьми, с тобой не так?
— Ты.
— Что?
Черт, мой голос надломился? Он никогда не ломался, но мое сердце колотилось так сильно, что внутри все сошло с ума, и немедленно началась борьба с расплавленным возбуждением и испепеляющей злостью. Я бы предпочла, чтобы он осыпал меня оскорблениями и терял свою холодность. Но то, что происходило сейчас, выбивало меня из равновесия, и он чертовски хорошо это знал.
— Ты во мне, и это не проходит. Я боролся с этим довольно долго, и не буду больше этого делать. Я сказал тебе то, чего никогда не говорил никому, но тебе нужно было это услышать и понять, почему я взбесился тогда. Теперь ничто не мешает нам. — Легкое удовольствие покинуло его лицо, в то время как он продолжил. — Я облажался. Такого не повторится. Тебе нужна помощь… я буду там для тебя. Я не сбегу, Кэт.
Я смотрела на него, и, хотя каждый кровеносный сосуд в моем теле пульсировал «да, да, да,» я не могла. Он мог объяснить, почему взбесился из-за иглы, но это не заставит меня доверять ему. Я пыталась жить своей жизнью без стресса, а Рем означал высокое напряжение.
— И что произойдет, когда меня доставят в больницу, как твою сестру, Рем? Ты опять будешь беситься?
— Этого не произойдет.
Он провел пальцем по моим все еще пульсирующим губам.
Я оттолкнула его руку в сторону.
— Нет, этого не будет. Потому что я встречаюсь кое с кем.
Он замер, и у него было такое ужасающее выражение на лице, что я почти сбежала. Я могла ощущать пульсирующий гнев, который просачивается сквозь него. Его челюсть сжалась, а линии между бровями стали глубокими и страшными.
— Избавься от него.
— Ты, блин, спятил? — Скорее
