на тот момент был не в курсе своего бесплодия. Она не решалась сообщить мужу результаты анализов, причём ни лечение, ни ЭКО не помогло бы в их случае — у него было пустое семя. В причины я не вникал, почему так произошло. В общем, единственным вариантом стать родителями — был донор, а на такое согласится далеко не каждый мужчина, ведь пришлось бы растить и воспитывать чужого ребёнка.
— А как он отнёсся к намерению жены забеременеть за его спиной? — уточнил Хаджарат.
— Я не говорил… Зачем? Ещё испортил бы отношения между супругами, не хватало, чтобы меня обвинили в том, чего не совершал.
— Тогда как вы вернулись к этому вопросу?
— Брат поднял эту тему чуть позже, после того, как Нуца рассказала наконец, что общих детей у них никогда не будет.
— И предложил донорство… — отец вздохнул, переваривая мысленно всю информацию.
— Не сразу, но в целом, да, именно так и было. Ему тоже требовалось время обмозговать ситуацию и найти выход.
— Как же Баграт уговорил тебя? Одно дело анонимный донор, когда будущие родители выбирают кандидата по желаемым параметрам и даже не контактируют с ним, и совсем другое — близкий родственник. Только представь, каково это, смотреть на свою дочь и не иметь никаких прав на неё. Неужели, вы не думали о последствиях? — меткий вопрос задал Хаджарат.
— Я собираюсь всё исправить… а вот как подписался — до сих пор не понимаю… — Теймур пожал плечами. — Наверное, слова брата повлияли на моё решение. «Если это будешь ты, то и я рад стать отцом твоего ребёнка» — сказал он тогда, просил помочь, ради Нуцы — она отчаянно мечтала реализоваться в материнстве. Отказать им не смог. Кстати, Баграт сам созрел, к этой идее жена не подталкивала мужа. И я не жалею о том, что сделал.
«Разве можно сожалеть, когда растёт такое чудо» — глядя из окна на Беллу, испытывает самые нежные чувства к малышке. Счастлив от осознания простого факта, что она его!
— Да уж, натворили вы… — Хаджарату сложно вот так сходу поверить в историю из ряда киношных сюжетов, хотя и сомневаться нет поводов.
— Процедура оплодотворения проводилась в медцентре, — продолжил сын. — Там же, в присутствии юристов, мы оформили все необходимые документы, согласно которым я несу ответственность за разглашение тайны рождения ребёнка, а главное — не претендую на него. Но теперь обстоятельства изменились, и я хочу принимать участие в жизни дочери, хочу, чтобы однажды она назвала меня папой, хочу дать ей всё — любовь, внимание, заботу. Держаться в стороне больше не хочу и не буду.
— Знаешь, а я всегда замечал… — задумчиво произнёс отец. — Белла ведь похожа на тебя маленького в детстве. Впрочем, ничего удивительного и подозрительного в этом не видел, списывая на генетику. Ты же копия матери. А почему внучка не могла унаследовать внешность бабушки? — как и считал. Назвал её именем лишь поэтому. Конечно, я не против, давай всё сделаем по закону, сдашь ДНК-тест и подтвердишь своё отцовство…
— Но что? — Теймур отошёл от окна и, засунув руки в карманы брюк, хмуро посмотрел на родителя — какие-то непонятные намёки прозвучали в интонации его голоса. — Тебя что-то не устраивает?
— Просьба одна есть…
— Какая просьба? — Теймур изогнул бровь и, пристально глядя отцу в глаза, пытается угадать направление его мыслей. Вроде всё выяснили… Или нет? — Вот как так получается: ты ничего не сказал, а мне уже кажется, что твои слова совсем не понравятся.
— Внимательно послушай, сын, — со всей серьёзностью заявил Хаджарат, — я хорошо понимаю тебя… Хочешь доказать ваше родство с Беллой — докажи, хочешь быть настоящим отцом — будь, хочешь сам воспитывать и принимать решения в отношении своей дочери — действуй, мешать не стану. Единственное, о чём прошу тебя, это набраться терпения и не торопить события.
— В смысле? — Теймур ещё больше удивился. Присел в кресло напротив отца.
— Я считаю, что разглашать тайну рождения ни в коем случае нельзя, никто не должен знать. Сейчас не самый подходящий момент. Пока рано.
— Рано? А чего ждать? Когда Белла вырастет — от неё тоже предлагаешь скрыть правду? И даже не заикаться ей, кто я? — сын возмутился, такой поворот его не устраивает — и так долго отсутствовал в жизни малышки. Теперь жалеет об упущенном времени, испытывая ядовитое терзающее чувство вины — надо было сразу взять на себя всю ответственность и обязанности, тогда многих проблем удалось бы избежать.
— Имел в виду, чтобы документально всё осталось как есть, не нужно придавать огласке эту историю.
— Гм… С какой стати? — Теймур подался вперёд и, опёршись локтями на свои колени, буравит отца убийственным, прожигающим насквозь взглядом.
— Каким образом я объясню ситуацию родителям Нуцы? — Хаджарат не отвернулся. Ничуть не уступает сыну, характерами мужчины схожи — оба филигранно используют методы психологического давления.
— Просто рассказать, как дело было, ведь ничего, порочащего честь и достоинство их дочери, не произошло. Она мечтала стать матерью, только и всего. А ещё, насколько мне известно, они отказались от опеки над девочкой, когда представили, с чем придётся столкнуться — ребёнок с особенностями развития им был не нужен. Потрясающе наплевательское поведение — тебе не кажется? Так какого чёрта я должен думать об их репутации и комфорте? Эти люди, вообще, интересуются внучкой, часто ли навещают её или, может быть, звонят иногда?
— Согласен с тобой по всем пунктам, — спорить с очевидными фактами, как и опровергать, отец не осмелился — родственников с другой стороны, действительно, не особо-то и волнует судьба Беллы. — И, тем не менее… — продолжил он.
— Нет! Этому не бывать! — Теймур перебил его. — Через суд я установлю отцовство и добьюсь всех прав на малышку, ты же сам озвучил — пусть всё будет по закону, а это и подразумевается в первую очередь. В свидетельство о рождении будет вписано моё имя. В договоре, который мы заключали с Багратом и Нуцей, чётко сформулировано: «в случае смерти обоих супругов, я могу претендовать на ребёнка, если возникнет такое желание, а финансовое положение позволит обеспечить её будущее». Возможностей хоть отбавляй — вагон и маленькая тележка. Более того, искренне этого хочу! Она — моя, и я никогда не откажусь от неё!
— Не мне тебе рассказывать: у известности есть минусы, — Хаджарат покачал головой. — И если эта история выплывет наружу, то поползут нелицеприятные слухи. Нашу фамилию будут полоскать все, кому не лень, и говорить, что в образцово-показательной семье — жена старшего брата
