Собираю вещи в тишине, застегиваю сумку и выхожу из дома.
Я держу путь на работу.
Вечером – к родителям.
Расскажу им про развод с Дамиром.
Глава 10
Замок щелкает и двери открываются с жалобным писком.
«Я тебя понимаю, приятель», – думает Дамир, приподнимая уголки губ.
Он переступает через порог и бросает портфель на пол. Вальяжно шагает по светлому персидскому ковру в туфлях. Виталина убила бы, если бы увидела. На улице дождь, поэтому каждый его шаг остается на ковре темным отпечатком.
Но Виталины в доме нет.
И Дамир, как бы это ни выглядело, пытается убрать из дома ее дух, раз уж ее образ из головы никак не выходит.
Он специально делает то, что не делал, когда они жили вместе.
Помогает? Дом превратился в свинарник, он пропах алкоголем, опустился по социальной лестнице, однако по-прежнему скучает по ней. Просто «скучает»?…
Скорее извелся уже весь.
Дамир выдергивает из ушей наушники и садится на диван.
Он уже несколько дней собирается с силами, чтобы позвонить Виталине, договориться о разводе. Теоретически он мог спихнуть всю работу на своего адвоката – именно за это Саша получает деньги. Но если Дамир представлял себе их вместе на безымянной кухне, кулаки сжимались сами по себе. Непроизвольно. Да и неправильно это было… Избегать ее.
В мысли Дамира вмешивается посторонний звук. Что-то на кухне.
Или кто-то?
Он прислушивается. Ничего.
Пять секунд в полнейшей тишине, а потом до него снова доносится звон стекла.
Или керамики.
Он привык к таким звукам.
Чудесных несколько лет он приходил домой, где его ждали.
И первой мыслью Дамира становится предположение, что Виталина вернулась. Фантастическое предположение. Дамир позволяет ему осесть в голове, оно – как мед для его изголодавшегося сознания.
Жена приходила сюда несколько раз, забирала вещи, и никогда не оставалась. Виталина избегала его, Дамиру ли ее винить за это. Но если бы она все-таки осталась… Он мог бы рассказать. Попытаться рассказать. Объяснить, что Марта – ничего не значит, он спал с ней всего раз. Виталина не должна была застать их в постели и пережить кошмар.
Он же не какой-то ублюдок, чтобы заниматься сексом с посторонней женщиной в их с женой постели… Но так случилось.
Шагая к кухне, Дамир не испытывает страха, хотя, наверное, он бы выбрал страх, а не мрачную тоску по своей разрушенной жизни. Он бросил жену, чтобы найти кого-то другого, но пока и на работе, и на улице он был не в состоянии смотреть на других женщин в таком ключе.
Толкая дверь, Дамир входит на кухню.
Свет горит, побулькивает кипящая вода.
Конечно, никакой Виталины нет. Маньяка, убийцы или вора тоже.
Уже хорошо.
Дамир смотрит на затылок своего младшего брата Тимура, который почти подтанцовывает перед плитой, высыпая макароны ровными порциями. Вздохнув, он подходит к брату, вытаскивает из его уха наушник. И тот, наконец, реагирует.
– Дамир, бляха, напугал.
– А ты меня нет?
– Да ладно. Подкрадываться-то зачем?
– Ты точно ремонтом замков занимаешься? – потешается над ним Дамир.
Окей, вторжение вышло довольно неприятным. Впрочем, если бы Дамир не рассказал брату, что он теперь живет один, брат бы ни в коем случае не учудил такое. Теперь Дамир одинок, Тимур тоже одинок. И они продолжают делать то же, что и всегда, сходить с ума. С детства и юности так уж повелось: если выпадает шанс провести хотя бы часик вдали от дома или от отцовского надзора – бери от жизни все, до чего только дотянешься.
Тимур старается. До сих пор старается.
Он усмехается, Дамир тоже, и они почти на автомате обнимаются.
Его брат – полная противоположность Дамира – выключает музыку и поворачивается к нему, не забывая помешивать макароны в кастрюле. Дамир знает, что брат изучает его, и он делает то же самое. В последний раз они виделись с глазу на глаз на свадьбе Дамира, но несчетное количество раз общались по видеосвязи и по телефону.
Тим даже Вите звонил – просто поговорить. И она брала трубку. Не из вежливости, а с большим удовольствием.
Стоит ли добавлять, что Дамиру пришлось пережить по этому поводу не самых приятных два месяца сомнений и ревности.
– Решил похозяйничать немного, – пожимает плечами Тимур. – Без Виталины тут все, походу, разваливается…
Дамир застывает.
Брат, как всегда, зрит в корень.
– Твое фирменное блюдо? Макароны без ничего?
– Обижаешь, – он показывает готовые куриные крылышки в упаковке.
– Прогресс.
– Поездил бы ты с мое по мотелям и отелях, научился бы добывать еду из ничего, – говорит Тимур. – Серьезно.
– Ты из Австралии прилетел?
– Нет, был в Сингапуре.
Дамиру интересно, как там… В Сингапуре. Или в Австралии. Он обещал Виталине отпуск в Азии следующим летом, а брат сказал, что будет рад помочь с организацией путешествия. И судя по его пристальному взгляду, прилетел он не затем, чтобы покормить Дамира макаронами. Дамир уже знает – зачем.
Спросить: «какого лешего?»
Тимур, как никто, наверное, знает, насколько Дамир любит Виталину. Он знает, что Дамир с самого начала сомневался, стоит ли втягивать такую светлую и добрую девушку в семью. Но любовь победила здравый смысл. Дамир не смог отказаться от нее, хотя знал, что в итоге все испоганится. Если бы Виталина забеременела, она скорее бы с одной сумкой сбежала посреди ночи, чем отдала бы ребенка такому, как его отец.
– Итак, садись, хочу услышать всю историю, – говорит через десять минут Тимур, – неся в руках две тарелки.
Дамир не знает, с чего начать.
В глубине души он все же радуется, что его брат и лучший друг приехал.
***
Я стою в тени.
Медленно дышу и готовлюсь войти.
Больше недели я избегала родителей, даже словом не обмолвилась, что у нас с Дамиром произошло. Теперь весь груз молчания опустился на мои плечи, придавил к земле. Родители будут шокированы новостями, а мне придется пережить худшие моменты последних дней.
Снова.
Но я должна, выбора не осталось.
Поднимаю задвижку на воротах и вхожу во двор.
Автоматически включается уличное освещение – датчик движения реагирует на мои осторожные шаги. Я волочу за собой сумку, представляя, каким неприятным для родителей будет вторжение их дочери сегодня вечером. У меня есть ключ, но он во внутреннем кармане… Проще постучать.
В ответ на звук внутри сразу же реагируют. Мне кажется, что я даже слышу, как скрипит кресло, в котором отец смотрит вечерние новости.
Но мне только кажется.
На пороге появляется мама.
Мне стоит больших усилий не упасть ей на плечо.
Говорят, дети остаются детьми, пока живы родители. И сегодня мне, как никогда, хочется материнской ласки и уверенных слов отца: «все будет хорошо, маленькая». Но я натягиваю на лицо улыбку, которая, наверное, выглядит гримасой, и сразу же здороваюсь с мамой.
– Вита! Что ты как неродная, я уже думала, отец ключи забыл…
Я не успеваю объяснить, почему постучала, мама и сама замечает дорожную сумку у меня в руках. В ней не все вещи, которые я успела перевезти к Карине, зато самые необходимые я взяла с собой.
– А что в сумке?
Я смотрю на маму, мама на меня… В ее взгляде нет ни грамма беспокойства, лишь любопытство и, немного, усталости.
– Мои вещи. Мам, я должна тебе кое-что…
Слова – волшебство. Они вмещают в несколько слогов величайшие победы и поражения каждого человека.
Однако я не успеваю их произнести, из глубины дома выплывает, иначе и не скажешь, мамина школьная подруга, которой досталось еще и почетное звание моей крестной. На моем лице, наверное, отражается недовольство, мама незаметно одергивает рукав моей кофты, чтобы я шире улыбнулась. Понятия не имею, почему мама до сих пор держит в своей жизни Татьяну (тетю Таню для меня). Даже я уже поняла, что она из себя представляет.
