Габриэль задумчиво кивает.
— Я даже не знал, что они существуют. Она такая красивая, я всё ещё не уверен, что верю в это, — он потягивает свой напиток, хмурясь в сомнении.
Я качаю головой.
— Нет, я верю ей, потому что никто не может изобразить такую невинность. Ты же видел, верно? Любое упоминание о сексе или любой чувственный комплимент заставляли её густо краснеть, — я ухмыляюсь. — Кроме того, мы скоро узнаем.
Габриель изучает свой скотч, прежде чем заговорить, погружённый в свои мысли.
— Ты же не думаешь, что Дженсен домогался её, не так ли? — обычно беззаботный тон моего брата тихий и сдержанный. Настала моя очередь хмуриться от неподобающей мысли.
— Нет, по крайней мере, физически. Но он подонок, так что я бы не удивился, если бы он угрожал ей каким-то образом, чтобы убедить её встретиться с нами, — я смотрю на своего брата, тщательно подбирая следующие слова. — Но даже если бы он это сделал, я хочу, чтобы она решила остаться по своей воле. Я хочу убедить её остаться, а не принуждать.
Габриель задумчиво кивает.
— Согласен. К тому же, я хочу её ужасно избаловать, — он слегка смеётся. — Я не могу прийти в себя от того, как она была шокирована каждой маленькой роскошью. Это снова и снова напоминает Рождество, и мне ещё больше хочется, чтобы она была с нами.
Внезапно раздаётся лёгкий стук в дверь кабинета.
— Войдите, — зову я, зная, что это Мишель.
Она открывает дверь в кабинет, вся её фигура выглядит немного посвежевшей. Мишель распустила свои роскошные тёмно-каштановые волосы, собранные в конский хвост, позволив локонам рассыпаться по плечам. Эффект мгновенный, и я обнаруживаю, что мои пальцы чешутся от желания пробежаться по этой дикой гриве.
— Дворецкий сказал, что ужин скоро будет готов, и что я должна сначала присоединиться к вам за вечерним коктейлем? — произносит Мишель, нерешительно стоя в дверях, не зная, как поступить.
— Пожалуйста, входи.
Мы с Габриелем оба встаём, когда пышногрудая брюнетка входит в комнату.
— Вам не обязательно вставать, — мягко говорит она, явно испытывая неловкость от галантности.
— Мы джентльмены, Мишель, и быть чрезмерно вежливыми у нас в крови, — Габриель непринужденно улыбается девушке, мы оба жестом приглашаем её сесть и присоединиться к нам.
— Не поймите меня неправильно, мне это нравится, — признаётся Мишель, устраиваясь в углу дивана. — Я просто к этому не привыкла.
— Что ж, привыкай к этому, — дерзко говорю я, решив показать Мишель, какого уважения она заслуживает. — Итак, каков твой яд? У нас есть практически всё. Я указываю на бар с напитками в углу комнаты.
— О, вау! Это большой выбор, — Мишель прикусывает нижнюю губу, обдумывая множество вариантов, которые представляются перед ней. — Ну, это может быть глупо, но мне действительно нравится розовое. У вас есть что-нибудь такое?
Я широко улыбаюсь её выбору.
— С нашего собственного виноградника.
Я подхожу к бару и достаю элегантную светло-розовую бутылку из винного холодильника. Я протягиваю её Мишель, и она берёт бутылку из моих рук, чтобы рассмотреть её повнимательнее.
— Какая потрясающая этикетка, — говорит она, нежно поглаживая изображение золотого сокола, сидящего на дубе. — Это настоящее золото? — она протягивает мне бутылку обратно.
— Так и есть. Это называется позолота. Немного насыщенный, но мы используем его только для розлива, — я ловко открываю охлажденное вино, пока говорю. — Для красных вин мы используем оттенки оранжевого, красного и желтого. Для белых мы придерживаемся приглушенных синих и золотых оттенков, — я протягиваю Мишель бокал вина.
— Мы выпьем бутылку красного за ужином, потому что оно дополнит стейк, — Габриель садится рядом с Мишель, держась на небольшом расстоянии, но достаточно близко, чтобы дотронуться до неё, если возникнет желание.
— Звучит чудесно, — Мишель делает изящный глоток своего розового вина и легкомысленно смеётся. — Боже мой, оно потрясающее. Я не могу поверить, что вы, парни, сами делаете свои вина.
— Мы рады, что тебе оно нравится, — я улыбаюсь её энтузиазму. — Это дорогое хобби, но плоды того стоят.
Следующие несколько минут мы втроём сидим вместе и наслаждаемся нашим вечерним коктейлем.
Мы с братом поддерживаем непринуждённую беседу. Мы пытаемся получше узнать Мишель, и, хотя мы знаем, что у неё, должно быть, миллион вопросов о том, чего ожидать от её пребывания с нами, мы хотим облегчить более сложные разговоры за ужином.
— Итак, скажи мне, милая. Когда ты переехала в город? — спрашивает Габриель, расслабляясь на своём сиденье рядом с Мишель.
Она улыбается.
— Несколько лет назад. Я поступила на юридический факультет, но в итоге осталась, когда устроилась на работу в «Дрейпер Пибоди», — Мишель, нахмурившись, смотрит на своё вино.
«Будь беззаботным», — напоминаю я себе.
— Здорово. В какой юридической школе ты училась?
Она ослепительно улыбается.
— Нью-Йоркский университет. Это был мой первый выбор, и я была так взволнована, когда поступила. Я всегда хотела жить на Манхэттене, но вы же знаете город. Иногда там слишком оживлённо.
Я хихикаю, кивая.
— Всякий раз, когда я бываю в городе, я наслаждаюсь едой и шумом, но потом замечаю, что скучаю по тишине этого дома, — я улыбаюсь Мишель, надеясь снять её напряжение. Она улыбается в ответ.
— Я не могу тебя винить. Это место невероятное. Кстати, я хотела спросить: кто из вас старший брат? Честно говоря, я не могу сказать — вы оба слишком сексуальны, — выпаливает Мишель, а затем густо краснеет. — Это было грубо с моей стороны, простите.
Мы с Габриелем громко смеёмся, смех низкий и глубокий.
— Вовсе нет. Том — мой старший брат, и он никогда не даёт мне забыть об этом, — с юмором отвечает Гейб.
Я издевательски угрожаю ему.
— Я старше на три года. И, чёрт возьми, я не позволю своему младшему брату забыть об этом!
Мишель широко улыбается нашим выходкам, явно расслабившись благодаря вину и приятной беседе.
— Вы, парни, оба здесь живёте? — она обводит жестом комнату, указывая на поместье.
— Да, — отвечаю я, довольный тем, что Мишель хочет узнать о нас больше. — В основном мы выросли здесь, на Лонг-Айленде, в этом доме. Мы ходили в школы-интернаты на Манхэттене, а затем оба пошли по обычному пути получения образования — Лига Плюща за Лигой Плюща.
— Конкурирующие бизнес-школы, вот почему я лучший бизнесмен, — вставляет Габриель, подмигивая.
Я от души смеюсь.
— Конечно, конечно, но я почти уверен, что сорвал первый миллиард…
— Всегда держу это над головой! — Габриель откидывает голову назад и смеётся, его тёмные локоны падают на один глаз.
— Вы, ребята, кажетесь довольно близкими, — нерешительно предлагает Мишель.
— Всегда были и, вероятно, всегда будем, если только наши команды не соревнуются. Тогда это просто всеобщая война, — говорю я с притворной угрозой.
Раздаётся резкий стук в дверь, за которым входит мой личный камердинер.
— Мистер Костас, ужин подан.
— Спасибо, Хендрикс, — говорю я пожилому мужчине. — Пойдем? — я встаю и протягиваю руку Мишель. Она быстро берёт её, и когда я поднимаю её на ноги, я чувствую электрический разряд от этого прикосновения.
Сохраняя самообладание, я беру Мишель под руку и веду её в официальную столовую.
И снова я с удовольствием наблюдаю за её реакцией на угощение, разложенное перед нами. Ужин, как и было обещано, состоит из идеально приготовленного филе-миньон, картофеля и смеси варёных овощей. В дополнение к аппетитно выглядящим блюдам, которые подаются на различных блюдах, стол сервирован костяным фарфором, серебряными столовыми приборами и множеством бокалов для вина, воды и послеобеденного портвейна.
— Сэр, — говорит Хендрикс, появляясь из ниоткуда и становясь у стола. — Шеф-повар также просила, чтобы я сообщил вам, что на десерт она приготовила лимонный пирог с меренгой, используя лимоны с дерева в саду.
