«Такое отвращение испытывают только к бывшим любовницам… – мелькнула у Вероники новая мысль. – Когда Тарас увидел Лильку у нас дома, его буквально перекосило. Наверное, он подумал: „И это крашеное чучело я любил?!“ А Лилька до сих пор забыть не может Тараса – это тоже факт, как сказала бы Женя Мещерская!»
Вероника взмахнула рукой, ловя проезжающее мимо такси.
– Свободны? Направо, до торгового центра, а потом через весь проспект…
Сидя в машине, она закрыла глаза.
«Ребята говорили, что я не изменилась. Даже хвалили, что хорошо выгляжу. Но… как-то слишком вежливо, по-братски, что ли. Я холодная. Я словно мертвая – права Машка… Я ничего не боюсь – не боюсь ходить по улицам поздно вечером, не боюсь ездить в такси… Меня никто не замечает, никто меня не воспринимает как женщину!»
Неожиданно Вероника поняла, что в этом мире никому не нужна, кроме мужа. А Тарас у нее – самый замечательный мужчина на свете. Вот ей повезло! А как он был прав, что отказался регистрироваться на сайте однокашников, не видя ничего интересного во встречах бывших выпускников… Мудрый Тарас.
Лучше не встречаться со своим прошлым. Не обниматься с людьми, с которыми уже ничего не связывает. Не узнавать старых тайн. «Потому что в этом есть что-то некрофилическое, противоестественное… Все равно как эксгумировать труп человека, которого когда-то любил, – „ой, а я хочу еще разок на него посмотреть!“ Поздно. Смотреть уже не на что…»
…Тарас сидел в своем кабинете, разбирал ворох бумаг.
– Ну как банкет?
– Ненавижу банкеты! – мстительно произнесла Вероника. Поцеловала мужа, обняла его крепко-крепко.
– А чего любишь? Или кого? – разнеженно мурлыкнул тот.
– Тебя. Только тебя. Ты – мой единственный… Хочешь – поклянусь? – Она заглянула ему в глаза.
– Я верю… – серьезно ответил Тарас.
– Ладно, не буду тебе мешать…
Ночью Вероника спала скверно. Обрывки сегодняшних разговоров шумели в ушах, перед закрытыми глазами мелькали чьи-то разгоряченные лица.
А потом сон перешел в кошмар. Как будто она – в старинном замке с каменными стенами. Стоит где-то в закутке, а по лестнице спускается некто – старый, лысый, скрюченный, с длинными ногтями на скрюченных руках, в черном балахоне до пят, с черными кругами вокруг глаз.
Когда-то давно Вероника видела черно-белый, еще немой фильм о вампире Носферату – смешно до идиотизма и жутко одновременно… Есть такие фильмы ужасов – сначала вместе со зрителями смеешься в темном кинозале над ужимками ожившего мертвеца, а потом, дома, в одиночестве, вздрагиваешь от каждого шороха, включаешь во всех комнатах свет… Некто из Вероникиного сна был копией этого Носферату.
Носферату ковылял к ней. Тянулся своими скрюченными пальцами, а на лице его дрожала жуткая и вместе с тем идиотская какая-то улыбка…
Утром Вероника долго не могла прийти в себя. «Это мне Черный Канцлер приснился!» – перебирая ассоциативные связи, неожиданно догадалась она.
Потом Вероника достала из стопки бумаг на своем столе старую школьную фотографию. Снова пристально оглядела всех тех, кто был на ней изображен.
Лиля Рыжова смотрела на Тараса. Тарас неотрывно смотрел на Веронику.
Нежная и гордая Алька Головкина высоко вскинула подбородок.
Женя Мещерская прижималась щекой к плечу Сени Мухина. Мухин выглядел чрезвычайно счастливым и довольным – как человек, которому весь мир отвечал взаимной любовью.
Вероника еще раз посмотрела на Клима. Когда-то она слышала, что выражения лиц умерших людей меняются на фото. Правда ли?
Клим был мертв, это не вызывало сомнений. Призрачное, неподвижное лицо с четкими зрачками…
– Прощай, – едва слышно прошептала Вероника. Вспоминать о нем не имело смысла. «Все-таки я не зря пошла на эту встречу выпускников! Теперь я знаю, что Клима нет. Кончилось мое наваждение!» – с облегчением подумала она.
И убрала фото прочь.
* * *
У Жени Мещерской были любящие папа и мама. Они мечтали видеть свою дочь счастливой. Но быть счастливой в разваливающейся стране, где царит хаос, страшно жить и даже продукты по карточкам, – невозможно.
Они решили уехать. Вот доченька сдаст выпускные экзамены – и в путь-дорогу…
– А Сеня? – растерялась Женя.
Надо отдать должное родителям, они великодушно предложили ее ненаглядному Сене ехать с ними.
Но Сеня Мухин этого сделать не мог. Во-первых, у него на тот момент болела мама, Беатриса Генриховна. Разве можно бросить больную маму? Только бессердечный изверг способен на такое! Во-вторых, Сеня не видел себя на Западе. Юноша без языка, без образования – кому он был нужен в чужой стране? А здесь, при всей нестабильности, он мог окончить институт, сделать карьеру…
Он предложил Жене – пусть ее родители едут, а они с ней, с Женей, останутся тут вместе. С Женей и больной мамой…
Но родители Жени были против того, чтобы оставлять дочь в этой страшной стране. Особенно после того, как троюродную Женькину сестру Лию случайно расстреляли возле Белого дома. А на дядю Артура наехали рэкетиры и отрезали у него правое ухо.
Ужас-ужас-ужас…
Жизнь дорожи любви. «Надо ехать, доченька!» Родители были настроены решительно. Квартиру продали, вещи продали… Прочие родственники уже давно покинули страну, первым – дядя Артур, в надежде сделать за кордоном новое, искусственное ухо, затем отбыли безутешные родители Лии, спасая ее младшую сестру – Диану, теперь свою единственную дочь.
…Как безумные, Женя и Семен обнимались в аэропорту.
– Женя! Посадка заканчивается! – нервно звали Женю родители, уже стоя перед линией паспортного контроля. Потом отец подбежал, оторвал дочь от Сени и за руку потащил за собой…
Ледяной холод в сердце. От слез ничего не видно.
Женя сидела у иллюминатора и не верила в то, что больше никогда не увидит своего Сеньку. Такого сладкого и гадкого, вредного и милого. Пижона и зазнайку. Самого красивого мальчика в классе. Сильного и слабого одновременно. Верного и ветреного. Свою первую любовь, своего первого мужчину.
Потом…
А что было потом?
Чужая страна.
Женя немного пришла в себя, снова стала «разумной девочкой». Учила язык, пока родители с нуля пытались выстроить карьеру в чужой стране… Слава богу, здесь было много родственников, они помогли.
Однажды дядя Артур, уже с новым ухом (не отличить от настоящего!), привел в дом Леву. Лева эмигрировал из России давно, еще ребенком. Был на десять лет старше Жени. Очень, очень достойный мужчина. Серьезный и порядочный. С хорошей работой. Только дура могла упустить такой шанс.
