Ознакомительная версия.
В один прекрасный день ей даже не хватило обеда, который ежедневно приносили сотрудникам «Московского гостя». Обед был довольно вкусный, но слишком уж, по нынешнему Лериному аппетиту, европейский: салатик, отбивная на косточке, маленькая горка картошки-фри.
Вздохнув, Лера обглодала косточку и отнесла тарелку на кухню, оборудованную в угловой комнате уютного «бабского» офиса. Жозефина Ивановна Михальцова, надежнейшая ее заместительница, мыла яблоко над никелированной мойкой.
– Зось, я что-то не наелась, – почти смущенно сказала Лера. – Что это нам обеды такие микроскопические приносят?
– Ничего себе! – удивилась Зоська. – Никто пока не жаловался. Наоборот, говорят, слишком калорийно, для фигуры вредно.
– Да нет, я тоже не жалуюсь… Но знаешь, пойду, пожалуй, перехвачу еще что-нибудь, – сказала Лера. – В новом этом ресторане на Трубной мясо, говорят, вкусно готовят.
– Что это с тобой? – Зоськины и без того круглые, как у птички-синички, глаза стали еще круглее. – После обеда – в ресторане обедать?
Зоська тем тщательнее заботилась о фигуре, чем меньше делалось ее желание выйти замуж. Она регулярно ходила на занятия шейпингом в своем феминистском клубе и не раз говорила Лере, что женщина должна выглядеть изящно исключительно для себя, и мужики здесь совершенно ни при чем.
Лера всегда с ней соглашалась. Действительно, выглядеть надо на все сто, она и сама не могла себе позволить бесформенной талии или второго подбородка. Что ж, если ей самой легкий, как рисунок пером, облик дан от природы? А другим приходится для этого работать.
Но сейчас ей хотелось есть и было не до талии.
– Я через часок вернусь, – сказала она полуизвиняющимся тоном. – Вроде сегодня никого больше не жду… Ну, если кто объявится вдруг – скажи, что я в посольство какое-нибудь поехала. А если Стрепет будет спрашивать – что завтра буду у него в девять пятнадцать, хорошо?
Ресторан, совсем недавно открытый на Трубной, оказался небольшим, в старинном шотландском стиле. И камин был – правда, сейчас он не топился, но все равно создавал уют.
Лере рассказывал об этом ресторане Валентин Старогородский – Валик Стар, давний ее знакомый. Валик давно уже бросил свою прежнюю репортерскую работу и теперь вел на московском телеканале передачу «Москва кабацкая», из-за чего именовался ресторанным критиком.
Лера прошла через полупустой зал к столику в углу, заметив мимоходом, что пол в зале вымощен булыжниками, как старинная мостовая.
Она нашла в меню бифштекс с кровью и тут же заказала его, усмехнувшись собственной кровожадности. Видно, мальчик ее был не из вегетарианцев!
– Только поскорее, пожалуйста, – попросила она вежливого молодого официанта. – Я с работы убежала, время не ждет.
Лера сидела вполоборота к залу и все-таки краем глаза заметила, как сидевший к ней спиной в противоположном углу мужчина, услышав ее голос в полупустом пространстве, – вздрогнул, замер и медленно обернулся. Она инстинктивно повернула голову, ощутив его к себе интерес, – и замерла сама, чувствуя, как немеет, леденеет и покрывается холодным потом.
Прямо на нее, отделенный несколькими метрами пустого зала, смотрел Стас Потемкин.
Лера схватилась за край стола так, что пальцы побелели – как будто могла утонуть и цеплялась за обломки корабля. Поочередно звякнули о край тарелки Стасовы нож и вилка. Он смотрел прямо на Леру, и она глаз не могла отвести от его тяжелого взгляда.
Стас встал, уронив с колен салфетку, и медленно пошел через зал к Лериному столику. У нее не было сил для того чтобы встать, и все-таки она отшатнулась, едва не упав вместе со стулом.
Стас качнулся вперед и поддержал стул.
Он остановился рядом, словно не решаясь ни сесть, ни отойти, и молча смотрел на Леру, держа руку на спинке ее стула. Это было страшное для нее, тягостное молчание, но еще страшнее было представить, что вот сейчас он что-то скажет и она что-то ответит…
– Садись, Стас, – сказала Лера, не узнавая своего голоса. – В ногах правды нет, садись.
Она не думала, что сможет с ним говорить – но говорила. Хотя она ведь и прежде не всегда могла сказать заранее, на что окажется способна при определенных обстоятельствах… Возвышающийся над ее столом Станислав Люцианович Потемкин как раз и напомнил ей об этом.
Впрочем, не так уж он и возвышался. Неожиданно для себя успокоившись, Лера словно увидела его яснее – и поразилась произошедшей с ним перемене. Когда-то, два года назад, Стас казался ей высоким, массивным и внушительным – теперь ей показалось, что даже плечи у него стали узкими.
Лера никогда не спрашивала, сколько ему лет, но предполагала, что чуть за сорок. Теперь перед нею стоял мужчина под шестьдесят, выглядящий ровно на свой возраст. Даже подбородок его, когда-то тяжелый, чувственный и мужественный, придавал ему теперь сходство со старым бульдогом – наверное, из-за обвислых щек.
– Сяду, если разрешаешь, – сказал он наконец, отодвигая соседний стул. – Правда можно?
– Правда, – кивнула Лера.
Она не понимала, что с нею происходит. Ладно – Андрей Майборода, он был необременительным и даже приятным воспоминанием, и к нему можно было испытывать жалость. Но Стас… Герой ее ночных кошмаров, человек, похитивший Аленку, чтобы получить ее, Леру… И те страшные часы в его спальне, его тяжелое тело, его неутомимость – все, после чего она не могла и не хотела жить… Что было бы с ней тогда, если бы Митя вовремя не выбил дверь в ванную?..
И вот теперь Лера смотрела на постаревшего, погрузневшего Стаса Потемкина – и страх ее проходил, по мере того как она вглядывалась в его лицо. Страх сменялся странным чувством, которое не было ни жалостью, ни отвращением.
– Не знаю, что и спросить. – Стас потер лоб ладонью. – Как дела – вроде неловко…
– А другое что-нибудь – ловко? – усмехнулась Лера.
– Да, правда… Можно, я у тебя выпью за столом?
Стас вскинул на нее глаза, ожидая ответа.
– Мне все равно, – пожала плечами Лера. – С каких пор ты стал спрашивать разрешения выпить?
Официант принес Лере бифштекс, поставил прибор для Потемкина, налил ему водку.
Лера смотрела, как мелькают над столом руки официанта, как булькает в рюмке водка; в таком состоянии, как сейчас, она всегда замечала мелочи.
Потемкин торопливо опрокинул рюмку и достал из золотого портсигара «беломорину». Лера заметила, что руки у него дрожат.
– Опять на «Беломор» переключился? – без интереса спросила она.
– Да, Сибирь подействовала… Вспомнил молодость. Я же в Сибирь уехал, когда…
– Прекрати, – поморщилась Лера. – Мне неинтересно, куда ты уехал и что ты делал.
Ознакомительная версия.
