Когда я подпрыгиваю с дивана, ошарашенная прозвучавшими новостями, на экране уже показывают первые кадры восстановления дворца, пережившего нападение повстанцев. Второй раз я подпрыгиваю от неожиданности, когда в воздухе раздается звонкий дверной звонок, и обнаруживая на пороге квартиры Теодора, ничуть не удивляюсь.
— Кристиан тебя послал? — устало произношу я, плюхаясь на диван.
— Ты не отвечаешь на звонки и сообщения уже третий день, — констатирует он, оглядывая квартиру. — Сама понимаешь, он сейчас в таком положении, что не может спонтанно разъезжать туда, куда захочет.
— Мне нужно было побыть одной, — признаюсь я, лениво листая каналы на телевизоре. — Ты что теперь у нас личный секретарь Его Величества?
— Ну, во-первых, пока еще не Его Величества, но да. Вообще-то, да, теперь я его секретарь, — с гордостью заявляет младший герцог Виборг, шутливо вздергивая подбородок вверх, одновременно поправляя позолоченные манжеты белоснежной рубашки.
— Вау, поздравляю тебя, — искренне проговариваю я, не скрывая улыбку.
— Спасибо, но я приехал к тебе не для того, чтобы сообщить это, — говорит он, продолжая медленно расхаживать по гостиной. — Наш отец хочет видеть тебя сегодня вечером в фамильном особняке.
Я удивленно вскидываю брови вверх, направляя на юношу недоуменный взгляд.
— Да, не думал, что мне будет так непривычно говорить это словосочетание, — усмехается он. — Но, тем не менее, это так. Так что собирайся, мы едем прямо сейчас.
— У меня есть одно условие, — предупреждаю я, вставая с дивана, одновременно поправляя свою домашнюю тунику. — Сначала мы кое-куда заедем.
Через полчаса мы проходим в свободные просторы национального госпиталя, где нас тут же окружает внимательный персонал, узнающий наши лица. Некоторое время мне некомфортно получать столько внимания от людей, которых я вижу впервые, но с мужеством стискивая зубы, я терпеливо жду, когда нас отведут к Грете.
Подруга располагается на широкой скамье знакомой лужайки госпиталя, удерживая небольшую книгу в мягком переплете, завороженная написанным. Когда я подхожу к ней, она не сразу замечает мое появление, но как только поднимает знакомый взгляд с зеленцой, тут же вскрикивает от радости, бросаясь мне на шею.
— Боже мой! — вопит она мне в ухо, крепко обнимая. — Я думала, что это никогда не случится!
— Ты так… изменилась, — растерянно проговариваю я, оглядывая девушку с ног до головы.
— Потолстела, знаю, — признается она, смущенно улыбаясь. — А ты, я смотрю наоборот…
— Как твой животик? — с интересом спрашиваю я, впопыхах пытаясь сменить тему. Осторожно дотрагиваюсь до ее больничной сорочки, поглаживая низ живота и обнаруживаю под ней небольшой бугорочек.
— Отлично, пару недель назад впервые почувствовала первые настырные пиночки, — с радостной улыбкой сообщает она. — Только вот до выпирающего живота нам еще далеко.
Я улыбаюсь отстраненной улыбкой, смотря куда-то сквозь подругу и осознаю, насколько я рада, что Кристиан вовремя поместил ее в госпиталь.
— Я слышала, ты теперь у нас принимаешь роды? — спрашивает она, игриво толкая меня в плечо.
— Ага, только записывайся заранее в мой плотный график, — отвечаю я, не скрывая широкой улыбки.
— Думаю, в феврале у тебя найдется местечко для меня и малыша, — смеется Грета, пока мы продолжаем идти по широкой тропе. — Кстати, пару дней назад ко мне приезжала Карен. На самом деле, не смотря на ее политическую позицию, я рада, что у нее все в порядке. Они с Алексом на несколько месяцев уезжают в Вайле, ты же знаешь ее любовь к маленьким городам, так что…
Я отстраненно киваю ей в ответ, неловко поджимая губы, и подруга резко замолкает. Пару минут мы идем в полной тишине, и я буквально всем своим нутром ощущаю, что ее что-то гложет, но она никак не решается рассказать мне об этом.
— Что-то случилось? — встревоженно спрашиваю я, продолжая разглядывать остальных пациентов из различных отделений госпиталя, размеренно прогуливающихся по лужайке, и невольно вспоминаю, как впервые увидела здесь маму с королевой Луизой.
— Я думала… ммм… что ты знаешь, — неловко проговаривает Грета, почесывая затылок. — На счет Амели.
— Что на счет Амели? — недоуменно проговариваю я, мотая головой.
— Пару дней назад… она… она умерла в карете скорой помощи, — тихо сообщает подруга, осторожно заглядывая мне в глаза. — Не успели довезти до больницы.
Я резко останавливаюсь посреди дороги, будто парализованная словами девушки.
— Но почему?! То есть, как?! — недоуменно восклицаю я, эмоционально всплескивая руками.
— Как сообщила мне одна из медсестер, пуля задела ей жизненно важные органы. Когда скорая подоспела, она была без сознания. Но, как говорят врачи, она в любом случае умерла бы после такой большой потери крови.
Я прикрываю ладонями лицо, громко выдыхаю и считаю до десяти. Ровно три раза.
Какая же я дура. Наверняка, Кристиан звонил мне не просто так, а для того, чтобы рассказать важные новости об участницах, ведь смерть одной из девушек во время кастинга — вопиющий случай во всей истории отбора.
А я намеренно игнорировала звонки и сообщения с различных номеров.
Боже, бедняжка Амели. Она была до ужаса милой и жизнерадостной… в голове не укладывается, как можно было убить такую хрупкую и невинную девушку?! Неужели она попала под горячую руку повстанцев? Надо как можно скорее разузнать все то, что произошло за последние три дня.
— После этого Тильда в срочном порядке покинула отбор, — раздается тихий голос подруги. — Поэтому теперь, грубо говоря, на отборе остались ты, Ника, Марта и Селена.
Не представляю какое опустошение сейчас ощущают родители близняшек и сама Тильда. Ведь родители не должны хоронить своих детей. А что касается Тильды… говорят, что у близнецов есть какая-то незримая, духовная связь, разорвать которую очень болезненно. Тем более, они как две капли воды похожи друг на друга, и мы с девочками еще долгое время привыкали и узнавали кто из них кто, но благодаря их поведению и едва заметным различиям во внешности — все-таки привыкли. Бедняжка Тильда, не представляю, каково ей будет смотреть в гроб своей сестры и в буквальном смысле видеть в ней себя…
— Я теперь вообще не уверена, что отбор будет продлен, — сообщаю я свои подозрения, двумя руками зарываясь в волосы. — Кристиан так ненавидит все, что связанно с отбором, поэтому…
— Поэтому он просто выберет тебя, и вы поженитесь, — перебивает Грета с радостной улыбкой на лице.
— Что? Нет, я… я еще не решила. После всего, что произошло я не уверена, что… — я сглатываю слюну, пытаясь собраться с мыслями. — Я не уверена, что смогу согласиться.
— Но Эли, вы знаете друг друга целую вечность! Кто, если не он?! — недоумевает подруга.
Я пытаюсь улыбнуться ей смущенной улыбкой, но выходит что-то вроде кривой усмешки. Спустя пару секунд вдалеке обнаруживая Теодора, я машу ему рукой, зазывая к нам.
— Ваша Светлость, вас никогда не привлекали скромные девушки с огромным багажом знаний и с …ммм… небольшим пятимесячным животом? — заманчиво спрашиваю я, подводя его под локоть к подруге.
Он тут же соображает в чем дело, оглядывая недоуменным взглядом сначала Грету, затем меня, и спустя мгновение его лицо озаряет лучезарная улыбка, в которой я с ужасом обнаруживаю свои знакомые черты. Не знаю, сколько я еще буду привыкать к тому факту, что он является моим единокровным братом, но точно знаю одно — весь этот процесс займет достаточное количество времени.
— К сожалению, спешу вас огорчить, мое сердце уже занято другой, не менее прекрасной дамой, — незамедлительно следует ответ от Тео. Он театрально преподносит руку к груди, с пылкостью в глазах изображая любовь до гроба.
В воздухе некоторое время звучит наш звонкий смех, и ко мне мгновенно приходит осознание того, что я впервые за пару месяцев слышу свой полноценный, искренний и неподдельный смех.
***
Мы долгое время плутаем по центру города, выбираясь из одной пробки и попадая в самую гущу другой. Угасающие солнечные лучи еще намереваются побороться с ранней осенью за последние теплые деньки, и я продолжаю хмурить брови от навязчивых лучей, сооружая ручной козырек. В салоне автомобиля раздается приятная расслабляющая мелодия, и Теодор не сильно настаивает на светской беседе, поэтому у меня есть немного времени, чтобы рассмотреть улицы города за окном автомобиля.
