— Клео, — Ирма начинает говорить, отводя взгляд в сторону. Несмотря на всю ее беспринципность и холодность, ощущаю, что эта женщина искренне сожалеет о многих сделанных поступка, — я очень благодарна за то, что ты приветливо согласилась на эту встречу. — Сглатывает, и все-таки осмеливаясь, смотрит пристально в глаза. — Мы должны поговорить с тобой наедине. — Последнюю фразу произносит так, словно пригласила меня на чистосердечную исповедь. В любом случае я готова выслушать все, что она хочет мне сказать.
— Мы могли бы обойтись и без разговора. — Откровенно отвечаю, давая понять, что отпустила злость и ненависть.
— Я понимаю, — Ирма начинает крутить между пальцев чайную ложку. Замечаю, как дико она нервничает, — что ты всегда будешь относиться ко мне с осторожностью и неприязнью. — Втягивает воздух, чуть отшатываясь назад. Руки трясутся. Спустя несколько мгновений ложка выскальзывает из рук, и с громким звоном падает на пол. Но Ирма, будто вовсе этого не замечает.
— Все, что произошло для меня давно в прошлом. — Быть может, я слегка лукавила. Но это самые верные слова, которые в данный момент я могла произнести. Не прерывая нашего зрительного контакта, замечаю в глазах Ирмы слезы. Я вижу их второй раз за все время. Первый был у палаты Амани, когда доктор ввел роковую дозу губительного лекарства.
— Клео, — Ирма снова произносит мое имя. Протягивает руку, и, накрывая мою, с силой сжимает пальцы, — я хочу, чтобы ты знала, почему я стала такой. — Стыдливо взгляд прячет всего на секунду, а потом смело смотрит в глаза.
— Вы хотите мне что-то рассказать? — Настойчиво спрашиваю, даже когда понимаю, что Ирма, находясь рядом, мыслями уже где-то очень далеко.
— Я отказалась от Бога в тот момент, когда он отказался от меня. — Уверенно. Медленно следую по собственным воспоминаниям. Сажусь удобнее, начиная вслушиваться в ее рассказ. — Оказавшись в плену, ты теряешь все, что имела до этого момента. И я сейчас вовсе не о материальных ценностях имею ввиду. — Смотря мне в глаза, словно смотрит насквозь. В далекое прошлое, которые до сих пор ее не отпускает. Не вмешиваясь, продолжаю тихо сидеть и слушать. — Клео, — на выдохе. Собираясь с силами. Подбирая необходимые слова, — меня насиловали целую неделю, не переставая. Разные мужчины, лица которых я даже не видела. Возможно больше, я просто потеряла счет этим тянущимся мучительным дням. Найдя ржавый кривой гвоздь, я начала рвать им кожу на руке, оставляя отметины. — На миг замолкает, пытаясь утихомирить кипящие эмоции. Неосознанно понимаю, что и меня в дрожь бросает. Сердце до боли щемит, представляя то, что происходило с Ирмой.
— Боже…. — Мой голос, предательски подрагивает. Прикусываю губу, делая несколько частых вдохов. — Это ужасно. — Короткая фраза, наверно это все, на что я способна.
— Это был ад. — Ирма не хочет вспоминать эти мгновение, но делает это ради того, чтобы я окончательно поняла, почему она стала такой, какая есть сейчас. — Валяясь в лужи крови на грязном матрасе, я молила Аллаха, чтобы он пришел, и избавил меня от этих мучений. Но спасения не было. — Ирма переживает все снова. Здесь и сейчас. Показывая мне свои истинные эмоции.
— Орала, как ненормальная, требуя ответа за что, так со мной поступают. Но даже на краю этого отчаяния я хотела жить. Бороться за свободу, чтобы выбраться и найти Радану. Когда вера окончательно угасла, в моей жизни появился он. — Ирма замолкает, отворачивая голову в сторону окна. Делает паузу, чтобы дать время не только себе, но и мне тоже. Сложно представить, на что может решиться человек, оказавшись в подобной ситуации.
— И что было дальше? — Сама не соображаю, как задаю этот вопрос. Сгорая в любопытстве, двигаюсь вперед, сжимая руки в замок.
— В руках мужчины был стакан чистой питьевой воды и тарелка с большим куском жареного мяса. — Ирма продолжает говорить, рассказывая свою непростую историю. Понимаю, что я не имею никакого права осуждать ее выбор. — Следом за ним зашел надзиратель, который принес баланду и железную чашку с мутной помойной водой. Я пила до этого ее неделями, ради того, чтобы не сдохнуть. Именно в тот момент, я поняла, что должна решиться. Клео, я продала свою душу тому мужику за кусок мясо и стакан воды, но знаешь, не жалею об этом. — Ирма смыкает губы, устремленно смотря в глаза. Пытаясь найти в моем взгляде осуждение или омерзения. Но ничего нет. Сейчас я знаю все ощущения, через которые Ирме пришлось пройти.
— Как вы стали возглавлять самый омерзительный бизнес Востока? — Не знаю, до сих пор ли меня интересовал этот вопрос. После смерти Сафира, Ирма не станет снова продавать чужие людские жизни. Особенно после того, что произошло с ее единственным близким человеком.
— Чтобы не истязать себя воспоминаниями о днях насилия, проведённых в грязном подвале, я навсегда отключилась от мира. Запретила себе любые возможные чувства, превратившись в железную леди. Прости, Клео, — Ирма лезет в дамскую сумочку, доставая оттуда пачку тонких сигарет и зажигалку. Закуривает, делая несколько судорожных затяжек, — все, что тебе рассказала — это не оправдание тому, что я творила. Это просто исповедь. Мне больше некому было все рассказать. — Ирма снова глубоко затягивается, пытаясь рассмотреть эмоции на моем лице.
— Что собираетесь делать дальше? — Вспоминаю о чашке кофе, давно остывшей. Беру в руки, делая несколько мелких глотков. Осознавая, что больше ни за что не хочу ее наказывать.
— Хочу уехать и навсегда изменить свое имя. — Ирма усмехается, принимая более расслабленную позу. Успокаивается, начиная говорить непринужденно. — Пусть мне сейчас почти пятьдесят лет, но думаю, возраст не сможет помешать начать все с чистого листа. — Из напряженного разговор становится легким. — Около трех лет назад я окончила университет по специальности учитель иностранных языков. Самое время начать осуществлять свои мечты. — Ирма отшатывается чуть назад, прислоняясь спиной к деревянной спинке стула. Она ощущает доброжелательность, наверно, поэтому ведет себя со мной настолько откровенно.
— Жаль, что вы потеряли единственного родного человека. — Не произнося имени. Ирма тут же понимает, о ком я говорю.
— Я понимаю, что ты, как и многие осуждаешь выбор Амани. — Ирма задерживая дыхание, пытается подобрать нужные слова. Для того чтобы я окончательно приняла то, что случилось. — Но она его сделала, находясь в трезвом рассудке. Амани спасла несколько жизни, посмертно став донором. Клео, не стоит считать ее слабой. Поверь, не каждый решиться на подобный поступок. — Возможно, Ирма в чем-то права. И добровольный уход из жизни это не слабость, а смелость.
— Донором? Ирма, о чем вы говорите? — Непонимающе. Моргаю несколько раз, чувствуя легкое головокружение.
— Амани подарила возможность одной паре из Катара иметь детей. — В упор смотрит. Зная, что я могу насторожиться, вспоминая о страшной болезни ее племянницы. Но понимая, что психоз и безумие были приобретенными, осознаю, что ребенку по наследству не достанется этот ужас.
— Эмир знал об этом? — Кажется, сегодня я способно только на то, чтобы задавать настойчивые вопросы, нервно ожидая получить вразумительные ответы. К большому удивлению Ирму откровенно рассказывает все, чтобы я у нее не спросила.
— За несколько дней до своей смерти, Амани честно рассказала ему обо всем. — Не фальшивя. Не пытаясь юлить. Ирма хочет быть искренней до конца нашего разговора. — Они вместе узнали, что у пары прижились сразу несколько донорских яйцеклеток. Амани уходя, сумела осчастливить людей, находящихся на грани отчаяния. Эмир обещал прислать мне фото малышей, как только они появятся на свет. — Ирма тянется к пачке, чтобы достать еще одну сигарету. Нервно крутит ее в руках, но закуривать никак не решается. — Наш род будет жить. — Ирма добавляет фразу, и я слегка приходя в себя, ощущаю слезы, самопроизвольно бегущие по щекам.
— Наверно, я бы не хотела оказаться на месте Амани. — Всхлипывая. Совершенно не понимая, какой выбор смогла бы сделать.
