мужу его продолжение на свете, а себе спокойную жизнь в равновесии между долгом и любовью. А слишком умные люди редко пребывают в равновесии, вот я за тебя и переживаю вдвойне.
— Ну извини, мама, что я не могу открыть себе голову и заменить мозг на сахарную вату, — съязвила дочь, — Но несмотря на это, я хотела иметь ребенка, причем именно с Костей, и никогда не отрицала, что это очень важно. Но знаешь, что мне противно? То, что для тебя ребенок не личность, не любимый человек и член семьи, а только средство для того, чтобы мужчина «никуда не делся»! Может быть, именно из-за твоего давления я психологически не могла забеременеть! И Костя обиделся на меня потому, что решил, будто я рассуждаю как ты.
— Вот послушала бы ты меня вовремя, — начала мать, но заметила взгляд Нерины и не стала договаривать, — Дитя мое, ты сильно преувеличиваешь тонкость мужских чувств! Обиделся, скажешь тоже… Поверь народным мудростям, которые доходчиво разъясняют, что у мужа должно быть полным, а что пустым, чтобы он был доволен, и сделай выводы. Научись жить проще наконец, а то когда-нибудь это неумение тебе дорого обойдется.
— Да уже обошлось! — воскликнула Нерина, с отчаянием взглянув на себя в зеркало, — Тогда, с Айваром! Эта история мне обошлась очень дорого и больно, я перестала себя уважать. А для меня, мама, это слово не пустой звук, в отличие от тебя.
— Злая ты стала, дочка, вот что одиночество творит, — покачала головой Надежда Павловна, — История, конечно, с душком, но продолжать ее мусолить через столько лет…
Следуя совету Айвара, Нерина не рассказала правду об этом инциденте никому, кроме отца, а уж Надежде Павловне и подавно не собиралась говорить. Но сейчас она повернулась к матери, секунду поразмыслила и произнесла:
— А вот если бы ты узнала, что Айвар тогда ни в чем не был виноват? Ты бы так же говорила — «с душком»? А ведь он поначалу тебе даже нравился!
— О господи, Нери, да какая уже разница, — вздохнула мать, — Я и сейчас не стану говорить, что он какой-то особенно плохой. Нет, он был обаятельный, интересный, немного чудаковатый, но в общем парень как парень. Дело-то не в этом, Неричка…
— Ты не ответила на мой вопрос, — начала молодая женщина.
— Я сейчас и отвечаю на твой вопрос, радость моя. Нам с тобой важно не то, чья там вина, а то, что у тебя все равно не получилось бы с ним ничего толкового. Спору нет, в той истории было много неясного, и я не исключаю, что он не виноват, — этот порошок могли передать ему по ошибке, а предназначался он для кого-то другого. Мало ли там было всякого сброда? Но эту историю разумнее оставить в прошлом и не трогать лишний раз. В главном папа был прав: хорошим мужем Айвар тебе точно не мог быть, а остальное неважно.
— Да при чем тут это? Мы никогда уже не узнаем, каким он мог быть мне мужем, — сказала Нерина, — Но зачем было вынуждать его возвращаться в Эфиопию? Это же подло! Ведь мы могли бы просто оставить его в покое, дать устроиться в России, найти работу по призванию и хорошую девушку, которая сделала бы его счастливым. А у меня с ним еще могла получиться прекрасная дружба.
При мысли об Оле Нерина вздохнула горько и ожесточенно.
— Неричка, ну как же ты можешь быть такой наивной? — усмехнулась Надежда Павловна, — Конечно, старая мать понимает меньше тебя…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты в самом деле вообразила, что он вернулся в свою Эфиопию? Ну совсем еще дитя, ей-богу… Да что же он, враг себе? Он немного странный, да, но уверяю тебя, что у него хватило ума искать счастья в другом месте. И скорее всего, он давно его нашел где-нибудь в Европе, в объятиях состоятельной, но одинокой и неудовлетворенной немолодой леди. А может быть, и не уезжал дальше Москвы, там сейчас таких тоже хватает. Так что тебе его не стоит жалеть, дочка, он от вашего расставания только выиграл.
— Мама, что ты говоришь? — ахнула Нерина, даже прикрыв лицо рукой.
Но мать поняла ее реакцию по-своему и рассмеялась негромким сдобным смешком.
— Нери, я много раз тебе говорила, что жизнь — штука простая, даже примитивная. Это перед студентами мне приходилось распинаться, а тебе я все говорю как есть ради твоего же блага. Для этого парня было нормой несколько лет зарабатывать на жизнь всего лишь получением удовольствия! Кто от этого отказался бы ради пыльного труда и нудной семейной жизни? Это твой отец почему-то считал, что у него не в порядке с головой, а я желание жить легко и необременительно нахожу более чем здоровым и адекватным. Да что с тобой?
— Мама, это ты ничего не знаешь, — тихо промолвила Нерина, — И не поймешь. Поговори об этом с папой, и передай ему все, что сказала мне сейчас. Я думаю, вы друг друга удивите. Хотя нет, с папой лучше не надо, ему может стать плохо от твоей искренности. А мне сейчас хочется немного побыть одной, прости.
Эта отповедь дочери явно ошарашила женщину. После паузы она ответила:
— Господи, что ты психуешь, Нери, и из-за чего? Из-за какого-то африканского жиголо, с которым никогда больше не увидишься и твое заступничество ему нужно как бананы его стране? Да ты о другом подумай, тебе свой брак сохранить надо! А то смотри, годы у тебя идут, скоро родить точно не сможешь, а очереди из желающих нет. Не задирай нос, пойди помирись с Костей нехитрым способом, подберут ведь мужика скоро!
— Он не рубль, чтобы его подбирали, — сказала Нерина резко и уже по-настоящему зло, — И не смей называть его мужиком!
Женщина даже поднялась со стула, что действительно испугало мать, хотя та, разумеется, не намеревалась выталкивать ее за дверь силой. Надежда Павловна с необычным для ее телес проворством выскользнула из комнаты и Нерина с силой хлопнула дверью о косяк.
Ночью она долго не могла уснуть. На чем держался брак ее родителей, всегда казавшийся ей идеальным? На бесполезных догмах, которые впитали оба, на убежденности матери в том, что все мужчины на свете — это однородная биомасса, которая руководствуется только желудочно-половыми потребностями?
И вскоре Нерина твердо решила уехать. В это время социологические группы активно занимались освоением и познанием жизни русских в республиках бывшего СССР — в связи с изменившейся государственной политикой возврат русского населения на историческую родину и
