обморок.
– Уйди, Ром. – Кир, не моргая, следил за Андреем.
– Я ничего не сделал, – прошипел старший, щурясь.
– Да неужели? – Кир увернулся от захвата Ромы и снова бросился на брата. – Скажи матери и жене, что ты ничего не сделал!
– Я ничего не сделал! – заорал Андрей и пропустил еще один удар.
– Остановитесь!
Лицо Марго было в слезах, а Рома просто встал, закрывая собой старшего, готовясь защищать его от обезумевшего Кира.
– Что здесь происходит?! – Глава семейства замер в дверях столовой, пораженный увиденным.
Впервые за всю его адвокатскую практику ему нечего было сказать. А отсутствием красноречия Андрей Андреевич никогда не страдал.
Рома выдохнул. При отце Кирилл успокоится. Но он, ко всеобщему удивлению, не успокоился, а продолжил драться с братом. Тогда Рома вместе с отцом вдвоем оттащили школьника от избитого Андрея.
Отец влепил младшему сыну сильную оплеуху, прогоняя безумие из глаз.
– В свою комнату! Живо! – свирепо сказал отец. – Сиди там, пока я не приду!
Кир с ненавистью посмотрел на всех, но ушел наверх.
Глава семейства не стал впадать в истерику или начинать полемику, а профессионально оценил ситуацию.
– Рома, убери здесь все, – приказал отец. – Мира, – обратился он мягче к ошарашенной домработнице, – дайте успокоительного моей жене и сделайте ей травяной чай. Я отвезу Андрея в больницу. У него явно сломан нос.
– Нет, – всполошилась Марго, – я сама отвезу его. Иди, поговори с Кириллом. Он сошел с ума. Бросился на брата, как только увидел в дверях.
– Ты сможешь вести машину в таком состоянии? – обеспокоенно спросил муж, глядя на ее белое от испуга лицо.
– Да.
– Ладно, езжай и позвони из больницы. Я позже подъеду.
Как только Андрей проводил жену с сыном до гаража, он тут же, не глядя на Рому, пошел на кухню.
– Пап, – позвал Ромка, не зная, что сказать.
– Рома, сделай, что я сказал.
Мужчина устало потер виски и ослабил галстук на шее. Тяжелый день перетек в тяжелый вечер. Глубоко вдохнув, он твердой походкой пошел на второй этаж, в комнату младшего сына.
Кирилла он застал яростно молотящим по груше, подвешенной к потолку в углу просторной комнаты.
– Подойди и посмотри на меня, – властно сказал отец, закрыв за собой дверь.
Парень послушно подошел к отцу и уставился ему в лоб. Андрей только вздохнул. Глаза сына были чистыми, темно-карими и злыми. Никаких признаков употребления наркотиков или алкоголя. Взор был яснее, чем у сокола.
– Я в недоумении, – тяжело вздохнул глава семейства, – ты действовал не в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Это было умышленно, если не хуже того, – спланировано заранее.
– Пап, мы не в суде, – закатил глаза Кир, поднося кисть к губам, чтобы слизнуть языком кровь из ссадины, оставленной шкатулкой.
– Не паясничай! – рявкнул Андрей Андреевич. – Какого черта ты устроил? – Мужчина глазам своим не верил. Такого можно было ожидать от импульсивного, непостоянного Ромы, но не от спокойного Кирилла. – В чем причина конфликта?
– Тебе это не понравится, – буркнул сын, – не хочу говорить.
– Мне не нравится, что наша столовая в руинах, мой старший сын в больнице со сломанным носом, а моя жена и домработница в истерике! Так что потрудись объяснить!
Кирилл тоже тяжело вздохнул, совсем как отец.
– Обещаешь никому не говорить? Вообще никому?
– Смотря что ты скажешь. Я подумаю, как использовать информацию, – деловито ответил Андрей, опускаясь на край кровати.
Постучав по покрывалу ладонью, он пригласил сына последовать его примеру.
– Андрей изменял жене с секретаршей, – сказал, наконец, Кир.
– Что?!
Зрачки отца стали размером с небольшую планету. Представить было страшно его, пусть и взрослого уже сына, с шестидесятилетней Анной Георгиевной. Нет, она хорошо выглядит и как секретарь – находка, но…
– Пап, с предыдущей секретаршей – Дашей! – Кир заметил, как побледнел от ужаса отец.
– Слава богу, он хотя бы не извращенец, – выдохнул с облегчением Андрей Андреевич, но тут же взял себя в руки. – Так ты узнал, что Андрей изменял жене, и решил устроить самосуд? – осведомился он.
– Нет, не совсем, – пришлось все рассказать с самого начала.
Андрей хмурился все сильнее.
– Так ты испугался, что Андрей обидит твою учительницу? – подытожил мужчина.
– Я не испугался, а ясно дал понять, чтобы держался от нее подальше. Иначе будет не только сломанный нос, еще и жене его скажу. И нашей мамочке.
– Так! Теперь послушай меня. – Старший из Андреевых встал и прошелся по комнате. – Как отец и как мужик я могу тебя понять. Меня бы тоже выбесило, если бы к девушке, которая мне нравится, так нагло подкатывал другой, особенно мой женатый брат.
– Стоп, стоп. Она мне не нравится, просто…
– Замолчи, – жестко сказал отец. – Но как юрист я просто в ярости. Ты своей выходкой отстранил брата от работы минимум на месяц. Он публичное лицо! Он ведет дела, выступает в суде, встречается с клиентами. Теперь его работу придется брать мне и Роме, а Андрея отправить в вынужденный отпуск, не говоря уже о лечении, физическом и моральном ущербе, не говоря уже о матери, которая отправит тебя к какому-нибудь мозгоправу.
– Пап, я…
– Идиот, я знаю. Понимаю первый и последний раз, и то в силу обстоятельств. Ты молод, и до этого все восемнадцать лет проблем от тебя не было.
– А…
– Кирилл, не издавай нечленораздельные звуки, – строго продолжил отец, – мы не скажем ничего матери и Роме, и не понесем в массы. Я сам поговорю с Андреем и все улажу. Ты молодец, что не стал рушить семью брата три года назад. И сломанного носа он заслуживает.
– Менее мерзкой ситуация не становится.
– Это его дело. Я поговорю с ним. Дальше пусть сам решает, как жить.
– Мне жаль, что я доставил проблем тебе, матери и Ромке, – буркнул Кир, глядя на пушистый ковер под ногами.
– Врешь, но я сделаю вид, что верю, – улыбнулся отец, так что стали видны ямочки на щеках. – И я все равно должен тебя наказать.
– Не покупай мне машину на выпускной, – вдруг сказал Кирилл. – Ее покупка равносильна месяцу отпуска Андрея и всем неудобствам для тебя и Ромы. Выплатишь себе с Ромашкой премию на эти деньги.
– Эх, наглец, – хохотнул отец. – Ладно. Но не забудь, что ты должен еще сдать экзамен
