Ознакомительная версия.
– Влипла! – констатировала Ксюша.
– Угораздило бедную, – сокрушилась Поля.
– Я… – пьяно бормотала Ирина, – я в растерянности. Мне более нечего читать и изучать по данному вопросу. И вижу его каждый день, и я… умира-а-аю!..
– И я! – вторила Поля.
– Живой труп! – обзывала себя Ксюша. – Выпить больше нечего. Может, я сбегаю?
Поля и Ирина возразили – на ногах не стоим.
Ксюша слегка норму перебрала, а Ирину и Полю развезло основательно, потому как непривычные. Ксюша их заночевать у себя пригласила, но они отрицательно головами мотали. Как они поедут домой пьяные и со щенками?
– Пр-р-ромоем желудки. – Ирина потянула Полю в ванную.
Они шли обнявшись и шатаясь в узком коридоре от стены к стене.
То, что происходило в ванной, лучше оставить за ее дверью. Умытые, с мокрыми волосами на лбу и висках, еще не трезвые, но уже испуганные, Ира и Поля влили в себя крепчайший кофе, сваренный Ксюшей. Через полчаса Ира и Поля стали почти похожи на себя до визита к продавщице собак.
Ксюша вызвала такси, а от денег за щенков наотрез отказалась. Договорились созваниваться каждый вечер, чтобы Ксюша могла контролировать воспитание собак, и вообще, мол, приятно было познакомиться, давайте не теряться.
Возможно, разговор на Ксюшиной кухне никогда бы не перерос в дружбу. Выпили, разоткровенничались – с кем не бывает. Вспоминали бы потом с долей сожаления о собственной несдержанности и постарались выбросить из памяти приступ пьяной искренности. Если бы не маленькие веселые существа, которые поселились у Ирины и Поли.
Женщины болтали по часу каждый вечер (Ксюша по два). Кроме щенячьих забот, была еще Иринина любовь и Полинино обследование. Ирина мягко убедила Ксюшу лечиться от алкоголизма. Поля горячо поддержала. Так слово за слово, сочувствие за участием, и они постепенно вросли в жизнь друг друга. И теперь бездетные Поля и Ксюша давали советы Ирине, как воспитывать сына. Поля и Ирина расписывали Ксюше прелести трезвой жизни. Ирина и Ксюша в режиме хосписа поддерживали тонус обреченной Полипы.
Ксюша с улыбкой наблюдала-слушала, как между двумя собачницами-новобранцами возникает конкуренция, чей щенок лучше. Прямо, конечно, не говорилось, но постоянно звучало: моя на кличку уже отзывается, а моя только на газетку ходит, а моя на улицу просится, а моя голос подает.
Полина назвала свою собаку Джери. Ирина и Лева остановились на имени Ева.
– Совершенно не собачье, – убеждала их Ксюша. – Должны быть звучные согласные, их собака хорошо слышит.
Но Ева под стать хозяевам демонстрировала выдающиеся способности и свое имя легко запомнила.
Лева в ней души не чаял. Ирина, конечно, ко всему подходила с научных позиций.
– Потрясающе многогранна человеческая психика, – говорила она. – Причем есть грани, о которых мы не подозреваем, и они проявляются, только когда возникает новый возбудитель. Это аналогично живой клетке. Мы вводим в нее химическое вещество, не существующее в живой природе, только изобретенное, а клетка дает ответ, словно в ней существует некая суперпрограмма.
– О чем ты? – не поняла Ксюша.
– О Евочке. Мы с Левой испытываем такой восторг и умиление, которые не могли бы вызвать никакие другие обстоятельства.
– Подождите, – радовалась Ксюша, – вот Ева вырастет, и вы узнаете, что такое абсолютная безрассудочная любовь. Бывает, хозяин дрянь последняя, мучает собаку, а она к нему привязана – не оторвешь ни за какие коврижки. Собака – единственное животное, которое воспринимает человека как божество и всю жизнь ему поклоняется.
Полина и Василий, в доме которых никогда не звучал детский плач и смех, обрушили на Джери запасы неизрасходованной родительской любви. Поля даже немного обижалась в глубине души: муж так веселился после каждой проделки щенка, так радовался маленькой хулиганке, будто и забыл о роковых диагнозах жены.
Ксюша знала, что все их уверения «мы очень строго, как ты велела, с ней обращаемся» не стоят ломаного гроша. Конечно, балуют. Ева разрыла и сбросила на пол горшки с комнатными цветами. Иринино и Левине утверждение «была крепко наказана» означало, что перед носом щепка помахали сложенной в трубочку газетой и попросили больше так не делать. Джери умудрилась открыть холодильник и слопать зразы с яйцом и зеленым луком. Вася и Поля, вместо того чтобы намылить ей холку, причитали над вздувшимся животом проказницы.
МЕДИЦИНСКИЕ СТРАСТИ
Решение обследоваться стало своего рода маленьким бунтом Поли против нависшего над ней злого рока и покорности, с какой Вася принял этот рок. Бунтовать открыто Поля не решалась и потому отправилась в онкоцентр на Каширском шоссе тайком от мужа.
Врач, рано поседевший, усталый и очень занятой, спросил Полю, на что она жалуется.
– На опухоли в мозгах, печени и коленках, – привычно перечислила Поля.
– Кто установил диагнозы? Где выписки?
– В кремлевской больнице, – не без гордости ответила Поля. – А выписки не отдадут, потому что по просьбе мужа держат в тайне.
– Как вас лечили?
– Никак. Поздно! – Горький вздох.
«Чушь собачья», – подумал врач и мрачно сказал вслух:
– Поздно бывает только на том свете. Доктор внимательно посмотрел на пышущую здоровьем Полю. Она явно смахивала на шизофреничку. А эти пациенты – не его профиль. Подобные мании нередки. Взбредет человеку в голову, что он косточку от вишни съел, и теперь у него дерево внутри растет, или воды из родника напился, головастика проглотил, и лягушка в желудке выросла, квакает. Случалось, выставит врач такого пациента за порог, а тот пойдет и от отчаяния из окна выбросится. Точку зрения – надо разрезать, зашить и сказать, что дерево (лягушку) вытащили, – онколог не разделял. Завтра чудику покажется, что у него копыта растут, и он день и ночь будет пятки драить. Психов – в психушку, и чем быстрее, тем лучше.
Онколог не отправил Полю к психиатрам только потому, что ее рекомендовала Ирина Выхина, ученый в высшей степени профессиональный и трезвый.
Врач пододвинул к себе стопку бланков и принялся выписывать направления на анализы и обследования. Он пробурчал, что их можно сделать бесплатно, по очереди и нескоро, а можно – быстро, но за деньги. Поля решила, что экономить не будет, да и неизвестно, сколько ей осталось, поэтому выбрала вариант «быстро и за деньги».
Через две недели после начала Полиного обследования Ирина позвонила Ксюше:
– С Полиной беда. Немедленно отправляюсь к ней.
– Уже началось? – испугалась Ксюша.
– Не знаю. Она крайне возбуждена и твердит что-то несусветное.
– Повтори. Что она говорила?
Ознакомительная версия.
