Ознакомительная версия.
– А что это у вас за парфюм? – спросил Клаус, стараясь оттянуть момент, когда придется развернуться, выйти из-под надежной защиты профессорской руки и бесстрашно взглянуть в лицо своему ближайшему будущему.
Но господин Роджерс не успел ответить, потому что из-за козырька высунулась голова Лай-По и о чем-то возбужденно застрекотала.
Профессор сразу же перестал улыбаться.
– Они не хотят идти дальше, – сообщил он Клаусу, – и не хотят, чтобы мы туда шли.
Клаус облегченно вздохнул.
– Они считают, что это смертельно опасно, – продолжал переводить профессор.
«Надо же, какие умные ребята, – про себя восхитился Клаус, – я тоже так считаю…»
– И поэтому они собираются, пока не поздно, вернуться назад. С нами или без нас. В последнем случае они готовы возвратить нам половину денег.
– Э… – Клаус вопросительно посмотрел на профессора, – а мы… то есть я хотел сказать, какая щедрость с их стороны!
– Ты тоже можешь вернуться, – спокойно, словно речь шла о возвращении с обеда в учебный корпус А, предложил профессор.
– А вы?
В этот момент Клаус испытал крайне неприятное ощущение, гораздо более неприятное, чем несколько минут назад, когда по неосторожности заглянул вниз и увидел, что находится там, под разошедшимися на минуту облаками.
– Я иду дальше, – будничным тоном ответил профессор.
Он повернулся к Лай-По и сказал ему несколько слов по-китайски. Лай-По сокрушенно зацокал языком, спустил профессору его рюкзак и протянул руку Клаусу.
– Нет! – неожиданно для себя воскликнул тот.
Его губы и язык перестали слушать мозг и понесли опасную и вздорную отсебятину:
– Подождите! Я хочу немного подумать!
* * *
Да о чем тут думать, взвыл мозг, давай китайцу руку и поднимайся наверх!
Через какие-нибудь пять-шесть дней вернешься домой, в Цюрих…
Примешь горячую ванну, побреешься, наконец, как белый человек.
Потом ляжешь в постель с настоящими, белыми, накрахмаленными простынями и будешь спать, спать, спать, сколько душе угодно!
Сосед по квартире, студент-медик Вильгельм, как раз уехал на каникулы к родителям, так что никто не станет зубрить над ухом латынь и требовать, чтобы ты гасил за собой свет в уборной и плотно прикрывал дверцу холодильника.
Проснувшись где-нибудь под вечер, наденешь на чистое, отдохнувшее тело новую стильную футболку с эмблемой Rammstein, кожаный пиджак, новые белые джинсы и легкие замшевые кроссовки. Никаких больше тяжелых туристских ботинок и шерстяного нижнего белья! На шею повесишь цепочку с кулоном в виде мертвой головы.
Выйдешь на улицу под легкий вечерний моросящий дождичек – огни плывут и отражаются в мокром асфальте, поникшие от дневной жары цветы оживают в глиняных вазонах, запах бензина упоительно смешивается с ароматом свежеиспеченных булочек с корицей и свежемолотого кофе… Цивилизация!
Зайдешь в торговый центр на Бетховенштрассе, в павильон игральных автоматов, замочишь там дюжину-другую монстров. И уж совсем под вечер отправишься в пивной бар на набережной Баннхофштрассе, под крылышко к Эльзе.
Эльза, пухленькая, румяная, с золотистыми кудряшками, в свежайшем кружевном фартучке, для начала подаст тебе у стойки первую – прекрасную, запотевшую – стеклянную кружку с пивом. А уж потом можно и засесть по-хорошему за любимый столик у окна с двойной порцией охотничьих колбасок по-баварски…
* * *
– Да ну их, эти охотничьи колбаски, – вздохнул Клаус. – Лучше айсбанн с тушеной капустой.
– Айсбанн лучше, – согласился профессор. – Но что…
– Я иду с вами, – сказал Клаус. – Нельзя оставлять вас без присмотра. Но когда мы вернемся, вы угостите меня айсбанном. С капустой и пивом. А на сладкое я предпочитаю яблочный штрудель по-венски. И чтобы официантка была непременно блондинка.
– Договорились, – улыбнулся профессор, – в первом же пабе исполню ваше желание.
Воскресенье оказалось весьма насыщенным событиями не только для главных героев, но и для прочих персонажей этой правдивой истории. В частности, для того, кого мы уж никак не можем оставить без внимания в такое напряженное время, – психотерапевта Шаховского.
От него в нашей истории зависит многое, и мы нисколько не сомневаемся, что он приложит все усилия для того, чтобы развернуть события в свою пользу.
Это воскресенье Леонид Сергеевич отработал в частном медицинском центре: принял четверых посетителей в первой половине дня и еще троих ближе к вечеру. Воспользовавшись во время обеденного перерыва отсутствием психотерапевта, мы можем заглянуть в его кабинет.
Он оснащен всем необходимым: диван и два мягких кресла для обычных консультаций, кушетка для занятий психоанализом, строгий и солидный письменный стол, на зеркальной поверхности которого нет ничего лишнего. То есть на столе нет вообще ничего, кроме стильного и очень современного телефонного аппарата «Panasonic». Все бумаги, досье больных и блокноты для записей психотерапевт держит или в запирающихся ящиках стола или, как полагается, в сейфе.
На стенах висят в рамках многочисленные дипломы, сертификаты и личная лицензия на право осуществления медицинской деятельности. Кроме этого, здесь имеется несколько толково подобранных под цветовую гамму кабинета психоделических акварелек.
Только один предмет немного выбивается из общего стиля – репродукция малоизвестной картины Николая Рериха «Учитель Дэнкэй» в благородной, темного дуба, золоченой раме. В смуглых чертах знаменитого учителя дзэн угадывается определенное сходство с внешностью самого Леонида Сергеевича – если, конечно, избавить последнего от седой шевелюры и усов, слегка сузить ему глаза, а заодно и состарить лет на двадцать.
Есть и другие причины, по которым кабинет психотерапевта украшает именно этот портрет. Пролить на них свет нам поможет одна из историй о Дэнкэе.
(Всего одна, хотя, вообще-то, их существует великое множество. Любой последователь дзэн охотно расскажет их вам в любой момент времени и в любом количестве, если только вы запасетесь терпением, едой на несколько суток и, желательно, спальным местом.)
* * *
Беседы учителя Дэнкэя привлекали не только учеников дзэн, но и посетителей других религиозных и философских школ. Его популярность вызывала серьезное недовольство наставников этих школ, так как число их последователей уменьшалось, а число последователей дзэн росло.
Однажды наставник секты Нитирэн пришел на беседу учителя Дэнкэя, чтобы поспорить с ним.
– Эй, дзэнский учитель! – позвал наставник. – Оставь этих слабых и несмышленых, поговори со мной! Все они готовы следовать твоим словам, но не я. Я не уважаю тебя! Можешь ли ты заставить меня повиноваться?
Ознакомительная версия.
