Ознакомительная версия.
– Подойди ко мне ближе, и тогда мы посмотрим, – сказал Дэнкэй.
Наставник величественно приблизился к учителю и стал прямо перед ним. Тот улыбнулся:
– Лучше стань слева от меня.
Наставник сделал это.
– Пожалуй, – произнес Дэнкэй, – нам будет удобнее разговаривать, если ты станешь справа. Перейди сюда.
Наставник с достоинством перешел направо.
– Ну! Так я жду – заставь меня повиноваться себе!
– Я уже сделал это, – улыбнулся Дэнкэй.
…Данная история во многом помогает понять сущность психотерапевтов. Конечно, не всех, а успешных, востребованных, к числу которых Леонид Сергеевич и относился.
* * *
…Шаховской провел ладонью по своей гладкой, волосок к волоску, идеально уложенной седой шевелюре и посмотрел на часы.
Клиентка заторопилась.
– …и ведь совсем не хочет меня слушать! А я ему постоянно говорю – не надо тебе на ней жениться, не пара она тебе, вертихвостка она, говорю, и ничего хорошего у тебя с ней не выйдет! Потом попомнишь, говорю, материны слова, да поздно будет!
Вот ведь овца, подумал Шаховской, вежливо кивая и с сосредоточенным видом рисуя в блокноте ухмыляющихся чертиков. Не слушают ее, видите ли.
Клиентка, замолчав, уставилась на Шаховского выпуклыми, желтыми, цвета спитого чая, глазами. Тот захлопнул блокнот и в ответ уставился на нее.
Переглядеть психотерапевта клиентке оказалось явно не под силу.
– Леонид Сергеевич, – жалобно проблеяла она, отводя глаза и сморкаясь в платочек, – что же мне делать-то? Ну почему меня никто никогда не слушает?
На ключевые слова «никто» и «никогда» Шаховской среагировал мгновенно, не раздумывая, – он уже научился этому за долгие годы практики.
В какие-то десять минут клиентка была выведена на финишную прямую и любезно препровождена к выходу из кабинета.
При этом в руках доверчивая дама имела счет за оказанные ей психотерапевтические услуги, а в голове – легкий сумбур от услышанного и ощущение того, что в ней таится новый человек, обладающий не вполне еще ясными, но привлекательными возможностями.
Что и говорить, Леонид Сергеевич – гений!
Какой он чуткий, грамотный, понимающий специалист!
Как легко, быстро и правильно он уловил самую суть ее проблемы! Она-то, оказывается, аудиал, то есть воспринимает информацию преимущественно на слух и передает также в устной форме, а единственный сын, кровинушка, наоборот, визуал, а то и вовсе кинестетик.
И ей, стало быть, не говорить нужно, обращаясь к нему, воспитывая его, наставляя несмышленого на путь истинный, а писать ему письма.
Или рисовать картины.
Или лепить (все равно из чего – из теста ли, глины или пластилина… из теста, впрочем, предпочтительнее – можно потом испечь и скормить ребенку для усиления воздействия).
И вот тогда до него наконец дойдет! Тогда уж он не сможет оставаться глухим к стонам наболевшего материнского сердца!
И клиентка заспешила к регистрационной стойке, чтобы, во-первых, уплатить по счету, а во-вторых, записаться на следующий прием.
Леонид Сергеевич, правда, сказал, что в повторной консультации нет необходимости и что она, клиентка, без сомнения, справится теперь сама, но… вдруг ей понадобится задать врачу кое-какие вопросы или просто поделиться своими успехами?
После ухода овцы у Шаховского было еще двое посетителей – мужчина с эрективной дисфункцией и молодая особа истероидного типа, полагавшая себя неизлечимо больной неизвестной науке болезнью.
Мужчину Шаховской, не мудрствуя лукаво, уложил на кушетку, подсунул под голову клиенту подушечку и надел ему наушники, подсоединенные к магнитофону с последними записями Льва Щеглова.
Убедившись, что голос знаменитого сексопатолога звучит из магнитофона без помех и с должной интенсивностью (не слишком громко и не тихо), Шаховской посоветовал мужчине закрыть глаза и расслабиться, выключил верхний свет и вышел из кабинета, заперев за собой дверь.
Затем Леонид Сергеевич направился в курилку, где застал хирурга-ортопеда Сашу Безруких и этого нового молодого офтальмолога… как его, Слепцов, вроде бы… со свежим выпуском «Футбольного обозрения».
Обсуждалась последняя встреча ярославского «Шинника» с московскими торпедовцами, виды мадридского «Реала» на победу в Ливерпуле, а также очередная смена состава в питерском «Зените».
При этом хирург ругал питерцев за хроническую неспособность к игре, а офтальмолог, по молодости лет, горячился и доказывал, что «Зенит», в принципе, ничуть не хуже «Реала», надо только найти подходящего тренера. Желательно, иностранца.
Шаховской, равнодушный к футболу, молча курил, улыбался, вежливо кивая обоим спорщикам, думал о своем.
Из курилки он по служебной лестнице спустился на первый этаж и отправился на улицу.
Не спеша обошел по периметру голубоватое одноэтажное здание медицинского центра, с ухоженными клумбами и фонтанчиком перед главным входом и кучами забытого строительного мусора с тыльной стороны.
В холле выпил стакан кофе из автомата, поболтал у стойки с хорошенькой регистраторшей и лишь после этого вернулся в свой кабинет.
Мужчина с застывшей улыбкой по-прежнему лежал на кушетке.
Шаховской взглянул на часы и привернул звук магнитофона, вернув клиента к реальности.
Придя в себя, тот восторженно захлопал глазами и пожелал немедленно поделиться с психотерапевтом всем пережитым во время сеанса, но врач легко и изящно пресек его, просто предложив приобрести эту кассету (прямо здесь и сейчас, по сходной цене!) и слушать ее дома в свое удовольствие, в одиночестве или с подходящей компанией.
Не успел окрыленный мужчина, прижимая к груди кассету и шагая словно по облакам, покинуть кабинет, как туда ворвалась истероидная молодая особа.
* * *
Шаховской, едва взглянув на клиентку, решил проставить в ее чеке двойную сумму. Несмотря на это, мысленно вздохнул (воскресенье… шесть часов вечера… в заведении у Тараса – очередное заседание Клуба любителей пива).
Мысленно же засучил рукава и принялся за работу.
Скрупулезно записал мелким аккуратным почерком все жалобы молодой особы на боли в груди и невнимательность врачей.
Тщательно прослушал ее, велев обнажиться до пояса, послушал стетоскопом и даже простучал грудину и под тощими, рвущими бледную, покрытую веснушками кожу ключицами.
Снова долго писал в карте, озабоченно качая головой и время от времени бросая на замершую молодую особу сочувственные взгляды.
– Да, положение серьезное, – наконец изрек он.
Молодая особа немедленно залилась слезами.
В то же время в глазах ее мелькнул и некий торжествующий огонечек – все-таки она оказалась права! Она, а не они! Она действительно очень больна, может быть, неизлечимо или, что скорее всего, даже смертельно!
Ознакомительная версия.
