Глава 9.
Тринадцатая
Вконец устав, я возвращаюсь в комнату. Доползаю до кровати: лежать на кровати больно, очень сильно болит спина, простыни на ощупь, будто наждачная бумага. Перекатываюсь на живот и скидываю с себя одеяло, чтобы спина была открыта прохладному воздуху, и хотя боль ужасна, я проваливаюсь в сон.
Утром нас будят рано, охранники распахивают дверь и рявкают нам вставать. Не торопясь, поднимаю с постели свое ноющее тело, перед глазами все слегка плывет после сна, и я смотрю на дверь размытым взглядом.
— Сегодня вы займетесь кухней и стиркой. Из-за вашей глупой попытки сбежать вчера, вы будете делать все сами, в том числе и за третью группу.
Великолепно.
Словно зомби, мы поднимаемся с кроватей, тела тяжелые, головы трещат. Мы едим, одеваемся и выходим из комнаты в сопровождении охранников. В холле проходим мимо комнат других девушек. Я вижу, что некоторые из дверей открыты, и девушки сидят на своих постелях. Разглядываю их, чувствуя странную связь с ними, хотя у нас и не было возможности поговорить после первого дня. Думаю, это какая-то эмоциональная связь, потому что все мы видим нечто особенное друг в друге.
Мы все в одной лодке.
Мы принимаемся за стирку первыми, а её было много, учитывая, что нас тринадцать девушек, охранники и еще Мастер. У каждого из нас было свое задание: кто-то стирал, кто-то сушил, гладил и складывал. Между сушкой и глажкой мы подмели пол и убрались. К обеду моя спина ужасно болела, и я чувствовала себя отвратительно. Продолжала трудиться только потому, что знала, что останавливаться нельзя - последует наказание.
Приятно осознавать, что на кухне только одна камера видеонаблюдения. К тому же, здесь большая кладовка, так что время от времени мы незаметно прокрадываемся туда и шепчемся друг с другом. Девочки проверяют все ли со мной в порядке. По крайней мере, мы можем общаться здесь без свидетелей. Очевидно, нас застукали, потому что охранник зашел в комнату вместо того, чтобы ждать снаружи и, уставившись на нас, раздал распоряжения на остаток дня.
Здесь попросту нигде не скрыться.
***
Уильям
— Девушки, на колени, пожалуйста, — я отдаю приказ. Девять девушек медленно опускаются на колени, их головы поникают. Я знаю, что они напуганы. Понимаю это и уважаю. Единственный выход понять меня — это научиться верить в то, о чем я знаю лучше всех. Ни в коем случае не хочу, чтобы они боялись меня; запугивание — это один из легких человеческих способов получить то, чего он хочет. Я же не использую подобную тактику для извлечения пользы. Вместо этого я пытаюсь отогнать их страхи, спрятанные где-то в глубине души.
— Прошло уже пару дней и, как я вижу, вы хорошо справляетесь. Знаю, вы осознаете свое происхождение и осознаете, что ваша жизнь до этого была ничтожнее некуда.
Никто не шевельнулся. Им и не надо. Они понимают, о чем я говорю. Эти девушки помнят о своих жизнях. Я позволил им помнить. Но группе, которую я выбрал для себя, нет. Их жизни гораздо хуже, и моя обязанность — скрывать от них воспоминания, пока они не будут готовы полностью принять их и не сломаться.
Это мой единственный шанс поговорить с девятью девушками, пока Моя группа занимается работой по дому.
— Я разрешаю каждой из вас задать мне по одному вопросу. Ваш единственный шанс спросить меня. Спрашивайте по очереди, и я обещаю вам ответить.
Джордж подходит к Первой и тянет её за голову. Она поднимает на меня свой недоумевающий взгляд. Я устроился в тени так, что ей видны лишь мои очертания.
— Задавай свой вопрос, Первая. Это твой единственный шанс.
— Ч...ч...что ты хочешь со мной сделать?
— Ответ прост: я хочу дать тебе лучшую жизнь. Но чтобы добиться её, ты должна знать своё место.
— Вторая, — произносит Джордж.
— Ты собираешься и...и...изнасиловать меня?
Это слово вызывает во мне отвращение. Я никогда бы не причинил такую боль человеку.
— Нет, — с трудом выдавливаю из себя, стараясь сохранить свой голос непреклонным.
— Четвертая.
— Я х...х...хочу спросить о своей младшей сестре. Она у...у...умерла?
У меня сдавило грудь. Я обещал, что отвечу на любой их вопрос, правда, некоторые из них имеют очень нехорошие ответы.
— Ты уверена, что хочешь знать ответ, Четвертая?
— Да, — шепчет она.
— Тогда сожалею, но да. Твоя младшая сестра мертва.
Она издает огорченный всхлип. Глубоко вдохнув, я продолжаю.
— Пятая?
— Ты собираешься убить нас? — спрашивает она, её голос громче остальных.
— Конечно же, нет, — им потребуется больше времени, чтобы понять это. — Шестая?
— Нам будут причинять боль?
— Все зависит, — тихо начал я, — от вашего поведения, если вы поведете себя недолжным образом, то да, вы будете наказаны. Иногда наказания могут быть болезненными. Уверен, вы знаете, что группа номер четыре была наказана вчера. Одна из девушек получила двадцать ударов плетью за попытку бежать. Если вы хотите, чтобы этого больше не случилось, вам следует соблюдать все мои правила.
Она хныкает, но кивает головой и опускает её.
— Восьмая?
Она молчит.
— Восьмая? — повторяет Джоржд.
— У меня нет вопросов, — бормочет она.
— Ты уверена в этом? — спрашиваю я из любопытства.
— Да, — рявкает она, — уверенна.
— Хорошо. Такой шанс вам больше не выпадет.
— Девятая?
— Почему нам нельзя видеть тебя?
Я вздрагиваю. Мне нужно пару минут, чтобы ответить ей максимально честно.
— Вы должны заработать это право, Девятая.
— Десятая? — продолжает Джордж, обрывая её протест.
— Могут ли они найти нас?
— Кто, они? — спрашиваю я.
— Наши старые мастера?
Я понимаю ее страхи. Ее забрали у человека, который был довольно бесчеловечен и жесток. Она была продана ему около четырех лет назад, и за это время он смог многое поменять в ней.
— Нет, они не смогут найти тебя здесь.
Кажется, часть напряжения уходит из ее тела.
— Одиннадцатая, ты последняя, — говорит Джордж.
— Мне нечего сказать тебе, ты, чертова свинья.
Я выпрямляюсь. Одиннадцатая жестока, но у нее также было жестокое прошлое.
— Я дам тебе один шанс, Одиннадцатая. Задай вопрос или молчи. Если ты не будешь следить за языком, то будешь наказана.
— Так накажи меня, ты, больной придурок, — рычит она.
Я вздыхаю, потирая виски:
— Джордж, проведи Одиннадцатую в гостиную, пусть она посидит с кляпом во рту, прикованная к стулу. Она будет сидеть и смотреть, как другие девушки проходят мимо нее, глядя на нее, понимая, как это грубо и непочтительно делать то, что сделала она. Если она ничему не научится, то останется там, пока не поймет.
