Перед глазами Тодда пошли красные круги. Он увидел перед собой ухмыляющееся лицо центрового и в ярости толкнул его. Тот ответил тем же. Дело чуть было не дошло до драки, когда судья встал между ними.
– Ты! – закричал он Тодду. – Я удаляю тебя с площадки до конца игры!
Оглушенный Тодд проковылял на скамью запасных игроков «Гладиаторов» и сел, положив на голову полотенце. Свист и крики стали еще громче.
– Простите, тренер, – все-таки выдавил из себя Тодд.
Тренер Хорнер относился к своим подопечным, как к родным детям. Все они знали, как близко к сердцу он принимает все их радости и печали. После этой злосчастной игры против «Биг Меза» он отослал Тодда в душевую, а сам собрал команду.
– Так, – отрывисто проговорил он, – что-то гложет Уилкинза.
Тренер Хорнер всегда разговаривал с ними резковато, но все знали, что в душе он был самый мягкий человек на свете.
– Элизабет Уэйкфилд, – сказал Джим Дейли.
– Это кто, его подружка?
– Да, одна из близнецов. Та, которая попала в автомобильную катастрофу, – ответил Джим.
– Она ехала на мотоцикле Тодда, когда это случилось, тренер, – добавил Том Хэкет, защитник.
– Так-так. – Тренер Хорнер потер подбородок.
– Ну, и как она?
Игроки отвернулись.
– Эй, я кажется задал вопрос! Наш товарищ по команде в беде!
– Тодд все время беспокоится о Лиз, – сказал Джим. – Он больше ни о чем не может думать.
– Почему? Что произошло?
– Тренер, Лиз Уэйкфилд была самой лучшей девчонкой в школе. Но после катастрофы она как-то изменилась.
– Понятно, – задумчиво протянул тренер Хорнер. – Понятно.
Он медленно пошел к своему кабинету, где велел Тодду ждать его, открыл дверь и увидел лучшего игрока команды, с несчастным видом сгорбившегося на стуле.
– Привет, Тодд, – сказал Хорнер, садясь за стол.
– Привет, тренер.
– Тодд, может быть, ты расскажешь мне, что случилось? – озабоченно спросил тренер Хорнер.
– Я не знаю.
– Как это ты не знаешь? Ты почти вывел Лейна из строя в самой середине игры.
– Все было как в тумане.
– Тодд, я стараюсь не давать своих игроков в обиду, но ты должен помочь мне. Что случилось?
Тодд покачал головой.
– Один из наших ребят сказал что-то о девушке, – мягко продолжал Хорнер. – Она имеет к этому отношение?
Тодд обхватил голову руками, как бы желая, чтобы слова тренера не дошли до его сознания.
– Иногда в нашей жизни возникают проблемы, от которых просто никуда не уйти. – Хорнер вздохнул. – Есть такие вещи, от которых невозможно отмахнуться.
– Я знаю, тренер, – тихо сказал Тодд.
О, как хорошо он это знал!
– Тебе придется пропустить несколько игр, Тодд.
– Я знаю.
– Я хочу, чтобы ты использовал это время на разрешение проблемы, которая тебя беспокоит. Что бы это ни было, ты не сможешь от нее спрятаться.
– Да, сэр.
– Я слышал, что Элизабет – замечательная девушка. Но я думаю, что сейчас у нее тоже большие проблемы.
Тодд Уилкинз впервые посмотрел на тренера.
– Вы так думаете?
– Да, Тодд, я так думаю. Ты был сам на себя не похож, и поэтому я понял, что с тобой что-то случилось. Если эта девушка ведет себя не так, значит, с ней тоже что-то случилось.
Идя по коридору к выходу из спортзала, Тодд не переставая думал о разговоре с тренером. Было ужасно слышать, как тот говорил о Элизабет, и тем не менее это принесло Тодду облегчение.
«Какой же я был идиот, – думал он. – Конечно, она в беде. Эта девушка, которая так странно себя ведет, это не моя Лиз!»
Тодд понял, что был круглым дураком, не настояв на откровенном разговоре с ней. Очевидно, никто ничего не делал. Все просто смирились с тем, что личность Элизабет претерпела необратимые изменения. А этого ни в коем случае нельзя допустить.
– Что-то должно было случиться, – сказал тренер Хорнер.
Тодд решил, что обязательно докопается до сути.
Джессика Уэйкфилд просто не знала, что ей делать. Все относились к ней, как к Элизабет, то есть как к прежней Элизабет. Элизабет с большим чувством долга. Элизабет, к которой можно обратиться за помощью, попав в беду. Элизабет, к которой шли, когда хотели пожаловаться на ее сестру.
– Слушай, – сказала Джессике Лила Фаулер, встретившись с ней в коридоре, – скажи Элизабет, чтобы она оставила в покое моего парня.
– Что? – спросила Джессика, не слишком, впрочем, удивленная.
– Не притворяйся, что ты ничего не знаешь. Твоя дорогая сестрица думает, что может встречаться с Тимом за моей спиной. Скажи ей, чтобы убрала руки прочь от моего Тима.
Потом Джессика узнала от Кары Уокер, что Сюзан Стюарт просто кипит от возмущения, потому что Элизабет пыталась отбить у нее Кена Мэтьюза.
Инид Роллинз оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения Джессики.
– Ты знаешь, я всегда считала Лиз своей лучшей подругой.
– Попытайся понять, Инид…
– Я пыталась, Джес, но теперь я не хочу иметь с ней ничего общего. Это была твоя идея пригласить меня в «Дэйри Берджер». Так вот, как только ты ушла, она стала заигрывать с Джорджем перед самым моим носом.
«У меня будет нервный срыв, – подумала Джессика. – Я все время беспокоюсь о Лиз».
А когда ей не надо было волноваться по поводу Лиз или искать ее, приходилось делать за нее домашнюю работу и попутно заботиться о близнецах Перси. Жизнь становилась просто невыносимой.
Иногда Джессика была уже готова открыть на все эти неприятности глаза своим родителям, но потом ее решимость исчезала. Не родители были виноваты в том, что случилось, а она. Из-за нее, из-за того, что она так эгоистично уехала тогда от Инид, Элизабет попала в катастрофу. Более того, это она была примером для теперешнего ужасного поведения Элизабет. Так что она совершенно права, не взваливая на родителей бремя беспокойства за сестру.
Джессика пришла бы в ужас, если бы услышала разговор, который в это время происходил между Элизабет и Роджером Коллинзом в редакции «Оракула».
– Элизабет, – сказал мистер Коллинз. – Я просто не хочу верить тому, что мне сказали. Это правда, что ты использовала свою колонку, чтобы отбить у Сюзан Стюарт ее мальчика?
– Что? – спросила Элизабет, с невинным видом широко раскрыв глаза.
– Вот этот абзац, – продолжал он.
Абзац про Сюзан Стюарт и «К.М» был отмечен красным карандашом.
– Почему все могут веселиться, читая мою колонку, а я нет? – сказала она, надув губы.
– Так, значит, это правда?
– Да… я написала этот абзац. И я ничего не могу поделать, если я нравлюсь Кену Мэтьюзу.
– Дело совсем не в этом, Элизабет, и ты это знаешь. Есть такое понятие как этика. И такое понятие как честность. Раньше ты была с ними знакома. Ты не только написала этот абзац в своих собственных интересах, но и исказила правду. Так ведь?
