Это оказалось не так-то просто, поскольку сеньор Санчес имел собственное представление о своем пребывании в Новом Орлеане. И в этом не было бы ничего плохого, если бы он заранее удосужился обговорить все с Джоном. Но именно этого венесуэлец и не собирался делать.
– Мне кажется, что я опять оказался в детском саду, – жаловался Джон, когда сеньор Санчес в очередной раз изменил программу, не предупредив об этом.
– Некоторые люди просто невыносимы, – терпеливо утешала его Джекки.
– А сегодня вечером я должен вести его в ресторан, – простонал Джон. – Мне этого хочется, как дохлой собаке лаять.
Джекки засмеялась.
– Ничего, думаю, деликатесы Антонио помогут тебе пережить это несчастье.
Джон щелкнул пальцами.
– Я нашел великолепное решение проблемы! Я приглашаю на ужин тебя.
– Меня? – недоуменно переспросила Джекки. – Почему именно меня?
– У этого сеньора слабость к молодым хорошеньким женщинам, – объяснил Джон. – Кроме того, ты говоришь по-испански. Это ему понравится.
– Моих знаний, конечно, хватит, чтобы снять номер в отеле или заказать обед в ресторане. Но я не смогу вести долгую беседу.
– Это тебе и не понадобится. – Джон оживленно потирал руки. Его настроение заметно улучшилось. – Санчес прекрасно разговаривает сам с собой. Ему не требуются собеседники. Он довольствуется слушателями.
– А ты не хочешь спросить, есть ли у меня время и желание?
– У тебя на вечер другие планы? – Он театрально застонал, закрыв лицо руками. – Ты не можешь так поступить со мной, Джекки. Ты моя последняя надежда. Я не вынесу целый вечер наедине с доном Рафаэлем.
Джекки сжалилась.
– Ну хорошо, уговорил. Мне давно хотелось отобедать «У Антонио».
– Ты ангел, – сказал Джон. – Увидимся в восемь в ресторане. Я зарезервирую столик на мое имя.
– До вечера, – бросила Джекки, когда Джон выходил из офиса. Она видела, что он испытывает неподдельное облегчение.
Как выяснилось позже, Джон волновался зря. Сеньор Санчес опять предпочел изменить свои планы и опять не удосужился предупредить об этом Джона.
Рафаэль Санчес просто не появился за ужином. Когда Джон попросил официанта принести телефон и позвонил в гостиницу, то выяснилось, что венесуэлец покинул город во второй половине дня и отправился в Лас-Вегас.
– Надеюсь, он проиграет все до последнего доллара, – раздраженно пробурчал Джон.
– Это более чем вежливо, – отозвалась Джекки. – Что же нам делать?
– Главное, больше не будем вспоминать об этом Санчесе. А раз мы уже здесь, то давай наслаждаться едой и прекрасным вином. Или у тебя есть другие предложения?
– Нет, – улыбнулась Джекки, и тут же подумала о Лизе. Подруга удивится, когда узнает, что она действительно встретилась с Джоном. А что в этом свидании не последнюю роль сыграла случайность, Джекки ей не расскажет. – Я рада, что мы оказались вдвоем. Уверена, мы проведем чудесный вечер.
– Ты права, Джекки. Это великолепно. Воспользуемся моментом и спокойно поболтаем. У нас редко появляется такая возможность.
Он подозвал официанта и заказал бутылку вина.
Джекки вернулась домой около полуночи. Она безумно устала и была в отвратительном настроении. Вечер можно было назвать каким угодно, но только не радостным.
Все началось с еды. Они слишком долго ждали сеньора Санчеса и заказали ужин довольно поздно, поэтому было уже почти десять, когда официант принес первое блюдо.
К этому времени у Джекки совсем пропал аппетит. Она не привыкла есть на ночь. И уж тем более ужин, состоящий из семи блюд.
После семги официант принес консоме из фазана, после бульона – земляничный щербет, потом салат, такой сытный, что его одного вполне бы хватило, чтобы наесться до отвала.
Фирменное блюдо подали уже около одиннадцати – великолепную хрустящую жареную баранину. Затем последовал сыр и шоколадный мусс на десерт.
В другое время и при других обстоятельствах Джекки, конечно, насладилась бы изысканной кухней.
Но Джон Лоример своей болтовней окончательно испортил ей аппетит. Для него в этот вечер существовала единственная тема для беседы. И этой темой оказался Декстер Николс.
Джекки изо всех сил пыталась направить разговор в другое русло, но Джон не замечал этого. Он упоенно рассказывал о купленной у Декстера лодке, потом бесконечно долго о семье Декстера и, наконец, о том, как он им восхищается: его независимостью, его свободной жизнью.
Конечно, слушать весь вечер хвалебные оды в адрес человека, которого Джекки пыталась забыть, было весьма неприятно. Но еще неприятнее было то, что Джон пил слишком много. Он не терял контроль над собой, но, чтобы быть уверенным в том, что Джекки хорошо его понимает, он каждое предложение повторял трижды.
Это была пытка.
Когда официант наконец принес на серебряном подносе счет, Джекки облегченно вздохнула.
Но на этом ее мучения не кончились. Они вышли из ресторана, и Джон предложил пройтись по ресторанчикам французского квартала. Он так набрался, что Джекки боялась оставить его одного. Ей необходимо было убедиться, что он нормально доберется до дома.
Проявив чудеса изобретательности, она сумела уговорить его сесть в такси. Правда, ей пришлось поехать с ним, чтобы доставить его домой. Ничего не оставалось делать, как опять всю дорогу слушать, какой прекрасный парень Декстер Николс.
С нее довольно!
Войдя к себе в спальню, она поняла, что ужасно измучена. У нее не было сил даже прослушать сообщения на автоответчике.
Утром Джекки так торопилась, что ей было не до него.
Стояла страшная духота, и Джекки радовалась, что в офисе установлен кондиционер. Она ждала, что к ней заглянет Джон, но он, видимо, чувствовал себя неуютно после вчерашнего вечера и не показывался ей на глаза.
Есть она не хотела и поэтому работала без перерыва. Около трех план дня был выполнен, но так как она сама распределяла работу, то решила изучить еще одно дело.
Случай был довольно сложный, с огромным количеством запутанных обстоятельств. Она искала правильное решение, не обращая внимания на время. Около семи Джекки наконец разобралась, с какой стороны следует подходить к этому делу. Чувствуя, как всегда, удовлетворение от проделанной работы, она отправилась домой.
Свернув к подъезду, она увидела Декстера. Он сидел на ступеньках перед входом и читал книгу. Рядом с ним на лестнице лежал букет. Услышав звук приближающейся машины, он поднял голову и заулыбался.
Джекки почувствовала, как колотится сердце. Она глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки.
– Привет, – небрежно произнесла она, подойдя к нему, а потом довольно резко спросила: – Что ты здесь делаешь?
