Левка изумлялся сам себе, своему холодному цинизму и ледяному спокойствию. И тому, как безупречно играл роль. «Это Лев, он специалист по культуре скифов и сарматов». Лев кивал, сдержанно улыбался и молча пожимал руки. Не говорил, только слушал. Он надел на себя чужую маску. Снова. Тогда он еще не знал, как дорого ему это обойдётся, но легкий дискомфорт уже постучался в сердце. Поэтому роль молчаливого и улыбчивого спутника Дины Ингер исполнялось им со всею тщательностью. Но все же прискучила через три часа. И с банкета они дружно сбежали. У них двоих свое закрытие. Своего фестиваля.
Поужинали в открытом кафе на набережной. Ели рыбные рулеты и пили розовое вино. О чем-то говорили и чему-то смеялись. А потом пошли гулять по набережной. Со стороны они казались очень красивой парой. Девушка в простом черном платье до середины щиколоток, тонкие ремешки босоножек. И стройный мужчина в белоснежной рубашке и черных брюках. Они будто сошли с кадра так любимого Диной кино золотого века Голливуда.
Но у Левки был свой сценарий. Время уходит, стремительно тает, завтра самолет. А в арсенале нет даже поцелуя. А вот именно сейчас обстановка располагает — едва слышный плеск волн, шум гуляющей толпы остался где-то позади, и луна как по заказу на небе создает романтическую обстановку. Ну, чего тебе еще надо? Целуй!
Он остановился резко. Дина, которая что-то рассказывала, тоже остановилась.
— Что?
Ее глаза в темноте поблескивали — загадочно, но выражения не разобрать. Он медленно поднял руку и так же медленно поднял ее лицо за подбородок. И теперь увидел, что было в глазах.
Предвкушение.
Так какого же черта…
Ее губы, те, что не давали ему покоя уже не одну неделю, оказались… ох, какими же они оказались. Теплые, упругие, сладкие. И неожиданно приоткрытые. У поцелуя не было ни малейшего шанса хотя бы чуть-чуть побыть невинным. И в ее сладкий рот Левка ворвался и провалился. И его там встретили. Ждали.
Его руки пришли в движение, он обхватил ее лицо ладонями, а ее пальцы легли ему на шею. Все случалось так правильно. И сладко. И остро. До головокружения.
В какой-то момент контакта губ стало не хватать, и Лев притянул девушку к себе. Сквозь тонкую ткань рубашки почувствовал, как коснулась его груди девичья грудь. Сердце заколотилось совсем отчаянно, целовать хотелось еще и еще. И уже не только целовать.
— Но-но, руки ниже пояса не опускать. Ты же не будешь лапать девочку прямо на набережной.
— Да меня ноги едва держат!
— Давай, хлопнись в обморок прямо сейчас, герой.
Поцелуй, пережив свой пик, стал стихать, заменяться ласковыми нежными прикосновениями губ.
А потом Дина прижалась щекой к его плечу. Другая ее рука гладила его другое плечо.
— Лев… Левка… Левушка… — шептала она, словно пробуя его имя на вкус. Сладкое обморочное головокружение не отпускало. И он не выдержал. Прижал ее к себе всю, всю целиком, телом к телу. И ниже пояса тоже. А там уже сказывалось нешуточное напряжение.
И сделал он это совершенно зря. Он сразу почувствовал, как Дина окаменела в его руках, замерла, будто даже дышать перестала. Он разжал руки, и она тут же резко отступила.
— Черт. Черт! Черт!!!
— А я тебя предупреждала!
И он начал делать то, что, наверное, не стоило делать в такой ситуации. То есть — принялся извиняться и оправдываться. Но ее реакция заставила запаниковать, попробовать тут же, не сходя с места, все исправить. Знать бы еще — что. И как.
- Извини, — он поднял руку, будто хотел к ней прикоснуться, но не решился. — Правда, извини. Я не… я не хотел тебя пугать или обидеть. Я… Мне показалось, что…
— Это ты меня извини… — и Дина тоже почему-то стала оправдываться. Взгляд она не поднимала. — Я тоже не… — и замолчала.
Молчание было неловким, и непонятно, что с ним делать. И что сам Лев сделал не так?
— Я, наверное, поторопился, увлекся и…
— Нет-нет, — поспешно ответила она. — Это я… И… Лев, пожалуйста… — вдруг неожиданно тронула его пальцы. Он не мог упустить такой шанс — тут же обхватил ее ладонь. Но большего себе не позволил. — Просто… понимаешь… Я… мне, действительно, нужно время и…
— Я понимаю, — едва слышно выдохнул он. — Я готов ждать. Ты… мне очень нравишься, Дина.
Она тоже вздохнула — едва слышно и, кажется, довольно.
— Ты не сердишься, Лева?
Все. Он вообще перестал что-либо понимать.
— Нет, конечно, — не знаешь, что делать — делай хоть что-нибудь. Он подал Дине руку. — Я созрел для десерта. Как насчет кофе и мороженого?
Дина после паузы приняла поданную руку. И едва, они успели сделать два шага, неожиданно коснулась его щеки лёгким поцелуем.
— Дай мне время, пожалуйста. Мне надо… кое-что… уладить… в своей жизни.
Левка медленно кивнул. А что еще ему оставалось делать?
Глава 6. Тук-тук-тук, стучит сердечко
— Ты загорел, просто мулатка-шоколадка! Магнитик мне привез?
— Гаврик, когда ты пытаешься шутить, я пугаюсь, — Левка привычно устраивается за гримировальным столиком. — Какие тут у вас дела были, пока я отсутствовал?
— Да ничего особенного, — зевнул Гаврилов, шурша шоколадным батончиком. — Ян, как обычно, откупился. Для приличия недельку посидели тихо. Но сегодня — аншлаг. По тебе соскучились, Лола.
- А я что-то не очень, — Лев берет в руки тушь для ресниц. Кажется, он напрочь забыл, как этим пользоваться. Он вообще в этом плане бездарный, на уроки визажа ухлопал кучу времени и денег, пока хоть чему-то научился.
— Зато я теперь красивая.
— Ой, кто это? Давно не слышал.
— Тебе не до меня было.
— За инструментом моим следил? — Лев аккуратно отвинчивает колпачок. Сиди — не сиди, а надевать шкуру Лолы надо.
— А как же! — Гавря хлопает по стоящему у стены футляру с аккордеоном. — Каждый день пыль протирал. Душевно ты на нем играешь, Левко.
— Спасибо, — Лев со вздохом принимается за гримирование. — Мне еще завтра на дне рождения работать. На детском.
— Не любишь детские? — секьюрити с любопытством наблюдает за Левкиными действиями. Процесс превращения Льва в Лолу его неизменно завораживает.
— Наоборот, — пожимает плечами Лев. — Предпочитаю даже. С детьми я ладить умею, а напиваются там меньше. Все, помолчи, не мешай.
***
— Детка, я надеялся, что ты меня встретишь.
— Не получилось.
— Чем так занята? Пишешь гениальный сценарий?
— Да.
Игорь, кажется, наконец, решил принять во внимание ее сухой тон и краткие ответы. Вздохнул демонстративно.
— Ну работай, детка, работай. Пиши. Что еще делать студенту сценарного факультета?
Это была завуалированная издевка, но Дина ее проигнорировала. Взрослая. Она взрослая. И надо вести себя соответственно.
- Именно так. У нас все серьезно, на харизме и смазливой мордашке не выедешь.
Игорь рассмеялся. Нехорошо, недобро.
— Ну ладно, забегу как-нибудь при случае, проведаю свою труженицу печатной машинки. Да и с нотариусом вопрос надо решить.
— Время еще есть.
Дина не знала, конечно, что в этот момент ее голос звучал в точности как у отца. Когда дело касалось чего-то по-настоящему важного, вся аристократическая вальяжность с Андрея Ингер сползала и обнажалась суровая саксонская натура — беспощадная и бескомпромиссная.
— Хорошо, детка, хорошо.
Окончив разговор, Дина положила телефон рядом, на сиденье дивана. Вытерла ладони о джинсы. Вспотели отчего-то ладони. Она боялась этого разговора. Боялась, что Игорь приедет. До дрожи боялась, что прикоснется. Теперь она не могла ему позволить прикасаться к себе.
Потому что с моря вернулась другая девушка. И причина тому — один-единственный человек.
6.2
Дина какое-то время пыталась понять, что с ней там, в Сочи, произошло. Но быстро осознала, что эти попытки ни к чему не приводят. Она ни-че-го не понимала.
