Ведь ничего не предвещало каких-либо необычностей. Фестиваль — да Дина их повидала за свою двадцатилетнюю жизнь тьму-тьмущую. Все одинаковые, все слились и смешались в один общий образ. И все было как обычно. Абсолютно все. И это «все» вдруг в один момент опрокинулось.
Она просто шла. Шла по набережной, уставшая, раздраженная жарой, толпой, необходимостью выполнять определённые протокольные действия. И увидела мужскую фигуру. Обыкновенную, ну совершено обыкновенную, ничем не выделяющуюся из курортной толпы. Шорты, футболка, солнцезащитные очки. Стоит человек, привалившись к парапету спиной, о чем-то своем думает. А Дина словно в стену врезалась, встала как вкопанная. Постояла — и пошла к нему. А когда человек снял очки…
Где-то она видела эти глаза. Большие, выразительные, темные. Немного грустные. И какие-то очень мудрые. Что никак не вязалась с молодым мужским телом, ямочками на щеках, уголками губ, которые любили улыбаться — так Дине показалось.
Она стояла как идиотка и просто смотрела. Словно заколдованная. Будто магия какая-то или еще что. Непреложный факт был только один — из всей толпы на набережной как-то непостижимо Дина заметила этого, именно этого человека. А потом ее к нему словно магнитом потянуло. Будь Дина чуть романтичней — она бы могла вспомнить рассказы про то, как люди встречаются в разных жизнях, про реинкарнацию и любовь сквозь века. Но Дина была чужда этого всего. И поэтому стояла, молчала и смотрела. И ни-че-го не понимала.
А потом он с ней заговорил. И тут она просто чуть в обморок не хлопнулась. Голос. Какой же у него голос. Он словно обволакивал, окутывал ее каким-то невероятным теплом. И снова ощущение, что слышала, знает. Это даже уже не дежа вю, это просто что-то, очень похожее на сумасшествие.
И Дина в это сумасшествие рухнула.
Со стороны происходящее походило на сказку. Или прекрасный летний курортный роман. Лев был безупречен. Оказывается, он прекрасно образован и работает в музее. Выяснилось, что великолепно танцует. Умеет себя вести в обществе и поддержать разговор. Ни разу не позволил Дине достать кошелек. Ну и ко всему прочему — очень красивый. Ладный, прекрасно сложенный, с яркими глазами, улыбчивым ртом и ямочками на щеках. Образцово-показательный идеальный принц. Каким в жизни существовать не положено, они живут только в диснеевских мультфильмах.
И, тем не менее, факт надо признать. Дина ведь взрослая, и не должна строить иллюзий. Признаем факт, черт его раздери. Поплыла. Поплыла и даже потонула. Он слишком похож на принца, чтобы двадцатилетняя девочка не потеряла голову. И Дина потеряла.
А потом ей голову на место резко вернули. Но перед этим окончательно свели с ума поцелуем, унесшим ее с этой планеты куда-то в космос, оторвавшим от земли, сделавшим ее кем-то большим, чем просто земная девушка Дина. А потом…
А потом в волшебный полет вторглась приземленная действительность.
Дина резко встала, прошла к окну, двинула шторой. Уперлась лбом в стекло, глядя на двор внизу. Но видела совершенно иное. Тёмная набережная, луна на небе и двое людей, застывших в неловком молчании.
А ведь он не сделал ничего плохого. Абсолютно ничего. Это ведь нормально. Естественно. «Что естественно, то не без оргазма» — так любил говорить Игорь.
Дина застонала. Не мысленно — вслух. Громко. От собственного бессилия.
Да, естественно. Для нормальных здоровых людей. А для нее — противоестественно. И сразу паника. И будто ведро ледяной воды вылили.
Лев теперь ей ни за что не позвонит. Кому захочется продолжать отношения с чокнутой, которая так реагирует на поцелуй. Которая шарахается, когда ее обнимают покрепче. Дина даже всхлипнула от жалости к себе. Вспомнила, какие жесткие у него волосы. Как пахнет от кожи. Какие крепкие плечи. И…
Дина отошла от окна, прижалась теперь затылком к стене. И медленно сползла на пол.
И того, что там дальше, за этим «и…» она панически боится. Всегда не принимала, терпела. Теперь не будет. Ни от Игоря. Ни от…
Дина уткнулась носом в колени, снова всхлипнула. И в этот момент подал голос телефон.
Дина проморгалась, чтобы прочитать сообщение еще раз.
6.3
Лев: Ну что, пацан обещал — пацан сделал. Послезавтра сможешь к шести?
Дина смахнула влагу с глаз, снова вытерла пальцы о джинсы.
Дина: Смогу. А что и куда?
Лев: Иду ради тебя на должностное преступление. Будем смотреть коллекцию Каподимонте после закрытия музея. Обещай, что ничего не украдешь!
Дина: Только если тебя. После просмотра. Украду на чашку кофе.
Лев: Договорились.
Дина смотрела на переписку. Боже, она ему навязывается. И ничего не может с этим поделать. Но настроение больше портиться не хотело, а с губ не уходила улыбка. Они послезавтра увидятся. Он все-таки написал!
Лев смотрел на переписку. Она согласилась. Она не сердится. Они послезавтра увидятся!
Осталось договориться с мамой.
***
— Сынок… — у Ларисы Константиновны и голос, и весь вид — растерянный. — Но это же…
— Мам… — с нажимом и одновременно умоляюще. — Я прошу тебя. Ты ведь проводила меня.
— Да, но…
— Теперь я прошу сделать это еще раз. Для меня и еще одной девушки.
— Левушка, ты вообще представляешь, каков масштаб… ценностей?
— Мы не собираемся грабить музей, — раздраженно.
— Дело не в этом. А в том, что это так просто не сделаешь.
— Ты же сделала это один раз, — уже обвинительно. — Мне это очень важно, правда. Я прошу тебя. В зачет всех не подаренных подарков на все дни рождения за неполные три десятка лет.
— Хватит играть на моем чувстве вины, Лев Аркадьевич!
Левка вздрогнул. Мать никогда не повышала на него голос. Мама всегда была ласкова, предупредительна, нежна. Мама никогда ему ни в чем не отказывала.
И сейчас она была права. Левка заигрался. Так нельзя. И ему стало стыдно.
— Извини, пожалуйста. Правда, извини, — он увидел, что глаза матери блестят слезами, и раскинул руки. Лариса без промедления шагнула в сыновние объятья. — Все, забудь. Наверное, я действительно прошу невозможного.
— Эта девушка так для тебя важна? — спросила негромко мать после паузы.
— Очень, — так же негромко ответил сын.
— Тогда — невозможного нет.
***
Предвкушение от грядущей встречи со Львом испортил Игорь. Испортил всерьез, основательно, безобразно. Потому что все-таки явился. И без предупреждения, без звонка, застал врасплох.
— Ты? — раннее утро, Дина еще бродила по квартире в полудрёме, размышляя, стоит ли уже вставать или еще понежиться в постели и помечтать. Настроение что-то мечтательное. А тут — звонок в дверь.
— Я, детка, я, — он быстро шагнул через порог, словно опасался, что перед ним закроют дверь. Дрема сползла с Дины шустро. А когда Игорь потянулся, чтобы обнять — так и вовсе заряд бодрости электричеством пролетел по телу. А Дина резко отступила назад, не дав себя коснуться.
Игорь недобро сощурил глаза.
— Детка, что происходит?
— А что происходит? — нервно переспросила Дина. Похоже, назрело объяснение, а она к нему не готова. Надо потянуть время, собраться с мыслями. — Кофе будешь?
— Не буду я кофе! — рявкнул Игорь и перехватил ее за руку.
— Отпусти! — взвизгнула Дина и принялась вырываться. — Отпусти немедленно!
Он разжал пальцы, и Дина отступила, привалилась к стене. Дыхание участилась, словно она бежала. Или испугалась. Но ведь она и вправду… испугалась.
Игорь смотрел на нее тяжело, не мигая.
— Что происходит, объясни мне? — он потёр руки. — Почему ты шарахаешься от меня, как черт от ладана?
Вот он, вопрос задан. Задан в лоб. И что ответить? Дина не знала. Слишком многое тогда придется сказать. И если она начнет — то неизвестно, куда это ее заведет. И как скоро она сорвется в истерику.
— Я так не могу больше, — тихо и жалобно проговорила девушка. — Я, правда, больше не могу, Игорь. Прости.
6.4
Он после долгой паузы кивнул.
