- Шикарное сексуальное платье, в котором ты выглядишь…
- … как элитная шлюха.
- … как богиня, Лесина! Как богиня! Не пойму, почему ты так невзлюбила его. Оно вполне приличное. Вырез скромный, длина пристойная. Как и разрез на бедре.
Так-то оно так. Но под то платье невозможно было надеть белье. Ну, может, трусики и можно было попытаться, а вот лифчик… никак не прокатывал. И от этого я себя чувствовала не красивой, как должна была, а… банально голой.
- Наденешь его – гарантирую, все мужики будут твои.
- Мне не нужны все.
- Тогда выбери одного, – засмеялась Сонька, - и околдуй его по полной.
А что? Это идея. Сомнительно, конечно, но, может, Ян Львович… обратит на меня внимание? Мне бы очень того хотелось. Очень. Чтобы он хотя бы еще один раз посмотрел на меня так, как тогда… в моей спальне. Будто я самая красивая из тех, что он когда-либо видел. Тот взгляд обжигал мою голую грудь и, стекая ниже, разжигал огонь между моих широко расставленных ног.
- Ну, так ты согласна? Соглашайся! У нас еще полно работы…
- Ладно.
- И ты наденешь то платье?
- Я же сказала!
Сонька вскочила из-за стола и победно встряхнула руками над головой.
(1) What the fuck? - «Что за чёрт?»
Глава 11
Лилия
Я раскошелилась на такси бизнес-класса. Но даже Мерседес (пусть и не последней модели) смотрелся довольно нелепо у подъездной дорожки к особняку Гейманов. Видимо, понимала это не только я. Потому что, стоило нам остановиться, тут же, будто из ниоткуда, прямо у машины возникла высокая фигура охранника.
- Вы, очевидно, ошиблись… - заявил он.
- Юрий Василич?
- Лилька?
- Как видите, мы по адресу, - улыбнулась я и ободряюще кивнула растерявшемуся водителю, который выбрался из салона, чтобы открыть мне дверь.
- Ну, скорей выходи! Эх… какая ты…
- Это все платье.
- Платье – обалдеть, конечно, - согласился охранник, - но ты! Ты просто красавица.
Я прикусила губу, однако вспомнив о яркой в цвет платья помаде, тут же разомкнула зубы.
- Спасибо.
- Нет, я серьезно. Хоть сейчас на подиум выпускай.
- Ну, все-все. Вы меня окончательно засмущали.
Мои щеки действительно горели. Я открыла сумочку и, выудив оттуда несколько купюр, отдала водителю. Тот взял деньги с видимым облегчением. Пробормотал «хорошего вечера» и торопливо вернулся в машину… А я идти в дом не торопилась и, все больше волнуясь, смотрела вслед удаляющимся огням фар. Нервы совсем расшатались. Пальцы тряслись. Чтобы как-то успокоиться, я теребила защелку на небольшом клатче, в который влез только телефон, упаковка жвачки и несколько купюр на обратную дорогу. Меня не покидало странное чувство, будто в моем наборе не хватает чего-то важного. Я выдохнула, заставляя себя собраться с мыслями, и вот тут до меня дошло!
- Черт! Черт… ну, что ж за день такой, а?! – простонала я.
- Что случилось? – насторожился Юрий Васильевич.
- Я подарок для Яна Львовича в машине забыла.
Ну, вот как так? Весь вчерашний день я этот самый подарок искала. Весь сегодняшний – переживала, успеют ли его доставить в срок. А в итоге так разволновалась, что оставила пакет в такси. На глаза набежали слезы…
- Там что-то ценное, Лиль?
Как сказать? Наверное, для других – просто барахло. Может быть, даже и для Яна Львовича. Это он, когда ему было шестнадцать, приставку Денди хотел. А ему не купили… Гейман объяснил это тем, что накануне покупки он по-крупному облажался, вот родители и проявили несвойственную для них строгость по отношению к единственному наследнику. Я так явно помнила, как Ян Львович, посмеиваясь, рассказывал нам с Сонькой эту историю. Ну, как нам? Ей… В каких-то поучительных целях. У Соньки ведь с детства был характер – дай боже. Вот Гейман и проводил с ней время от времени воспитательно-профилактические беседы, чтоб она не отбилась от рук. А я так… слушала за компанию. И если Сонька уже и думать забыла об этом случае, то я… о Яне Львовиче, кажется, вообще все-все помнила. Поэтому, когда встал вопрос о том, что же ему подарить, мне даже не пришлось ломать голову. Ведь по словам того же Геймана, та самая первая Денди стала его единственной несбывшейся мечтой. А я хотела, чтобы все… абсолютно все его мечты сбывались.
- Ценное… Наверное. Что же делать-то?
- Главное - нос не вешай. А с подарком мы разберемся, - усмехнулся Юрий Васильевич.
- Правда?
- Да дел-то. Сейчас кого-нибудь пошлю – догонят. Это будет быстрей, чем все остальное.
- Спасибо! Огромное спасибо. Вы не представляете, как меня выручите…
- Лиль! Ну, что ты здесь торчишь? Сколько можно? – раздался за спиной Сонькин голос. Я обернулась. Сонька шла к нам навстречу вниз по ступенькам. Ветер красиво играл ее черными, как ночь, волосами и обвивал вокруг ног кремовый струящийся шифон платья.
- Извини. Тут… заминка случилась. Я подарок в такси оставила, представляешь?
- Подарок? – моргнула та. - Ой, да брось! Тут без тебя столько подарков надарят, куда только их потом девать? Знаешь, как у Жванецкого: только на дне рождения узнаешь, сколько в мире ненужных вещей.
«Эх, Сонька! Ну, что ж ты по больному бьешь?» – усмехнулась я про себя, но ничуть не обиделась. Знала, что она не со зла это все болтает. Не желая меня задеть…
- А ты чего у подъездной аллеи торчишь?
- Да так… Алекса выглядываю. Что-то он опаздывает…
- Погоди еще. На выезде из города пробки.
- Да, ты права… Ну, пойдем тогда. Позвонит мне, если что. Не маленький. Да и пригласительный у него есть. Не потеряется.
Трескотня подруги немного отвлекла. Но все равно мои колени дрожали, когда я вошла в дом. Практически тут же мы с Сонькой натолкнулись на Аду Яковлевну.
- Версаче? – сощурилась та вместо приветствия, окинув меня цепким взглядом.
- Версаче, - повинилась я и поджала губы, скрывая зарождающийся внутри смех.
- Идеально. Сюда пошел бы мой бриллиантовый чокер.
- Чего нет – того нет, - развела я руками.
- Ты должна носить бриллианты, – безапелляционно заявила Ада Яковлевна. – Я права, Ян?
Кровь отхлынула от моей головы так стремительно, что я покачнулась. Ян Львович, до этого стоящий у меня за спиной, сместился на шаг в сторону. Обвил рукой мою талию, не давая упасть.
- Все в порядке? – вздернул он черную бровь.
- Да… Да. Только жарко что-то.
- Это все ваши диеты. До добра они не доведут. Сначала головокружения, потом анорексия и бесплодие.
- Я не сижу на диете, - возразила я Аде Яковлевне, но так и не нашла в себе сил отвести взгляд от темных, как полночное небо, глаз ее сына.
- Не сидишь! Просто забываешь поесть. Лилька – упоротый трудоголик, - встряла в разговор Сонька. И это было неожиданно… то, как они на меня насели, и на секунду я совсем забыла, зачем вообще мы все собрались.
- Да ну тебя! Что вы все обо мне?
- А о ком надо? – сощурилась Ада Яковлевна.
- Вот… Об имениннике. С днем рождения, Ян Львович.
- Пф… В его возрасте, моя дорогая, поздравлять уже не с чем.
- Мама! – страдальчески поморщился Гейман.
- А что? Тебе уже сорок четыре!
- Спасибо, что напомнила. В очередной раз…
Процедив это, он поджал губы. А я закусила щеку… То ли чтобы не рассмеяться, то ли чтобы не произнести вслух совсем уж какую-то глупость вроде тех, что он как дорогое вино с каждым годом становится только лучше… Этот мужчина уж точно не нуждался в моем одобрении!
- Лилька даже подарок приготовила. Но забыла его в такси.
- Подарок?
- Так… Пустяки, ничего особенного.
Испытывая все большую неловкость, я нервно переступила с ноги на ногу. И в этот самый момент особенно остро, кажется, каждой клеточкой своего тела почувствовала на своей спине сухую обжигающе горячую ладонь Геймана, которую он так и не убрал. В груди стало тесно. Будто и без того довольно плотный лиф платья стал вмиг на три размера меньше положенного. Я медленно выдохнула, отвернулась и случайно наткнулась на… цепкий взгляд Куприна, который стоял у лестницы в компании группки незнакомых людей почтенного возраста.
