— Прости, не хотел пугать. Куда ты так внезапно пропала?
— В мотель. Нужно было собрать вещи и выехать.
— А-а-а, — протягивает он глубокомысленно, будто даже разочарованный моей тривиальностью. Я его понимаю: от девчонки, выставившей средний палец в сторону Каппы и Фейрстахов, а затем виртуозно сиганувшей с крыши, ждешь чуть большей оригинальности. Не на четверочку! — Давай обменяемся номерами, а то я каждый раз так и буду думать, вернешься ли ты с таким-то… везением.
Боже мой, он что, правда придумывает повод, чтобы спросить номер моего телефона?
Продиктовав цифры, я подсказываю, как подписать: горе-беда-Тиффани. В ответ прилетает слабая улыбка.
— Слушай, Джейден, будет очень нагло попросить проводить меня до корпуса? Я… плохо ориентируюсь здесь.
И хочу показать, что не настолько одинока, как все думают.
Он кивает, слишком воспитанный, чтобы бросить девушку-горе-беду. По пути я завожу разговор о Надин и узнаю, что она не с юридического факультета. Походя выясняется, что Джейдену неловко за поведение соседки, но ее можно оправдать: Надин терпеть не может братства. Что-то ей там сделали.
В очередной раз думаю о том, как же так получается, что я вроде как Каппа, но эта же Каппа меня ненавидит. Впрочем, остальному кампусу все равно на наши межличностные отношения: я просто олицетворение всех злостных сестричек кампуса. Судя по всему, история со мной и братьями Фейрстахами прогремела будь здоров!
Прощаясь с Джейденом, я размышляю, не лучше ли попытать счастье и попросить его съездить со мной в мотель, чтобы забрать вещи. Мне страшно оставаться одной, и это совершенно естественно, учитывая, что меня пытались убить уже дважды! Конечно, я намеренно оставила сценку с ножом нетронутой, чтобы попытаться через нее разжалобить Стефана и заставить проболтаться, но упустила возможность с ним поговорить из-за Джессики. Решила оставить на потом: мы все равно встретимся с ним и Нортом в библиотеке. В общем, Джейдена я решаю оставить в покое. Тем более что почти уверена в отказе.
Опыт первых занятий показывает три вещи: за время болезни я ужасно отстала, откуда-то помню предыдущий материал и вокруг меня санитарная зона. Впору писать медицинской трактат о бактериальном распространении суицидальных настроений. Ни души спереди, сзади и по бокам. Съем, наверное, как в шахматах. Психологически это неожиданно тяжело. Это — и повсеместные шепотки. Они затихают по мере моего приближения и вспыхивают вновь, стоит чуть отдалиться.
В итоге перерыв, отведенный на обед, я провожу на приеме у психолога, который обязан ежедневно оценивать мое состояние. Но общие вопросы не в состоянии определить настоящую картину. Как я себя чувствую? Дискомфортно, ведь ко мне относятся почти с презрением. Огорчает ли это меня? Нет, мне просто не по себе. Как я устроилась? Сняла квартиру на паях с соседями. Есть ли люди, которые могут меня поддержать? Само собой: есть родные, есть пара человек в кампусе. Галочка. Я не отвожу глаза, не мнусь, а когда меня спрашивают, что я чувствую по поводу своего падения, ответ один: я не понимаю причин, потому что не помню. Ах да, к наркотикам я тоже «не вернулась». Прекрасный вопрос! Очень повышает шкалу доверия. Кстати, он последний — главный.
В общем, день проходит скучно. Внутренний трепет вызывает только встреча в библиотеке. Подойдя ближе, я заглядываю внутрь. Если Стефан не пришел — я одна не зайду. Не хочу я сидеть нос к носу с Нортом, который приглашал меня на крышу ровно за год до того, как с одной из таковых я якобы бросилась. А тем более в библиотеке, с которой я якобы сбросилась.
— Кого-то потеряла? — раздается из-за спины, и я третий раз за день вскрикиваю в испуге.
Обернувшись, вижу Норта. По рисунку увечий братьев не перепутать. Впрочем, нет, я бы и без этого поняла. Близнецы Фейрстахи одинаковы только снаружи. Глаза разные, разная пластика движений, разный темперамент.
Отшатнувшись, я ударяюсь спиной о дверь и замираю под взглядом светлых глаз. Бровь Норта медленно поднимается в немом вопросе, но на меня снова накатывает удушающая паника, перед глазами плывет.
— Проходи, — тем временем велит мне Норт.
И я прохожу. Только чтобы оказаться от него подальше. Украдкой гляжу на свою ладонь, она вся в красных полосках. Я до боли вцепилась в рукоять ножа и даже не поняла этого. Я не могу сидеть рядом с Нортом. Не вдвоем. Даже при том, что вокруг полно людей. Он ничего мне не сделает, разумеется, но я его боюсь до одури! И ничего не соображаю. В таких условиях я даже собственное имя напишу с ошибкой!
Где чертов Стефан?!
Тиффани: Ты где?
— Располагайся, — велит Норт, указывая на стол.
Вынырнув из телефона, я тупо переспрашиваю:
— Что?
Он плюхается на стул, намекая. А я стою и таращусь на этого парня. На его длинные и сильные пальцы поверх корочки учебника. Они ли в ответе за беспорядок в моей комнате? Они перебирали мои вещи? Они вонзили нож в матрас, на котором я спала?
Очнись, нельзя, чтобы он догадался о твоих подозрениях. Борись с собой!
Присаживаясь, я чувствую напряжение в каждой мышце. Блокнот достаю рваными движениями, а ручку намеренно роняю, чтобы еще раз заглянуть в телефон: сообщение не прочитано.
Тиффани: Куда ты пропал? Ты достал то, о чем я просила?
— Так не пойдет. Потом посидишь в WhatsApp’е. Убирай телефон.
Он за мной следит не менее пристально! От напряжения мышцы спины сводит болью.
— Разве мы не ждем Стефана?
— Ты многое забыла. Например то, что загнать в одно место нас со Стефаном может разве что ядерная катастрофа.
Ну-ну, ага.
— Хватит и одной вечеринки у Мэри Кравиц.
Уголок губ Норта дергается вверх. Это его личный жест: Стефан так не улыбается. Полезное знание. Я более чем уверена, что если хорошенько перетряхнуть гардероб Норта (как мой чемодан примерно), то там найдется не только черное. Именно для того, чтобы в случае необходимости сойти за брата. В конце концов, не самая же я умная! Что-то подсказывает, что Норт мне не уступает. А впрочем, может, и Стефан.
— Неважно. Он не придет. Даже не жди. Или он тебе зачем-то нужен?
— Он мне кое-что обещал, — поджимаю губы. — Неважно.
— То, без чего ты не можешь начать учиться?
Он наверняка думает, что речь о наркотиках.
И какое мне дело до того, что он думает?
— Нет, — огрызаюсь.
Хотя это как посмотреть! Будь у меня пистолет уже сейчас, я чувствовала бы себя в большей безопасности с Нортом за одним столом.
— Тогда начнем. Что ты помнишь?
Я инстинктивно отодвигаюсь (зачем он это спросил?) и признаю:
— Я не помню, что помню.
Звучит путано, но Норт каким-то чудом понимает:
— То есть придется выяснять и это тоже.
— Слушай, я раньше отлично справлялась своими силами. Мы можем просто разойтись. Я подтвержу, что ты сделал все необходимое.
Давай же, соглашайся. Тебе только удобнее.
— Это мои старые записи лекций. Преподаватели разные, курс мог отчасти поменяться, но на их примере можно определить, какие темы в «Мертвой зоне», — бросив на меня настороженный взгляд, Норт поясняет метафору. — Это по Кингу.
Не сдержав внезапную улыбку, я прикрываю рот ладонью и отвожу глаза.
Для потенциального убийцы он довольно нелепый.
— Кинга ты помнишь, — досадливо заключает Норт.
— Да. Но если ты упомянешь еще и «Последнюю ступеньку»*, я тебе врежу, несмотря на предупреждения декана.
— Как за Шалтая-Болтая. Я понял.
На этот раз улыбается он, вызывая у меня какое-то странное двойственное ощущение. «Весельчак» Стефан мне ни разу не улыбался: усмехался, насмехался, но по большей части был серьезен. Вот уж не ожидала, что увижу первую искреннюю улыбку на лице «неправильного» парня. Норт пододвигает мне лекции, намекая. Я утыкаюсь в них носом, пока окончательно не увязла в словесном поединке и не потеряла бдительность. Дыши, Тиффани, дыши!
