– Я сейчас, – подмигнув, он легко встал, обошел стол и решительно направился к выходу из кофейни.
– Не возьмут тебя, Макар, в партизаны! – сокрушенно покачала я головой. – Всю ценную информацию выдал!
– Возьмут. Потому что я ничего не говорил. У тебя на лице все написано, а я своему другу не враг, – спокойно возразил Макар.
– А что, отличная идея! – вдруг поддержала Влада. – Может, и тебе любовника завести?
– Да, конечно, пусть заводит. Мы ему сразу при появлении орден дадим. Так и напишем: «Почетному камикадзе района», – Макар хмыкнул. – Шведов как-то делился способами, как спрятать труп так, чтобы его не нашли. Так что земля пуховиком твоему гипотетическому любовнику.
– Шведову, значит, можно, а мне нет? – вспыхнула я.
– Я этого не говорил, – помахал Макар пальцем.
– Ты подала на развод? – осторожно спросила Влада.
Я отвернулась к окну, не в силах признать, что очень хотела, но почему-то не хватило духу. Когда была в суде, даже попросила нужный бланк, но в последний момент просто спрятала его в сумочку, где он, собственно, и лежал до сих пор.
Опустив голову, нервно принялась доедать десерт. Мысли в голове скакали как бешеные блохи, но все крутились вокруг разводов. Моего и депутатского.
– Поеду домой, – заявила я, проглотив последний кусочек, – ужасно хочу спать.
– Проводить? – тут же вскинулась подруга.
– Нет, сама доберусь.
Расплатилась по счету и медленно вышла из кофейни. Подходя к своей машине, щелкнула брелком сигнализации и вдруг услышала знакомый голос:
– Уже уходишь?
Резко повернувшись, увидела Тимура, который стоял рядом, небрежно опираясь бедром на капот.
– Да, день был трудный, – вежливо кивнула я.
– Ладно. Увидимся, Стеша! – Тим шкодливо подмигнул и пошел обратно в кофейню.
– Домой. Никуда не сворачивая! – прошептала я себе под нос, прежде чем завести мотор.
Я медленно отъехала от кофейни, с головой погрузившись в собственные мысли. И уже была на полпути к дому, когда взгляд остановился на заднем сиденье, на котором неизвестно откуда вдруг появился букет цветов. Моих любимых – ромашек!
Сложив два и два, нетрудно было догадаться, что цветы оставил Тимур. Он знал, что просто так я бы их от него не приняла. Но ведь не возвращаться же в кофейню, чтобы вернуть букет?
Неодобрительно покачав головой, решила, что с Тимом нужно будет серьезно поговорить, однако от неожиданного проявления внимания на душе вдруг немного потеплело. Вспомнилось, что дражайший супруг дарил мне цветы всего один раз – на нашей свадьбе.
Я сжала губы в плотную линию и приказала себе о Шведове больше не думать. Не думать! Совсем! И неважно, что сердце начинало биться о грудную клетку, словно хотело выскочить из груди, каждый раз, когда какая-то мелочь напоминала о нем!
Все равно не думать и не вспоминать! Изменил – значит, так блондинке и надо!
Припарковав машину на стоянке, достала с заднего сиденья цветы и медленно поплелась к дому.
На город опускались сумерки. Закатное солнце било в глаза, и я сощурилась. Вдруг послышались знакомые голоса. Притормозила, прикрыв глаза ладонью, создавая импровизированный козырек, и словно наяву услышала звук падения собственной челюсти на асфальт...
Под бабушкиными окнами, пошатываясь как одинокие березки на ветру, стояли два майора – Давыдов и Ромашов. Оба смотрели вверх, где третий майор – он же мой дражайший супруг – держа в зубах букет цветов, лез на дерево, чтобы снова войти в бабушкино окно!
При этом все трое были пьяны. В зюзю, в дрова, в умат, в драбадан!
– Шведов, сожми крепче букет – выпадет! – заплетающимся языком посоветовал Сережа.
– Ты уверен, что ему сейчас нужен именно букет? – засомневался Захар.
– Женщины любят эту… Как ее? Ну как… О, романтику! И супергероев. Романтишных!
– Что это вы тут хулиганите? – пристала к ним соседка, высунувшаяся в окно первого этажа. – Я сейчас милицию вызову!
– Спокойно, гражданка, милиция уже здесь. Не мешайте проведению спецоперации! – качнувшись на месте, заверил ее Захар, доставая из кармана удостоверение.
– Это какой? – заинтересовалась она.
– Важной. И секретной! – махнул рукой Захар. – Барышня, не мешайте следствию!
«Барышня» недовольно сузила глаза и с громким звуком захлопнула створку. Я же, справившись с первым потрясением, тоже решила следствию не мешать. Спокойно прошла в подъезд и, поднявшись в квартиру, заперла за собой дверь. Скинув обувь, подошла к окну и отдернула штору.
Глазам моим открылась умилительная картина... Шведов словно огромный кот полулежал на ветке, держа в зубах букет ромашек, идентичных тем, что был в моих руках, и пытался дотянуться до окна.
В голову пришла крамольная мысль, что, возможно, где-то рядом ромашки продавали по акции и с большой скидкой, раз уж сегодня они были так популярны.
Я открыла окно и с яростью уставилась на супруга. Ярослав же, заметив меня, расплылся в улыбке и сверкнул глазами.
– И где Вы, сударь, изволили напиться? – поинтересовалась я.
– Стеша… – умиленно произнес супруг, вытаскивая изо рта букет и протягивая мне, – это тебе.
– Спасибо, – буркнула я, поспешив букет забрать.
Побоялась, что любимый муж сверзится с приличной высоты. Там, конечно, кусты, которые смягчат падение, но супруга, несмотря ни на что, было жаль.
– А это что? – нахмурился Яр, заметив, наконец, второй букет.
– Где? – удивленно приподняла я брови.
– В руке. Стеша, откуда цветы?
– Ты подарил. Только что. От алкоголя в глазах двоится, да? – сочувственно спросила я.
Вдруг за спиной раздался голос бабули:
– А это у нас что такое?
Ярослав икнул, и впервые в жизни я смогла лицезреть, как человек трезвеет на глазах. Резко обернувшись, увидела бабушку. Она стояла за моей спиной, с укором глядя на опешившего супруга.
Сделав головокружительный кульбит, сердце ухнуло в пятки и тут же забилось в висках.
– Стефания, что это? – вновь строго спросила бабуля, изящно махнув рукой в сторону Яра.
– Кот, – ляпнула я, – новая порода, экспериментальная, полицейский сторожевой.
Ярослав округлил глаза и серьезно подтвердил:
– Мяу!
Я от удивления некрасиво открыла рот, пока бабуля с интересом ученого, раскопавшего редкую находку, рассматривала «кота».
– Нужно будет позвонить твоему папе, Стефания, и сказать, что эксперимент с треском провалился.
– Не надо папе! – испугалась я, покосившись на Яра, который продолжал неподвижно сидеть на ветке.
Бабушка подошла ближе, смерила его взглядом, говорившим много больше слов, и молча закрыла окно. Задернула шторы и повернулась ко мне:
– Стефания, ты должна рассказать мне, что у вас происходит!
Молча сбежав на кухню, я прижалась к окну, наблюдая, как Ярослав легко спускается вниз. И только когда он ступил на землю, смогла выдохнуть.
– Стеша... – напомнила о себе бабуля.
– Ба, мне в душ нужно! – затараторила я. – Ты давно приехала?
– Днем. Что произошло в коридоре? Почему стены в потеках?
– Это я… Швабру одну мыла!
Боже. Что я несу?
Бабушка приподняла одну бровь и сжала губы, а я втянула голову в плечи, становясь меньше ростом.
– Почему твой муж лезет в наши окна?
– Дверь же закрыта, – пискнула я.
– Стеша, расскажи, что случилось. Я желаю знать правду.
– Ба, мы просто поругались. Ничего серьезного, правда! А у меня такая потрясающая новость – меня на работу взяли в офис Макеева. Я теперь настоящий адвокат!
– Знаю, Марк и Мирон уже похвастались, – бабуля тут же оттаяла. – Я приехала поздравить и узнать, как тут поживает Маркиз.
– Хорошо поживает.
Появившаяся как раз вовремя интеллигентная пушистость принялась крутиться у бабушкиных ног и громко мурлыкать. Бабушка умилилась и, подхватив тучного кота на руки, принялась поглаживать его за ушком.
– Я в душ! – выпалила я, воспользовавшись моментом, быстрым шагом прошла в ванную комнату и заперлась изнутри.
