Прислонившись спиной к двери и обняв себя руками, я прикрыла глаза.
Поведение Ярослава обескураживало, а диалог двух пьяных майоров под деревом косвенно подтверждал виновность любимого супруга, чтоб ему все следующие сутки похмельем страдать!
Неуверенный шепот моей интуиции заглушал громкий крик голых фактов, и я страдальчески прикрыла глаза.
Медленно отлепившись от двери, включила душ и долго смотрела, как стекает вода. Наконец мотнула головой, выгоняя посторонние мысли, разделась и встала под горячие струи, запрокинув голову вверх. Устало провела ладонями по лицу, сбрасывая напряжение, и вздрогнула от неожиданности, услышав звонок мобильного.
Фырча и отплевываясь, чуть не поскользнулась на мокром полу, пока доставала телефон. Не глядя на экран, приняла вызов и рявкнула в трубку:
– Да!
– Только попробуй бросить трубку, – без обиняков произнес Ярослав.
– У тебя пять минут, – хмуро предупредила я.
– Стефания! – прорычал он. Язык у дражайшего супруга заплетался. – Я видел записи с камер!
– Прелесть какая... – я не удержалась. – С каких камер? Какие записи?
– С дворовых камер. За всю вчерашнюю ночь просмотрел.
Сердце забилось в горле. Я выключила воду и напряглась.
– Так вот я понятия не имею, что за девица к тебе приходила!
– Яр…
– Слушай меня! – перебил муж.
Я села на бортик ванной и приготовилась слушать. Ровно четыре оставшиеся минуты!
– Кто подарил тебе цветы, Стеша? – прорычал Ярослав.
– Ты, – пожала я плечами.
– Второй букет!
Я молчала, рассматривая стену напротив.
– Стеш, тебе его не жалко? – спокойно поинтересовался муж. – Ведь найду – и звездюлей животворящих вставлю.
– Ты бы блондинку с таким рвением искал, – вздохнула я.
– Да нет ее на камерах! По слепой зоне шла со двора, зараза! – не выдержал Яр. – Думаешь, я не искал? Думаешь, что мне все равно, да?
Тяжело вздохнул и продолжил:
– Не веришь?
– Не знаю, – честно призналась я, ежась от холода.
С волос стекали капли воды, застилая глаза. Или это были слезы?
– Дурочка! Моя дурочка! Слышишь, Стеша? Моя! Я был, есть и буду. О разводе можешь даже не думать! Не веришь – ладно! Добился один раз – добьюсь и второй. И своему аграрию передай, чтоб деньги на цветы больше не тратил! Спокойной ночи, маленькая! – закончив свой монолог, Ярослав отключился.
Я зло скрипнула зубами и отложила телефон, вытирая слезы. Грудь больно сдавило...
Обтерлась неторопливо полотенцем, оделась и, снова натянув на лицо улыбку, покинула ванную. А в коридоре тут же столкнулась с первым из ларца, Марком – он был на целых пятнадцать минут старше брата!
– Фаня! – обрадовался братец. – Как дела?
– Ты что здесь делаешь? – вздохнула я.
– Транспортирую бабулю до ворот дачи, – вздохнул Марк.
– Удачи!
Хлопнув его по плечу, направилась в гостиную. Но не успела свернуть за угол, как угодила во вторые объятия – Мирона.
– Ты почему еще не по месту прописки? – сверкнув глазами, полюбопытствовал младший из ларца.
Я закатила глаза и решила не отвечать. Молча обошла его и потопала на кухню.
– Фань, а ну, стоять! – Мирон схватил меня за руку. Обошел и заглянул в глаза. – Рассказывай! – велел он очень серьезно.
С него мгновенно слетела бравада, и место веселого и временами очень бесящего брата занял капитан полиции Мирон Демидов, собирающийся проводить самый настоящий допрос по всем правилам. И практиковаться в тактике ведения допросов он решил на мне!
– Потом, – отмахнулась я, косясь на бабулю.
Мирон внимательно посмотрел на Марка. Второй из ларца согласно кивнул и потопал к бабуле.
Мы все уже привыкли, что близнецы умели как-то общаться без слов. Им всегда хватало одного лишь взгляда, чтобы понять друг друга.
– Попьем чай и поедем! – громко сообщила ба так, чтобы все услышали.
Я облегченно вздохнула, а Мирон нахмурился. Но спорить с бабушкой – это было все равно, что веером пытаться остановить Ниагарский водопад.
Марк шустро разложил на столе приборы, Мирон достал с полки печенье, пока бабуля аккуратно поправляла на коленях салфетку и ласково поглядывала на вернувшего интеллигентность кота.
– Прошу, – любезно произнес Марк, ставя перед ней фарфоровую чашку с ароматным чаем.
Бабуля величественно кивнула, сделала глоток и посмотрела на меня:
– Я слушаю.
Опустив голову, я уткнулась носом в чашку.
– Стефания, я должна повторять дважды? – приподняла бровь бабушка.
– Ба, помнишь, что ты мне перед свадьбой сказала? – пролепетала я. – Ты сказала, что сор из избы выносить нельзя. Мы просто поссорились, у нас этот…
– Не мямли! – велела бабуля.
Я машинально выпрямилась, заправила за ухо прядь волос и уже тверже произнесла:
– У нас кризис первого года жизни!
– Кризис, значит, – задумчиво повторила бабушка и с сарказмом уточнила: – Первого года? Собирай вещи и возвращайся к мужу.
– Ба! – возмутилась я.
– Я пять раз «ба»! И хочу нянчить правнуков, а не гонять твоего, Стеша, мужа с веток!
– Откуда? – поперхнулся Марк.
– Не встревай, Марк! – бабуля грациозно повернулась к братцу и смерила его взглядом.
Тот мгновенно замолчал, сверкая глазами от любопытства.
– Глупости эти ваши кризисы! – безапелляционно заявила бабуля.
– Ба, уже поздно, – прокашлявшись, напомнил Марк, придя мне на помощь, – пока доедем до дачи…
Неонилла Альбертовна неодобрительно покачала головой, отставила пустую чашку, поднялась, демонстрируя идеальную осанку, и произнесла:
– Поехали. Стефания, разберись со своим супругом, или мне придется вмешаться!
– Не надо! – вылетело у меня.
Бабуля приподняла бровь и махнула рукой первому из ларца. Марк галантно подставил ей локоть, подхватил сумку, и они направились к выходу.
Встав на пороге, мы с Мироном проводили бабушку с внуком, и только когда за ними захлопнулась дверь, оба выдохнули.
– Прогуляемся? – с самым серьезным видом повернулся ко мне Мирон.
Быстренько собравшись, мы с братом вышли совершать вечерний променад.
Неспешно шли по центральной улице, подставляя лица теплому летнему ветру. Мирон осматривался по сторонам и периодически косился на меня, ибо я молчала.
Завет бабушки о том, что сор из избы выносить нельзя, я блюла свято. К тому же отлично знала нравы представителей семейства Демидовых. Мы могли сколько угодно ругаться, спорить и подкалывать друг друга, но в серьезные и решающие моменты всегда собирались вместе и поддерживали друг друга.
И я была уверена – стоит мне только заикнуться о своих подозрениях по поводу измены Ярослава, как вся семья во главе с бабулей прилетит на помощь. И вот вообще не факт, что помогут, но весело точно станет всем, учитывая энтузиазм и богатую фантазию каждого из членов нашего большого семейства.
– Фань, – не выдержал Мирон, – что у вас происходит?
– Кризис, Мирон, кризис. Вот женишься – сам все поймешь!
От перспективы стать окольцованным тот передернул плечами и только что не перекрестился.
– Не скажешь, значит? – спокойно уточнил братец.
– Да нечего рассказывать, – вздохнула я.
Мы шли по аллее навстречу многочисленным прохожим. Кто-то катался на скейте, влюбленные парочки прогуливались, романтично держась за руки, а компании подростков оккупировали все скамейки.
Один из скейтеров, явно любящий скорость больше, чем целость собственных конечностей, на огромной скорости пролетел мимо меня. Я сделала шаг в сторону, запнулась и чуть было не встретилась носом с асфальтом, но Мирон вовремя успел меня поймать.
– Его нужно оштрафовать! – пробурчала я, махнув рукой в сторону подслеповатого любителя скорости.
– Мне сбегать? – со смешком уточнил Мирон. – Не факт, что догоню, конечно… Держись за меня! Бабушка мне последние нервные клетки похерит, если тебя собьет скейтер!
– Очень смешно! – фыркнула я, но покорно обхватила по-джентельменски подставленный локоть братца.
