— Понял.
Пересаживаюсь за стол. Достаю из кобуры ствол. Взвожу. Кладу в открытую полку под столешницу.
Ментов что ли вызвать на всякий?.. Но один, вроде бы. Может, договоримся?
Сомнительно…
Сейчас будут ультиматумы.
Стукнув пару раз, Дагиев открывает дверь.
— Вечер добрый…
— Хотелось бы верить.
Постарше меня. С обветренным грубым лицом, ломанным носом, щетиной. Здоровый как буйвол! Глаза маленькие, жестокие…
— Присаживайтесь. Армаш, если я правильно запомнил?
— Собственной персоной. Ты хочешь взять чужое, Демид.
— Не понял, — кладу руку на ствол.
— Понял ты. Давай договоримся с тобой по-другому. Я куплю у тебя пакет акций. Ты на эту сумму погасишь свои долги на таможне. И будешь спокойно развивать свой бизнес, отстегивая мне положенные дивиденды.
Смеюсь, качая головой.
Вот это уровень борзоты!
— Девчонку Ольховских с ее проблемами ты оставляешь мне. Я их быстро порешаю. Это последнее мирное предложение. Щедрое. Твоя семья от него выиграет.
— Мне твоё предложение неинтересно, Армаш. А Злате — тем более.
— А давай у неё спросим? — ухмыляется он. — Мы же с ней лично знакомы. Детка от меня без ума!
— Я тебе причиндалы отстрелю, Дагиев, если ты её напугаешь.
Прищуриваюсь я, пристраивая в руку поудобнее ствол.
— Ну, давай, спросим? — улыбается. — Может, она добровольно со мной уедет? У нас же с ней личное…
Дурочка! Почему не сказала-то?!
Веду пальцами по экрану телефона, набираю Злату.
— Да?
— У тебя все хорошо?
Моё сердце в истерике бьётся в ребра от дурного предчувствия и уверенной гадливой ухмылки Дагиева.
— Да. А что-то случилось?
— Нет, всё хорошо, — сглатываю я. — Возьми Тихона и поднимитесь с охраной наверх ко мне.
— Хорошо. Как вернётся…
— Вернётся?!
— Он в туалет вышел.
На лице Дагиева довольная улыбка.
— Мля… — выдыхаю я.
— Демид?
Глава 11. Волк и Волкодав
Злата
Без аппетита ем рагу. Нет, это очень вкусно, наверное. Но вкуса я не чувствую. С момента, как я осознала, что дед больше не вернётся, живот свело судорогой и почва ушла из-под ног.
Мы были готовы к этому каждый день. Старались каждый прожить с радостью, и не превратить последние дни деда в затянувшиеся скорбные похороны. И все равно словно в тебя выстрелили, и ты дезориентированно и беспомощно летишь на спину, не в силах никак противостоять удару судьбы. Можно подготовиться морально к выстрелу? Не думаю. Он все равно шокирует, тебе все равно будет дико больно. Так и сейчас. Как не готовься к тому что самый близкий человек уйдёт, это все равно оглушает.
И мы словно оглушенные котята перекочевали из рук деда в руки Черкасова. Добрые ли это руки? Я не знаю.
Демид…
Была ли хоть минута, когда я хотела бы предпочесть ему Родиона? Нет.
Это как выбирать между спаниелем и волкодавом. Когда тебе страшно выбора вообще не стоит. А мне страшно…
Но дело не только в том, что в Демиде чувствуется сила. Есть что-то в нем такое тёмное, хищное, влекущее… и в тот же момент какое-то благородное, что ли. Совсем не такое, как у Дагиева, хотя и у того хватает темноты и хищности. И эта смесь Черкасова совершенно отключает мою волю. Пугает — да. Но и вместе с этим заставляет трепетать. Он — магнит. Тяжёлый, неумолимый. Меня притягивает, даже несмотря на то, что Демид, словно специально, делает все, чтобы я предпочла его брата. И так противоречиво ведёт себя, что я теряюсь, не понимая что происходит. Но это не меняет ничего — мой выбор давно уже сделан. И как я не боролась с собой, желая разглядеть в Родионе своего мужчину, ничего не вышло.
Демид пришёл и забрал. Безапелляционно! Попробуй возрази… Но возражать смысла нет. Я хочу стоять с братом за волкодавом, а не за спаниелем, которому самому, возможно, нужна защита.
Значит ли это все, что мне легко от этого выбора? Нет!
Стоя между волком и волкодавом еще нужно хорошо подумать, не опаснее ли волкодав. Челюсти у обоих внушительные.
Демид дружит с оружием, а я не выношу оружие.
Но мой волкодав пока что смотрит на меня ласково… Если это слово вообще применимо к его взгляду. Потому что помимо мимолетной ласки там много всего! То жжёт, то окатывает холодом. И иногда такое в его взгляде, что хочется бежать на край света от этого защитника.
Родион проще, легче, веселее. Но ничего внутри меня не трогает. И возможно, это более щадящий вариант для меня, чем суровый непонятный Демид. Дед настаивал на Родионе, заверяя, что защиту от Демида я получу и как жена его брата. Но я так не хочу. И выбираю сейчас не только за себя. Моему брату тоже нужен защитник и сильный человек рядом.
Всё время думаю о том, какая может быть близость с Демидом. И не могу предсказать. Нисколечко! Совершенно не могу предугадать каким мог быть бы его поцелуй или слова любви.
Он как чёрная дыра — не читаем. Это пугает…
От мысли, что он может быть скуп и равнодушен в постели меня погружает в тоску.
Но это еще пол беды. А если он груб и жесток?
Он говорит: подождём полгода… Но я слушаю эти слова и чувствую за ними иные причины. Не ради меня это. Что-то там другое. И мне от этого еще хуже. Зачем мужчине полгода, если я нравлюсь ему? Я их не просила. Что-то там есть тёмное…
Слышу, как тихо переговариваются охранники.
— Демон велел подтянуть еще охрану.
Демон…
Кладу вилку на стол. Хочется положить на него еще и голову. Она уже взорвалась от мыслей и страхов.
— Злата, я в туалет, — поднимается Тиша.
Выплывая из своих мыслей, смотрю ему в след. Один из охранников идет за ним следом, скрываясь за барной стойкой. Через минуту встают два посетителя, которые сидели здесь, когда мы пришли. И тоже идут в сторону туалета.
Может это и паранойя, но меня это тревожит.
— Туда люди пошли… Вы не могли бы убедиться, что всё хорошо?
Охранник поднимает телефон.
— Дэн, у вас всё нормально? Не беспокойтесь, — оборачивается ко мне. — Все в порядке.
Успокаиваясь, допиваю свой бокал до дна.
Демид так и не спустился. Но на столе моя любимая дыня и манго в качестве десерта. И снова это ощущение — и игнор, и забота. Как его понимать?
Словно опять чувствуя, что я думаю именно о нем — звонит.
— Да?
— У тебя всё хорошо?
Не нравятся мне его интонации.
— Да. А что-то случилось?
— Нет. Все хорошо.
Опять у меня раздваивается этот демон! Слова говорят — «хорошо», а я чувствую — «плохо»!
— Возьми Тихона и поднимитесь с охраной наверх ко мне, — сдержанно.
— Хорошо. Как вернётся… — смотрю я опять на поворот, куда они ушли, сквозь пелену стеклянных бус.
— Вернётся?!
— Он в туалет вышел.
— Мля…
— Демид? — не выдерживаю я.
Но он молчит. Скинув вызов, выхожу из-за стола и решительно иду за братом.
Внутри меня словно установили колонки с басами. Удары сердца похожи грохот перегруженных динамиков с той тусовки, куда мы ходили с Родионом. Перед глазами плывёт.
— Да, Демид Альбертович? — отвечает по телефону идущий следом охранник.
Там дальше, в квадратном холле, как я помню, четыре двери — мужской туалет, женский туалет, «только для персонала» и пожарный выход. Еще на повороте туда, я вижу подошву мужского ботинка.
— Тиша!! — вскрикивая, залетаю за угол.
Подхватывая за талию, охранник бесцеремонно отталкивает меня в сторону, и выставив перед собой пистолет, толкает дверь мужского туалета.
Там еще один лежит! Один из тех, которые сидели на столиком. На виске кровь и рядом с его головой пистолет деда!
— Демид Альбертович, Дэн в отключке, здесь еще чужой с пробитой башкой… а мальчишки нет!
Обернувшись, выбегаю на улицу через пожарный вход.
— Тихон!
От ворот с мусорным баком срывается та самая тёмная машина которая преследовала нас, шлифуя колёсами по асфальту.
