зла. На себя, на чертового Штефана, на судьбу, что столкнула нас снова.
А еще я боюсь. Боюсь того, что спустя даже четыре года те чувства, что мощной лавиной обрушились на меня тогда в клубе, никуда не исчезли. Находясь рядом с ним, мне еще ни разу не удавалось сохранять спокойствие. Роберт, сам того не ведая, разбудил такой мощный вулкан, погасить который может только он сам. Только меня такая перспектива ни черта не устраивает…
На следующее утро я вхожу в приемную Роберта Штефана, полная решимости подписать заявление об увольнении.
Вот только сделать это оказывается не так просто…
Роберт
– Вот такие вот дела, друг, – констатирую, отпивая из бокала. – Я в одно мгновение оказался в такой заднице…И выхода никакого не вижу.
Я, конечно, успокаиваю себя тем, что общение с родными погибших рабочих, допросы у следователя и отсутствие сна (четыре часа за двое суток не в счет) просто выжали из меня все соки, а также возможность трезво мыслить. Поэтому я обратился за помощью к близкому другу. Может, у него есть какие идеи. Или хотя бы деньги на то, чтобы заплатить компенсацию, а также помочь моей фирме удержаться на плаву.
– Извини, все, чем могу помочь – дать часть суммы в долг, – разводит руками Артем, – сам понимаешь, все вложено в бизнес и дернуть такую сумму за несколько дней просто невозможно – инвесторы не поймут.
Хватаюсь ладонями за голову, надеясь унять дикую боль, и упираюсь локтями в колени.
Странная эта авария! А самое главное – ЧП на подконтрольных объектах именно этой моей компании далеко не впервые. кто-то планомерно и упорно пытается меня потопить. Обязательно надо хоть из-под земли достать эту сволочь!
Вообще у меня много вопросов к случившемуся. Потому что именно эту фирму я поднял, оперируя такими понятиями, как надежность, безопасность и сдача объектов точно в срок. И за столько лет осечек не было ни разу. А сейчас стоит вопрос о банкротстве компании и уголовной ответственности для меня.
И сама авария…очень странно это все. Никто из моих подчиненных никогда не пренебрегал безопасностью. И все вопросы крутятся в голове, как заевшая пластинка, только я все никак не могу их выстроить в логический ряд.
– Да все я понимаю. И на этом спасибо. Хоть это и капля в море. Черт, вот это я попал!
– Знаешь, ты в последний год здорово поднялся, – задумчиво тянет Артем, глядя на меня в упор. – Многим дорогу перешел. Думаю, этой аварии «помогли» случиться…
– Все склоняются к этой версии, я в том числе. Только вот сейчас искать виновного не стоит на первом месте. Мне бы бизнес на плаву удержать и за решетку не загреметь. Не хочется, знаешь ли, в моем возрасте все с нуля начинать. Вот только все снова упирается в бабки.
Артем задумчиво вертит бокал, о чем-то усиленно размышляя. Откидывается на спинку кресла и смотрит на меня в упор.
– Есть одна шальная мысль…
– Говори, я, кажется, в той ситуации, когда даже на знахаря согласен.
– Только не знаю, справишься ли ты…
– Артем, твою за ногу! Выкладывай уже! В последние дни, знаешь ли, запасы моего терпения здорово истощились! – не сдержавшись, рявкаю на друга. Понимаю, что надо держать себя в руках, но ситуация слишком давит.
– Это решит только часть проблем, а, точнее, вопрос с сохранением бизнеса.
– В моем случае это практически все. С родными погибших я вопросы утрясу, докажу свою невиновность, мои люди уже работают в этом направлении. А вот бизнес…Сам понимаешь, сейчас он требует огромных денежных вливаний. Объект заморожен, сроки под вопросом срыва…Кто-то задался целью подвинуть меня с рынка.
– Именно, что твой единственный выход, Роб, – это инвестиции. И я знаю только одного человека, кто может тебе помочь при правильном подходе. Это Привалов.
Привалов Юрий Михайлович – крупнейший инвестор на рынке, который работает с тысяча девятьсот лохматых годов. Привлечь его в свою фирму – значит поймать удачу за хвост.
Но есть у него один пунктик. Шиза, как я считаю. Он не связывается с ненадежными, на его взгляд, и ветреными партнерами. И таковых он считает всех холостых бизнесменов. То есть семья и дети – гарантия стабильности и того, что его не кинут на бабки. По мнению Привалова. Я лично придерживаюсь другого мнения на этот счет.
– Не мой вариант. Сам понимаешь, завести жену, да еще и ребенка за несколько дней из области фантастики. В глазах Привалова я – наглый мажор и бабник. Так что этот вариант мимо.
– А что, это не так? – ухмыляется Артем, стараясь разрядить обстановку.
– Да иди ты!
– А если серьезно, заключи обоюдно выгодный брак с подписанием брачного контракта, и все – выдает друг, и я понимаю его грязные намеки.
– Само собой, выход только такой, но извини, единственную подходящую кандидатуру на эту «должность» – Ингу – я отдал тебе, – язвлю, отпивая из своего бокала.
– Тогда все, чем могу помочь – одолжить денег, – разводит руками Волков. – Я распоряжусь, завтра вся сумма поступит тебе на счет. Скинь реквизиты моему бухгалтеру.
Головная боль накатывает с новой силой, и я зажимаю переносицу двумя пальцами, пытаясь сосредоточиться. Привалов – идеальный вариант. Только жаль, у меня нет подходящей кандидатуры…
Перед глазами всплывает образ строптивой и дико привлекательной Сабины. Ее завораживающая необычная внешность, привлекательная фигура и дерзкий взгляд…Представляю ее в белом платье, нашу первую брачную ночь, как снимаю с нее это белое великолепие к чертям…Возбуждение накатывает мощной волной. Она мне определенно подходит!
Я, сам того не замечая, расплываюсь в довольной улыбке.
– Я так понимаю, с твоей холостой жизнью мы скоро попрощаемся? – хмыкает Волков, поглядывая на меня с интересом.
– Кажется, я скоро вступлю в твои ряды, друг, – бормочу, а в голове крутятся идеи, как потащить Сабину под венец.
Дело за малым – осталось поставить в известность невесту!
Сабина
Утром я пораньше отвожу Лию в садик и еду в офис. Специально прихожу в числе первых, чтобы никто и ничего не отвлекало меня от написания заявления, а также, чтобы сразу завизировать его у Штефана. Чтобы не было пути назад.
Ставлю размашистую подпись, еще раз пробегаюсь глазами по результатам своих стараний и иду на поклон к Тиранищу. Мне даже становится не так больно и обидно прощаться с хорошей должностью, как только представлю его вытянувшееся лицо, когда положу на стол это заявление.
Но в приемной
