настолько мне мозги запудрила, что я и вовсе забыл о времени, а когда посмотрел на часы, чертыхнулся. Я давно должен быть на месте. Однако, прежде чем отчалить в подвал, украдкой зыркнул в сторону белобрысого несчастья, чья головушка лежала на столе, а руки недвижимо свисали вдоль тела. Сколько же она тяпнула? И самое невероятное упрямо заявляла, мол не пьяна! Нет, пьяной вдрабадан ее не назвать, но разум ее явно был не таким ясным, как днем.
Оглянувшись по сторонам, заприметил Пашку в нескольких шагах от себя. Тот, вытянув руки по швам, стоял по стойке «смирно» и бдил за порядком. Немудрено, что вопреки сомнительной публики, мордобоя не было и не предвиделось. Мурчик кипиш не одобрял. И не от того что был благородным мужиком. На самом деле, ему было наплевать на людей. Они были не более, чем грязь под его ногами. Просто… Проблем с мусорами не хотел. Вот, и поставил подобных Пашке воротил.
— Паха, — подошел к громовитому мужику с лысой головой и зоркими глазами. Таких принято называть «шкафами». — Присмотри за тем столиком, — указал рукой на столик ненастья свалившегося мне на плечи.
— Так, уже слежу, шеф, — в шутку отозвался мужик, чем заставил меня недоуменно на него уставиться. На мой немой вопрос полетел шуточный ответ, — куколка наказала.
Куколкой здесь называли только одну вредную особу. Подружку Бобрич. На кой-хрен она здесь вообще ошивалась, я втолковать не мог. Да и не пытался. Мне до богатых сучек дела не было.
— Ну, ты получше последи, — в свойственно мне приказном тоне отрезал. Ох, и не улыбалось мне, что мышь наклюкалась. — Головой отвечаешь, — а затем, задумавшись на долю секунды, добавил, — особенно за той в синем платье.
— Что, понравилась? — усмехнулся Паха, кивая сам себе головой, словно одобряя.
— Типа того, — бросил равнодушно.
— Будет сделано. Глаз не спущу!
Похлопав того ободряюще по плечу, еще раз украдкой посмотрел на мышь. Та, вероятно, пришла в себя. Уже над чем-то хохотала, закинув голову. Жаль, что мне не было слышно ее смеха… Он у нее красивый. Звонкий, чистый и настоящий. Такой, что равнодушным не оставит даже самого унылого чурбана, такой который заставляет смеяться в ответ.
От херня!
Покачал головой, откинув глупые мысли, что напоминали больше романтическую бурду, а после развернулся и потопал в подвал.
Все были в сборе и ждали только меня.
Дверь с громким и неприятным хлопком за мной закрылась, привлекая внимания четырех парней, примерно моего возраста.Санек напрягся, скорчив кислую мину, будто вовсе мне был не рад, будто не ждал меня последние десять минут, будто не поджал свой облезлый выпендрежный хвост до моего прихода.
— Вечер в хату, — усмехнулся, отсалютовав рукой.
— Кхм, — откашлялся Шурик, нервно сглотнул и растекся в фальшиво-приветливой улыбке. — А вот и Гера!
Комната сразу же наполнились оживленными возгласами. Мне были рады, сомнений не было, отчего Санек еще больше поник. Увы, Александр не пользовался ни уважением, ни расположением.
Парни переглянулись между собой, а после самый смелый из них протянул мне руку. Он-то наверняка и был зачинщиком всех споров, учитывая, нездоровый одичалый блеск азарта в очах. Таких я вычислял моментально. Уж больно часто с ними пересекался.
— Андрей, но можно Дрон.
Еще два парня, что стояли поодаль тоже протянул руки. Сплошной набор мышц с руками-базуками по имени — Иван. Вано, в общем. И противоположный ему долговязый тип с отталкивающей лыбой-оскалом — Володя. Вот, и познакомились…
— Земля слухами полнится, Гера, — сев в кресло, по-деловому начал беседу Дрон.
— Занятно, — сев напротив, вытянул ноги. Похлопал по карманам, достал сигареты, а вот зажигалки не нашлось.
— Держи, — кинул мне Вано зажигалку, которую я незамедлительно словил. Перекрутил в пальцах, подкурил сигу, затянулся и, кивнув головой, кинул зажигалку обратно ее хозяину. — Благодарю. Что рассказывают? Надеюсь, хорошее?
— Судачат, что ты веселье можешь замутить.
— Ну могу, — борзо бросил. — Только вот, — постучал пальцами по стулу, — какой мне резон?
Смешки полетели из разных сторон. Мажоры жаждали игр. Мерзких, вероятно, вразрез с моральными ценностями, чтобы потом надолго запомнить и по праву носить звание самого «крутого» перца их шайки. Подобная практика у меня уже имелась, но с более знакомыми мне типами. Эти же кенты были не из наших. Скорее, из соседних городков. Всех наших мажоров, я если не знал, то хотя бы о них краем уха слышал, а с этими персонажами судьба нас сводила впервые.
— Ну коль ночь и правда будет куражной, то не обидим.
— Добазаримся, — уже сказал Володька. Подался вперед и мои мышцы против воли напряглись, а глаза сузились до щелок. Собачий потрох! Интересное кино! — Сколько захочешь — столько и будет, — закончил Володя, после, по-хозяйски взяв бутылку со стола, плеснул себе рома в стакан.
Чтоб его семеро драли! Этот пацан был мне знаком. Пару раз наши дорожки пересекались. Возможно, я бы его не запомнил, но у Володи была особая примета, заметить которую не мог только слепой. На щеке красовался бледный шрам. Жуткий, стоит заметить. Когда он улыбался, то на людей со слабыми нервами волей-неволей наводил ужас. Меня, правда, такими штучками-дрючками не проймешь! Нас едва ли можно назвать старыми знакомыми, как это принято между двумя людьми, которые однажды уже имели общее дело. Мы определенно точно не пойдем гонять чаи, предаваясь воспоминаниям о былых временах. Однако, то что я знал про Володьку, в моих кругах более известного как Кощей, не вызывало доверия. Впрочем, не детей же мне с ним крестить.
— Тогда я к вашим услугам, господа! — хлопнул в ладоши, а пацаны поддержали гулом. Один Санек стоял, как неприкаянный. Что за пацан ни к богу, ни к черту!
Когда мои кровные были оговорены и мною одобрены, а Санек сделал свое дело — покивал головой для приличия. Мы приступили к самой интересной и интригующей части ночи — картам. В своих руках я держал судьбу трех мажориков, которые уже передавали по кругу друг другу косяк. Очередь дошла и до меня.
— Не-а, спасибо, — отказался.
— Да ты никак святой, Герыч! — опустилась на мое плечо тяжелая рука Шурика, но тут же убралась когда я окинул его тяжелым взглядом.
— Он
