получше? Радуйся и наслаждайся моей щедростью, Губастая.
Я лишь молча жую дальше, чтобы заткнуть саму себя и не выдать что-нибудь эдакое. Закончив, чищу руки влажной салфеткой, которую также нашла в пакете, а мусор, свернув, аккуратно кладу в специальный кармашек в дверце машины.
– Кстати, за поцелуй со вкусом клубники готов заплатить дополнительную десятку, – неожиданно сворачивает он, паркуясь, и, прежде чем я успеваю понять, в чем дело, нависает надо мной. – Не спеши отказываться, Губастая, – видя мое готовое сорваться с губ возмущение, накрывает он мои губы пальцем. – Мы ведь уже целовались, и делала ты это совершенно бесплатно, а тут такие хорошие деньги на кону. Или ты бережешь свои поцелуи для принца из сказки? – усмехается вопрошающе гад.
– Ты что, думаешь, я ребенок, чтобы верить в сказки? – отталкиваю я его руку. – Просто поцелуй, Мирзоев. Попробуешь распустить руки…
Прикрываю глаза и вытягиваю губы вперед, с замершим дыханием готовясь к пытке. Но вместо этого слышу короткий смешок, отчего сразу открываю глаза.
Смеющийся мажор маячит передо мной на расстоянии нескольких сантиметров и бесит одним своим видом!
– Может, и не ребенок, но явно ждешь принца, вон как глаза прикрыла, чтобы его вместо меня представлять? – тянет издевательским тоном.
– Не пори чушь! – фыркнув, закатываю глаза. – Кто вообще целуется с открытыми глазами? Ты будешь целовать или нет? Мне на лекцию пора.
– О, да у нас прогресс, – присвистнув, замечает он, – ты уже сама просишь поцелуи. Что же будет дальше, Губастая?
– Не дождешься, – обрываю его веселье, стараясь успокоиться.
Как ему удается вот так всё переворачивать и ловить меня? Молчу уже про пошлые намеки, от которых ощущаю себя извалянной в грязи.
– А я думаю, что дождусь. Дождусь того, что тебе понравится, и ты признаешь это.
– Мечтай-мечтай, Мирзоев, – снова закатываю глаза, показывая высшую степень насмешки. Ничего себе заявочка! Я – и мечтать о нем?
– Мечтать не вредно, вредно не мечтать, – говорит глубокомысленно, не отрывая взгляда от моих губ. Все-таки поцелует меня, не получится откосить, зачем иначе снабжать меня всякими вкусностями?
Халид медленно наклоняется ко мне, закрывая своей тенью, я усиленно стараюсь не дышать, чтобы перенести его поцелуй точно так же, как переносят укол. Раз – и всё, можно идти домой. Дыхание касается моего лица, создавая ощущение щекотки. Хочется зажмуриться и представить, что меня тут нет, но такой самообман не поможет.
Я в ловушке. Его руки обхватывают мое лицо, большие пальцы гладят кожу щек.
Аромат дорогого парфюма проникает в ноздри, я не могу оставаться равнодушной, но должна. Облезет! Вот еще показывать ему, что этот механический обмен слюной как-то меня задевает.
Это же просто оплаченная услуга. Я же не должна изображать, что мне нравится.
Зачем эти ненужные ласки? Чувствую, что мои ресницы трепещут, почему-то начинаю слишком сильно волноваться, эта затянутая пауза тяготит и нервирует.
А потом он наконец целует меня. Губы нажимают на мои, язык скользит внутрь рта, поглаживает мой, будто приглашает его ответить. Сердце стучит быстро-быстро, волнение охватывает целиком, заставляя от испуга не шевелиться.
Просто терплю, просто держусь из последних сил, пока мажор пьет мое дыхание и целует, несмотря на то, что я не откликаюсь.
«Что, не понравилось?» – транслирую глазами, когда он отрывается от меня и смотрит в упор, в глазах беснуются черти, в черных зрачках вспышками отражается злость, они просто как язычки пламени.
Сжимаю губы и делаю вид, что всё так, как и было задумано.
А на что он надеялся? Хочет страсти – пусть ее ищет у тех девчонок, которым он нравится.
– Свободна, – резко наклоняется, перегибается через меня и открывает дверь, выпуская наружу.
Йоху! Чертята во мне танцуют ламбаду от радости. Моя повинность окончена, можно наконец избавиться от ненавистного мажора.
– Ничего не забыла? – тянет он меня за рукав куртки, а потом пихает в сумочку купюры.
Сразу же возвращается чувство гадливости, которое старательно от себя отпихивала. Если притвориться, что мы просто болтали, то можно забыть, что я продаю поцелуи за деньги. Но вот оно – напоминание. Шуршащие, красненькие, будто только что напечатанные на станке деньги. Видимо, у богачей других и не бывает.
Не прощаясь улепетываю от мажора, краснея до кончиков ушей.
Губы горят, грудь вздымается вниз-вверх, моего дыхания точно не хватит, если так будет продолжаться. Встречи с мажором слишком сильно выматывают. Жаль, что я не робот, который мог бы отключать у себя чувства.
* * *
«Где ты?» – прилетает мне СМС после пар.
Удивительно, но мажор игнорировал меня весь день. Казалось, наш поцелуй его только разозлил. Ну не дурак платить за то, что не приносит удовольствия?
«На остановке», – отвечаю, надеясь, что на сегодня он со мной закончил, но разве мне когда-либо везло?
«Стой там, сейчас подъеду», – приходит короткий ответ, и я пропускаю нужный мне автобус, в который только собиралась сесть.
«Мне нужно в Химки оплатить за коммуналку», – печатаю ответ, надеясь на то, что он сольется. Но Мирзоев не отвечает, а буквально через пару минут передо мной тормозит уже знакомый джип, в который я обреченно забираюсь.
– Зачем нужн… – начинаю я, но договорить мне не дают жадные наглые губы, затыкающие мой рот.
Ника
Халид словно с цепи срывается, целуя так, что мне напрочь сносит голову. Поцелуй напоминает завоевание, и я с глухим стоном просто расслабляюсь, откидываясь на сиденье и позволяя юркому языку парня проникнуть в мой рот.
Мажор словно этого и ждет, чтобы запустить руки в мои растрепавшиеся за день волосы и еще больше углубить поцелуй, направляя мою голову в нужную себе сторону. Я как могла пыталась выдернуть себя из этого странного состояния, в которое вверг меня его поцелуй, но мое безвольное тело просто растеклось лужицей на этом гребаном сиденье.
К счастью, Мирзоев сам вскоре отстранился и молча завел машину, выруливая в нужном мне направлении. Я тоже молчала, слишком шокированная его натиском и тем, как отреагировала на него. Мне, конечно, и раньше было приятно, чего уж врать самой себе, но то, что творилось со мной сейчас… Это было чем-то незаконным. Нельзя же так кидаться на ничего не подозревающих девушек!
– Сначала поедим, – спустя десять минут молчания выдает Халид.
– Главное – успеть до пяти, – говорю я в ответ, продолжая смотреть в окно. Чувство неловкости просто убивает меня!
– Успеем. Поедем в папин ресторан, – кивает он, затем берет телефон и, что-то нажав на нем, протягивает мне. – Выбери то, что хочешь, и я сделаю заказ.
