нее из руки ключи, развернул и подтолкнул Марфу в спину к лестнице. — Иди, отдыхай. — И уже открыв дверь, обернулся и спросил: — Что-нибудь привезти?
— Что-нибудь от головы.
***
Она все же проконтролировала в окно, как он выехал. И в самом деле со всем разобрался. Вспомнилась вчерашнее: «Не волнуйся, решим». Как ни крути, а Ромка и в самом деле умеет решать. Правда и плодить новые проблемы Ромочка Ракитянский умеет виртуозно. Одним своим присутствием, умелец!
Слава богу, хоть таблетки, кажется, подействовали.
Через полчаса Марфа уже изнывала от безделья. Запустила робот-пылесос, убралась на кухне. И постоянно проверяла телефон. Куда, интересно, Ромка поехал?! Желание позвонить становилась сдерживать все сложнее. И Марфа позвонила. Но отнюдь не Роману.
— Привет, малыш.
— Какие люди… — раздалось из трубки вальяжное. — Я уж думал, ты про нас совсем забыла.
Марфа рассмеялась. А потом резко замолчала. Она и в самом деле после отъезда говорила преимущественно с мамой. С отцом — только переписывалась, и то не особо часто. Марфа чувствовала напряженность отца. Она его вообще слишком хорошо чувствовала. Мама всегда говорила, что они с отцом — копия, только пол разный. И пока Марфа была не готова к разговору с отцом. Это же как разговор с самим собой. Похоже на сеанс у психоанализа. Да еще с глубоко запрятанным чувством вины. А вот с братьями — пожалуйста. Для начала — с одним.
— Эй, чего замолчала? — голос из вальяжного стал обеспокоенным. — Марфут, ау!
— Я тут. Не отвлекаю тебя?
— Не, у нас как раз перерыв в заседании. Полчаса, а то и час точно есть.
— Ну здорово! — подчеркнуто радостно отозвалась Марфа. — Как у тебя дела?
— Как всегда, — безмятежно отозвался Павел. — Нет ничего скучнее, чем прокурорские будни.
— Ну да, ну да. Рома мне рассказывал, какие вы ему истории выкладываете! А мне вот только — что у вас все скучно.
Пашка хмыкнул.
— Тебе не все можно рассказать.
— А Ромке — все.
— Конечно. Он свой парень. И потом, он обо всем этом тоже не понаслышке знает. Как он там, кстати?
Марфе было очень интересно, что думают братья об этом внезапном визите Ромы в Мюнхен — раз уж они в курсе. Но спросить она не решилась.
— Вроде всем доволен, — Марфа наморщила лоб, вороша память. — Сегодня собираются с Клаусом идти пить пиво.
— А что, так можно было?!
— Как — так?
— Ну, то есть, можно приехать и побухать с твоим мужиком?
— Ну а почему бы и нет? — Марфа чувствовала, что начинает улыбаться. Как же, оказывается, она по всем ним соскучилась. Ужасно просто.
— Хорошо. Я это учту. Надо ж проверить мужика в деле. Если он выживет после Ромки.
Марфа рассмеялась.
— Не смеши меня! Мне кажется, им тут пиво с грудным молоком дают. Это ж Бавария!
— Ты не знаешь Ромку.
Может и так, Пашенька, может, я его совсем не знаю.
Они еще немного поболтали с братом, а потом помощника прокурора призвал его прокурорский долг, и он спешно распрощался.
Марфа задумчиво смотрела на телефон. Ей этого разговора оказалось категорически мало. Он только разбередил душу. Марфа вдруг осознала, как ей их всех не хватает. И как она, по сути, одинока здесь. Только сейчас это осознала. Внезапно, вдруг. И прямо вот чуть ли не до слез.
Так. Надо это срочно прекратить, пока не разрыдалась. Петьке позвонить? Тоже, наверное, в хлопотах весь, работа у него беспокойная. И Марфа решительно набрала другой номер.
— Машулик, привет.
— Боже мой, я сейчас прослезюсь! — на заднем фоне слышался шум детских голосов.
— Машуль, я тебя не отвлекаю?
— Я с удовольствием отвлекусь! Сейчас только… Аленочка, вот так карандашик возьми, — а потом снова в трубку. — Все, я вся внимание! Рассказывай!
Марфа рассмеялась. Искренне, по-доброму, от души. Ее двоюродная сестра Маша, с которой они были ровесницами — разница в дате рождения составляла чуть больше недели — была прирожденным педагогом и работала в частном детском саду. Машку всегда окружали дети, и одежда ее всегда была в следах красок, фломастеров и пластилина. А еще Маня была исключительно светлым и жизнерадостным человечком.
— Вот, Ромка ко мне в гости приехал.
— Ай, какой молодец Ромочка! — пропела Маша. — Костик, аккуратнее со стаканчиком! Вот Ромка из нашей компашки самый умный, я всегда это говорила! Чмокни его от меня.
— Обязательно! — пообещала Марфа. — Расскажи, как у тебя дела?
И Маша стала рассказывать. Почувствовала, умница, что про свою мюнхенскую жизнь кузина рассказывать не хочет, и минут пятнадцать вываливала на Марфу все свои новости — про работу, про родителей, про младшую сестру Фимочку. Но и Мане не дали долго говорить, и нежно распрощавшись, кузины завершили разговор.
Ну все делом заняты. Одна Марфа из-за своих капризов сидит дома! И где этот чертов Ракитянский?! Щелкнул замок входной двери.
Хоть бы это был Ромка, а не Клаус.
Господи, какие неправильные мысли…
***
— Я принес тебе средства от головы! — Рома внимательно осмотрел ее, спустившуюся в холл перед входной дверью. — Но, похоже, они уже не нужны.
— Нет, давай уж, показывай, что ты принес! — Марфа запустила руку в холщовую сумку. — Так, это средство для головной боли! — прокомментировала выуженную бутылку водки и поставила ее на тумбочку. — Что там еще? — ее пальцы нащупали что-то мягкое, оказавшееся плюшевым медведем.
— Он мягкий! — неопределенно пожал плечами Роман на ее удивленный взгляд. — Его жамкать приятно.
Медведь и правда был очень приятным наощупь. Марфа зажала его подмышкой и снова полезла в сумку. Пальцы нащупали бумажный пакет. В нем оказалась невозможно аппетитно пахнущая выпечка.
— Это…
— Пончики с абрикосовым джемом. Они как-то называются, но я забыл, — деланно равнодушно отозвался Рома.
— Берлинер, — тихо произнесла Марфа.
— Точно. Сказали, что вкусные. А вкусное от головы должно помогать.
Марфа стояла, с медведем подмышкой и прижимая пакет с пончиками к груди. Если тебе от головной боли привозят плюшевого медведя и пакет с пончиками, то это…
— Что там еще? — Марфа чувствовала, что надо срочно на что-то переключиться. — Кажется, это не все средства от головной боли, да? — она встряхнула сумку.
— Наверное, — Рома по-прежнему играл в равнодушие. — Я не помню.
Когда Марфа достала последнее из арсенала средств от головной боли от Ракитянского — Роме пришлось ловить выскользнувших из ее рук медведя и пакет с пончиками.
— Рома, что это?!
— Это… — Рома перехватил удобнее пакет и медведя. — Ну этот… фало-эмитатор.
— Чего?! Чего эмитатор?!
— Да откуда я знаю, как оно называется, — буркнул Рома. Теперь он изображал раздражение.
— Где ты это вообще взял?!
— Да я по улице шел… Смотрю,
