он тоже не нравится.
— Он постоянно кому-то писал… По любому, сливает.
— Я заметил.
— Ты чего такой? — вдруг теплеет ее тон, а следом на мое плечо опускается тонкая рука, — устал?..
— Нет.
— Или дома проблемы?.. Из офиса звонили?
— Никаких проблем, Амелия, — отвечаю твердым взглядом.
Улыбнувшись, она кивает. Знаю, о чем спросить хочет. Но не спросит больше — боится.
Приезжаем. Молча поднимаемся на лифте и доходим до своих номеров.
— Я загляну вечером?
— Я сам. Ужин закажи.
Скидываю пиджак, ослабляю галстук. Выбив из пачки сигарету, открываю окно.
Быстро втянулся. Без никотина теперь и трех часов не могу. Прикурив, запускаю дым в легкие. Опираюсь рукой об оконную раму и повторяю затяжку. Горечь табачная притупляет саднящее чувство. Жаль, что ненадолго.
За*бись все. Нормально. Пру к цели, как скорый поезд. Маша отвлекает только, как камень на дно тянет.
Отпускать надо, не до сердечных пи*достраданий сейчас. Время нам обоим надо. Мне, чтобы жизненный этап этот без балласта пройти. Ей — чтобы переболеть и повзрослеть немного.
А позже… позже я ее все равно верну. И мир к ее ногам положу.
Докурив, тушу окурок и иду в ванную, чтобы смыть его в унитаз. А после уже по привычке набираю ее номер.
От неожиданности вздрагиваю, когда слышу длинные гудки. За пару секунд сознание рождает сотню предположений, почему я больше не в черном списке.
Передумала?.. Испугалась?.. Шанс мне решила дать?..
Что?!
— Да? — раздается в трубке ее голос.
В центр грудной клетки удар приходится. На мгновение теряюсь.
— Маша… — прочищаю горло, — ты зачем увольняешься?
Выпаливаю первое, что приходит в голову. Лишь бы не отключилась.
— Не хочу на тебя работать, — отвечает тихо.
— Работай спокойно. Я к вашему агентству не приближусь больше. Обещаю…
Сука… Дернул меня тогда черт все ей рассказать! Дебил, бля…
— Нет, я все равно не останусь. Я уже все решила.
— Что ты решила, Маша?! Выключай эмоции, думай головой!
— Как раз ею я и думаю, — отвечает резко, — не тебе раздавать мне советы!
Замолкаем оба. Слышу в трубке глубокий вдох, и следом выдох. В руки себя взять пытается. Меня тоже потряхивает. Сердечная мышца колошматит, как отбойный молоток.
— Ты меня из черного списка вынула?.. — облокотившись локтем о дверной косяк, упираюсь лбом в предплечье.
— Да… Вдруг по поводу развода вопросы какие-нибудь появятся…
Говорит медленно, приглушенно, будто проснулась недавно или… опустошена морально. Скорее, последнее.
— Развода? — повторяю эхом, — окончательное решение?
— Да. Я… заявление сегодня подала.
— Дай мне год.
— Нет. Мне и десяти не хватит… и целой жизни…
Задыхаюсь от боли в ее голосе. Физически чувствую, до рези в горле.
— Прости, Маша, — проговариваю просаженным голосом, — я в командировке сейчас, как вернусь, адвоката к тебе отправлю.
— Зачем?
— Не отказывайся от того, что тебе положено по закону.
— Мне ничего твоего не надо, — чеканит она.
— Тебе квартиру свою купить нужно, плюс счет…
— Мне ничего не надо, Руслан! Я ничего не возьму! Уйду так же, как и пришла!
— Ладно, успокойся. Подумай хорошо, посоветуйся с кем-нибудь…
— До свидания! — перебивает грубо.
— Пока.
Глупая. Ведь, правда, ничего не возьмет. Так и будет со своей неуместной гордостью всю жизнь в мелких лужах барахтаться. Разные мы.
Я от наследства отца, которого видел от силы по два раза в год, отказываться не стал. Взял все, что мне причиталось по закону. Взял, бл*дь, и приумножил!
Избавившись от галстука, иду в номер Амелии. Она уже переоделась в шелковый халатик и чулки, только трахаться я сегодня не хочу, о чем сразу ей и сообщаю.
— Да без проблем, — пожимает плечами и мгновенно переходит на деловой тон.
Пока ждем доставку еды, набрасываем план на завтрашнее совещание. Потом ужинаем, делясь впечатлениями, пьем виски.
— Пойло здесь отстой, — морщится Амелия.
— Согласен, — хреновое, но в голову ударяет быстро.
Майер тоже хмелеет. Сидя в кресле напротив меня, она вдруг расставляет ноги и ослабляет ворот халата, будто ей внезапно жарко сделалось. Проводит кончиками пальцев вдоль шеи, вскользь касается выпирающих сосков и ныряет рукой под подол халата.
Я, откинувшись на спинку, молча наблюдаю. Знаю, ее заводит это едва ли сильнее, чем сам секс.
— Посмотришь?..
Отвечаю прямым взглядом.
Оголив грудь, принимается щипать соски. Второй рукой гладит себя между ног. Без трусов меня ждала. А потом, раскинув бедра, начинает теребить промежность. Трахая себя двумя пальцами, подушечкой большого массирует клитор.
— О, Боже… какой кайф!.. Руслан, ты видишь?.. Смотри, как мне хорошо… — стонет хрипло, — смотри, пожалуйста… хочу, чтоб смотрел…
Замирает на мгновение и дергается в коротких судорогах, не отводя взгляда от моего лица.
Дожидаюсь, когда она придет в себя, поправит на себе одежду и залпом осушит бокал виски.
— Какой размер у тебя был до операции?
— Что?.. — переспрашивает, явно не понимая о чем я.
— Сиськи.
— А… маленькие… чуть больше единицы…
Усмехнувшись, поднимаюсь на ноги и направляюсь к выходу.
— Спокойной ночи, — летит в спину.
— И тебе.
У Маши твердая троечка. Чуть тяжеловата для ее комплекции, но такая мягкая и живая, что лицом в нее зарыться хочется. И сосочки розовые целовать, пока в горошины не превратятся.
— Спасибо. До свидания, — улыбаюсь водителю такси, который подвез меня прямо к входу в кафе, хотя стоянка забита настолько, что между машинами вряд ли коляска детская протиснется.
Выхожу, поправляю подол юбки и, повесив сумку на сгиб локтя, уверенной походкой иду к входной двери. Именно такой, уверенной, сильной и самодостаточной я хочу выглядеть в глазах Светы и Иры, жен друзей Руслана.
Первое время я откровенно игнорировала их звонки, потом поняла, что хватит прятать голову в песок, пора выбираться из норы и встретиться со страхами лицом к лицу.
У нас ведь с Русланом немало общих друзей и знакомых, с которыми я поначалу собиралась прервать все общение. Но подумав, все же решила, что это будет слишком по-детски. Мне и так пришлось из-за него работу оставить, а вот друзьями своими разбрасываться я не собираюсь.
— Привет, — поначалу обе демонстративно осматривают меня с ног до головы, а потом с чувством расцеловывают.
— Ой, я тебе щеку помадой измазала, — говорит Ира, — есть салфетка?
— Да.
Они еще ничего не спросили, а у меня уже горит лицо. Пряча замешательство за суетой, излишне долго копаюсь в своей сумке.
— Маш, ты опаздывала, мы на свой вкус тебе заказали, — указывает Света глазами на стол.
— Спасибо. Обожаю этот салат.
— И вино.
— Да, пожалуйста…
Ира наполняет наши бокалы. Чокаясь, молча пьем.
— Это правда? — спрашивает тихо Ира.
— Правда.
Взгляд Светы наполняется состраданием
