щеке, я испытала будоражащий восторг.
Вадим нажал на какую-то кнопку, и машина приятно зарычала. Когда мы с ревом тронулись с места, у меня сначала сердце ухнуло в пятки, а затем в животе появилась приятная щекотка.
Машина набрала скорость за считаные секунды и выпорхнула на проспект. Стрелка быстро перевалила за сотку, и теперь скорость только росла. Мимо неслись украшенные огнями витрины. Лампочки мигали, прыгали, неслись, и в голову вдруг пришла мысль, что Вселенная действительно бесконечна… Я с восхищением перевела взгляд на Вадима. Он уверенно держал руль и самодовольно улыбался. Парень кайфовал за рулем, и, черт возьми, как же ему шла скорость! Шел этот зимний вечер, тихий город, мелькающий за окном. Захотелось открыть люк и, вскинув руки, заверещать. Но на улице конец декабря, и открытый люк – не самая классная затея. Вскоре все тревожные мысли испарились, остался один неописуемый восторг.
– Кайф, правда? – посмотрел на меня Вадим. Он снова улыбался той улыбкой, которая покорила меня еще пару лет назад…
Я закивала. И даже подумала, что, возможно, смогла бы подарить принцу свой поцелуй уже на втором свидании…
Впервые мне стало не до смеха, когда впереди блеснули синим светом мигалки. Вадим заметно сбросил скорость и выругался. А я, почуяв неладное, вжалась в кресло. Счастливо хохотать расхотелось. Лучше бы сидела дома и учила уроки…
– Нас арестуют? – быстро спросила я.
– Угу. И отправят в ссылку на Колыму.
– У тебя ведь наверняка нет доверенности?
– У меня и прав, если честно, нет, – беспечно пожал плечами Вадим.
– Что-о-о?! – завопила я. – Вадим, немедленно останови машину!
– Тише-тише, Томила, не привлекай внимания! – шикнул на меня Рубцов, и я тут же примолкла. – Веди себя непринужденнее…
Я покрылась холодным потом. К счастью, мы без проблем миновали пост. Вадим снова повернулся ко мне и рассмеялся.
– Пощекотали нервишки, да?
– Вадим, высади меня, пожалуйста! – попросила я. – И не бери больше чужую машину, даже если она твоего друга…
– Да брось, – поморщился Вадим, – я подброшу тебя до дома.
– Не надо меня никуда подбрасывать! – запротестовала я. – Тормози! Или я выпрыгну на ходу, добегу до дяденек-гаишников и расскажу им…
Но Вадим поймал мою холодную ладонь, некрепко ее сжал и отпустил.
– Томила, я пошутил, прости. Такой дурак, напугал тебя. Разве я похож на угонщика?
Я вспомнила фотографию в фойе: «Ими гордится наша школа». На ней Вадим Рубцов с медалью на шее улыбается во все тридцать два…
– Совсем не похож, – вздохнула я.
– Тачка действительно не моя, а друга. Но у меня есть и права, и доверенность. Не знаю, зачем я так неудачно пошутил… Мы заранее договорились, друг бросил машину в этом переулке, а я тебя специально сюда завел. Хотел по городу покатать и произвести впечатление… Прости.
Что ж, впечатлений у меня теперь было действительно выше крыши. Я припомнила, как на дисплее все время высвечивалось имя таинственного Сидра.
– Простишь меня? – Вадим снова дотронулся до моей руки, и сердце забилось часто-часто. Скажи мне кто в прошлом году, что такое может произойти между мной и Рубцовым, никогда не поверила бы.
– Больше так не шути, – попросила я.
– Ты позволишь проводить тебя? – спросил Вадим, заглядывая мне в глаза.
Я кивнула. Раз уж все решилось, чего тащиться домой пешком? И мы снова петляли по заснеженным улицам. Уже не на такой высокой скорости, но все равно с ветерком и приятной музыкой. Постепенно чувство волнения сменилось на облегчение.
И все-таки дарить Вадиму поцелуй я передумала. Мы подъехали к моему дому, и я быстро взглянула на окна дедушкиной комнаты. Там было темно, но мы это уже проходили…
Вадим резко склонился к моему лицу, но я, смутившись, отпрянула и глупо протянула ему ладонь для рукопожатия. Рубцов удивленно посмотрел на мою руку, но все-таки осторожно пожал ее.
– Пока! – проговорила я, выскакивая из машины. – Спасибо, что подбросил!
В этот же вечер, забравшись под одеяло, я звонила Насте и рассказывала о своих впечатлениях после этого странного свидания.
– Знаешь, когда мы мчались по городу, я подумала, что за все годы, которые я в него влюблена, ни разу не видела его настолько красивым… Ну и струхнула же я! Как думаешь, про машину и друга – правда? Но для чего такие сложные схемы? – Я не давала Насте и слова вставить. Слишком уж много было эмоций.
Наконец, выслушав мою сбивчивую речь, подруга вынесла вердикт:
– Все понятно, он пользуется этими пикаперскими штучками, чтобы тебя подцепить. Мы такое проходили.
– Ты про что? – удивилась я.
– Как-то я ходила на свидание с парнем, и он сказал, что забыл дома деньги и карточки. У меня с собой тоже не оказалось бабок, и поэтому мы просто сбежали.
– Настя! – ахнула я.
– Ну а что? Мы сидели на веранде. Перемахнули через заборчик – и все… К тому же и съели всего ничего. Позже он признался, что специально так поступил. Это что-то на уровне запретного, опасного и оттого желанного – ребята изображают из себя плохих парней… Вот ты и запала. Понимаешь теперь?
Я не понимала. Но на уровне внутренних ощущений с выбросом адреналина посмотрела на Вадима другими глазами. Так странно, но после этого еще сильнее в него влюбилась.
После разговора с Корнеем я прокрутила в голове то свидание. Слова Егора о том, что Вадим сам виноват в случившемся, настораживали. Доигрался. Что это значит? Уснула я в твердой уверенности, что докопаюсь до истины и узнаю, что скрывает Рубцов.
* * *
Утром в воскресенье меня разбудило жужжание электробритвы и дедушкино пение. Он всегда затягивал «Синюю вечность» во время бритья:
– О море-море, преданным скалам
Ты ненадолго подаришь прибой.
Море, возьми меня в дальние дали
С парусом алым вместе с собой.
Проснулась рано, без будильника. И это даже учитывая тот факт, что полночи проворочалась, думая о Вадиме. Конечно, первым делом проверила телефон: от Рубцова никаких вестей.
Вставать в выходной в такую рань обидно. Я еще немного поворочалась для приличия, но снова заснуть не получилось. Когда вышла из комнаты, домашние очень удивились.
– А ты чего вскочила в такую рань? – удивилась мама и даже потрогала мой лоб. – Работа только вечером. Выспалась бы, завтра школа.
Говорить маме, что спать мне некогда – нужно спасать принца, – я не стала, тем более что все обо мне да обо мне… Я заметила, что мама с самого утра уже успела прихорошиться.
– А ты куда? – кивнула я на гладильную доску, на которой
