Он заменяет пыточный инструмент на что-то прохладное и скользкое, что вполне комфортно устраивается в моей попке. Анальная пробка.
– Подставляй дырочку, – командует Демьян.
И я от облегчения, что не сейчас меня будут лишать анальной девственности, слушаюсь, сгибая колени и оттопыривая попку.
Пробка так чувствуется сильнее, но по-настоящему я ощущаю ее, когда меня заполняет Демьян.
Матерь Божья!
Практически двойное проникновение.
А Демьян, похоже, исчерпал все запасы нежностей, потому что мы возвращаемся к тому, с чего начали вчера. К жесткому сексу.
– Блядь, Женя Котикова, ты невозможно тесная… – хрипит Демьян.
И принимается это исправлять. Толстая дубина ходит во влажно норке, которую с другой стороны сдавливает толстая длинная пробка.
Звездопад перед глазами начинается сразу после нескольких грубых толчков, высекающих из меня искры. Мифический мультиоргазм накрывает меня с каждым ударом, почти достающим до матки. Погружаясь в меня резкими движениями, Демьян подчиняет меня. Похоже, ванильный секс не для меня, потому что меня все абсолютно устраивает, кроме саднящего горла, которое срываю своими стонами.
В изнеможении я смиряюсь со своей сутью. Еще переживаю приход, когда Демьян выходит из меня и, распаковав упаковку, раскатывает презерватив по члену. Наверное, хочет кончить в меня, не прерываясь.
Так я думаю и почти угадываю.
Демьян вытаскивает пробку и прорывается в вельветовую дырочку, заставляя меня снова стонать.
– Вот так, золотко. Я всегда распаковываю свои подарки.
Эпилог
Духота. Солнце уже клонится к закату, и появляются жирные лесные комары, которых я не убиваю, боясь выдать себя, а только гоняю, от чего они становятся еще злее.
Живот обжигает раскалившаяся за день на жаре крыше гаража, на которой я лежу с биноклем, позаимствованным у бабы Раи.
Тот, старый, Демьян ей так и не вернул, но я на восьмое марта подарила ей другой, и баб Рая охотно мне его одолжила. Правда, она все рвалась составить мне компанию, но свое фиаско я собираюсь переживать в гордом одиночестве.
Сегодня Демьян сказал, что поедет в коттедж попариться. Ему надо собраться мыслями по какому-то там поводу.
Знаем мы эти поводы.
Прикидывает, как со мной расстаться.
В последнее время, он очень задумчив и бесит меня этим.
Я уж и так, и эдак подкатывала. Все выморщить пыталась, что происходит, но добилась только ответа, что все в порядке. А два дня назад, я увидела его в кампании моделек. Ничего криминального, но сам факт!
Я все никак не могу успокоиться из-за того, как мы познакомились.
То, значит, ему никак девушку навязать не могли, а то он раз и весь такой со мной встречается!
Впрочем, первый месяц встречанием было назвать сложно. Меня выпускали из кровати только на экзамены. В конце концов, я взмолилась и добилась каких-никаких извинений.
– Золотко, я скоро успокоюсь, – пообещал мне тогда Демьян. – Перейдем на щадящий режим в два раза в день.
Я тогда поразилась, нифига себе, щадящий!
А вот теперь, когда этот щадящий режим наступил, я недовольна. Конечно, какая женщина будет довольна, когда к ней остывают?
После моделек я спать не могла.
И придумала план.
Трудно судить о его гениальности, но другого все равно не нет.
Я подговорила Кораблеву, бывшую Мисс чего-то там, мне подыграть. Она покрутила пальцем у виска, но согласилась. И вот сейчас, когда Демьян парится, а я лежу на крыше гаража с биноклем, она как раз заходит в коттедж.
Идея была воссоздать нашу с Демьяном первую встречу и посмотреть, как он отреагирует на красу Кораблевой. Она вполне себе натуральная. Сиськи больше моих, коса до пояса. Вот и посмотрим.
Изначально я должна была дождаться от нее звонка, но не утерпела.
За Кораблевой закрывается дверь, и у меня сосет под ложечкой.
Пять минут ничего не происходит. Десять.
Я напряженно вожу биноклем из стороны в сторону, пытаясь разглядеть есть ли движение на кухне или в комнате с камином.
Нет, ну он выйдет уже из парилки или как?
Я сейчас умру от инфаркта!
Неужели купился на соски, торчащие сквозь тонкий Кораблевский топик, и уже жарит ее прямо в прихожей? Там и кресло-мешок удобные.
Мне плохо.
Пятнадцать минут. Я уже готова ворваться в дом, как дверь открывается, и голый Демьян за руку выволакивает Кораблеву наружу, а потом захлопывает перед ее носом дверь.
Если я не ослышиваюсь, то раздается звук запираемого замка.
Ффух, я роняю голову.
Кораблева дезертирует, у нее гранта за воротами. Сейчас отчалит.
А мне еще надо такси незаметно вызвать и свалить по-тихоу, чтобы подумать, что у нас Демьяном не так.
Я вожусь, чтобы слезть, как можно беззвучнее, но все равно попадаюсь.
– Это что, блядь, за шпионские игры! – меня настигает рык Вражинского.
Я опасливо оглядываюсь и вижу его по-прежнему голого в окне второго этажа. Он взирает на меня нахмурив брови.
– Загораю, – вру я первое, что приходит в голову.
Брови Демьяна поднимаются.
– А ну марш в дом, золотко!
Да я уже и не золотко… Смылась почти вся…
Тянет дать деру, но куда я в лесу? Плетусь к задней двери.
Там меня уже поджидают.
Как нашкодившую ведут на кухню и сажают на табуретку в центре.
– В чем дело? – строго спрашивает Демьян.
– Я... ну… это…
– А поточнее? – давит он на меня, и я, не выдерживая его взгляда, опускаю глаза.
А там он. Опять. Мы прям неразлучные друзья.
– Ты хочешь меня бросить? – наконец, решаюсь я. – Так и скажи!
– Чего? – глаза Демьяна вылезают из орбит. – Как ты пришла к этой светлой мысли?
– Ты меньше ко мне пристаешь, модельки нарисовались, думать вот собрался, – перечисляю я, адресуя свою речь по-прежнему органу Вражинского.
Кстати, он не остается равнодушным ко вниманию.
– А кто ныл, что я тебя затрахал? – напоминает Демьян.
– Мало ли, чего я ныла, – бубню я. – С чего ты вдруг решил послушать?
– Охуеть! – разводит руками он. И думать мне тоже, конечно, опасно… Понимаю… Серьезные доводы.
– Чего ты меня высмеиваешь? – злюсь я. – Модели мне не приснились!
– Да. Не приснились. Но они нужны по работе. У нас новая линейка выходит. Я решил посмотреть, кого отобрал маркетинг.
Все-то у него гладко. Все-то он объяснил.
Сижу, разглядываю уже родное хозяйство Вражинского. А оно поднимает свой перископ.
– Так, ладно. Пошли-ка, золотко.
Демьян опять тащит меня за руку, но на этот раз на второй этаж.
– У меня для тебя кое-что есть, – он достает из шкафа красивый подарочный пакет, и я заливаюсь краской.
На Новый год мне подарили сережки и набор анальных игрушек.
На Восьмое марта цепочку и наручники.
Страшно представить, что в этом пакете.
Осторожно заглядываю внутрь, а там что-то в шелковом мешочке, новенький смартфон и… бархатная коробочка, при виде которой у меня пересыхает во рту и язык прилипает к небу.
Дрожащими руками, я открываю черный футляр и не могу взгляд оторвать от кольца. Явно брюллик. Явно обручальный.
Сглотнув, я поднимаю щенячий взгляд на Демьяна.
– Ну? Примеришь?
Киваю.
Он ворчит, пока я дрожащим пальцем пытаюсь попасть в золотой обруч:
– Хотел хоть раз сделать, как полагается, нет! Котикова в своем репертуаре!
Я бросаюсь к нему на шею и покрываю его лицо поцелуями.
Демьян охотно поддается и целует меня крепко, страстно… Так глубоко, что я не сразу понимаю, что меня уже уложили на постель и стягивают трусишки.
– Ты же согласилась померить, мы сейчас и остальное попробуем, – поясняет он.
Из шелкового мешочка выскальзывает вибратор, который Демьян тут же прижимает к моим губкам.
– Золотко возьми телефон в руки, – он подталкивает ко мне последнюю часть подарка. – Там есть приложение. Ты поймешь какое.
