Я теряюсь в словах, всё о чем думал, просто вылетело в окно. Я сижу здесь и смотрю на неё, пока она идет к кровати. Алисса выглядит немного неуверенной, и я знаю, что должен успокоить её, но как?
— У меня что-то на лице? — спрашивает она. Всё, что я могу сделать, это покачать головой, — тогда почему ты так на меня смотришь?
Я не знаю, как быть честным, и не хочу отпугнуть её. Но я также хочу дать ей понять, каковы мои намерения, поэтому на мгновение теряю дар речи.
— Мне кажется, я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел так чертовски сексуально, как ты сейчас, в моей футболке. Блядь, я даже не могу думать прямо сейчас, солнышко. Всё, о чем я могу думать, это как пробую тебя на вкус. Как ты будешь себя чувствовать, когда я наконец-то погружу свой член в твою киску и твои стенки сомкнутся вокруг меня, — я трясу головой, пытаясь прогнать эти мысли.
Алисса сильно покраснела и застыла на краю кровати, возможно, я был слишком откровенным.
— Не волнуйся, солнышко, даю тебе слово, что сегодня этого не случится. Всё, что я собираюсь сделать этой ночью — это прижаться к тебе, чтобы знать, что ты всё ещё будешь здесь, когда проснусь утром.
Она кивает:
— Хорошо, но раз уж мы тут все честные, я видела, что ты там хранишь, и если думаешь, что это, — она машет рукой в направлении моего члена, — когда-нибудь влезет в меня, то ты сильно ошибаешься.
Я слегка смеюсь, притягивая её ближе к себе. Обхватив женское тело руками, крепко прижимаю её к себе, и целуя в лоб, говорю ей на ухо:
— Детка, он поместится. Возможно, ты еще не знаешь этого, но ты создана для меня, — я устраиваюсь на подушке позади, вдыхая её запах. Никогда не думал, что люблю обниматься. Но сейчас я не могу придумать лучшего ощущения, чем чувствовать её рядом с собой, — я слышу, как ты думаешь, солнышко, засыпай. Всегда есть завтра, — говорю ей, пока она еще немного ерзает на месте, прежде чем прильнуть ко мне в объятия.
— Спокойной ночи, Зак, я очень надеюсь, что у нас всегда будет завтра, — шепчет она.
Её слова сражают меня наповал. Я даже не могу ответить, поэтому просто обнимаю её и засыпаю, погружаясь в самый лучший сон, который у меня когда-либо был.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Алисса
— Аргх, — простонала я и протянула руку, чтобы дотянуться до жужжащего звука, который доносился откуда-то из-под моей головы, — заткнись, — говорю я, бесцельно хлопая ладонью.
Позади меня раздается стон и смех. Я замираю, моё тело напрягается, когда ко мне приходит осознание того, что кто-то прижимается к моей спине, а тяжелая рука обхватывает мою талию. Я вдыхаю носом этот запах, древесный и цитрусовый, который, как я знаю, принадлежит Заку. Зная это, моё тело расслабляется, и я снова погружаюсь в его объятия.
— Я так понимаю, ты не жаворонок, солнышко? — его глубокий голос вибрирует позади меня.
Жужжание рядом с моей головой усиливается, и я снова стону, переворачиваясь и зарываясь лицом в его грудь.
— Прекрати, — умоляю я, прижимаясь к его груди, и какая же это грудь. Если бы я не пыталась снова заснуть, у меня бы хватило сил уделить этой груди внимание, которого она заслуживает. Гладкая, широкая, твердая и пахнет только им. Я глубоко вдыхаю, даже не заботясь о том, что он может сказать.
Я чувствую, как его рука тянется ко мне, прежде чем он опускается обратно.
— То жужжание, которое ты так стараешься прекратить, — это твой телефон, и я не думаю, что оно прекратится, пока ты на него не ответишь, — он целует меня в макушку. Меня никогда раньше никто не целовал в макушку. Я видела это в фильмах, много читала об этом в книгах, но никогда не испытывала этого, до сих пор. Это простое действие вызывает чувство, что меня лелеют, чувство, которое мне очень, очень нравится.
— Просто выключи его, я сплю, разве они не понимают этого? — бормочу я.
Зак смеется, и этот чертов телефон снова включается. Он держит его в руке.
— Это Сара, — говорит он, — хочешь, я отвечу за тебя?
Приподняв голову и приоткрыв один глаз, я беру телефон и выключаю, затем передаю его ему обратно, гордо заявляя:
— Вот как надо отвечать на звонки, пока спишь.
С этими словами я снова прижимаюсь к мужской груди. Когда он притягивает ближе, его руки крепко обнимают меня.
— На будущее, солнышко, если ты хоть раз выключишь телефон, когда я звоню, ожидай меня у себя на пороге. Независимо от времени.
Пожав плечами, я смотрю на него.
— Всё, что я услышала, было: солнышко, если ты когда-нибудь захочешь увидеть меня лично, а не просто поговорить по телефону, выключи его, и я буду там, — я дарю самую безмятежную улыбку, на которую только способна в это раннее утро, — я не против.
Зак улыбается и наклоняется. Он целует мой лоб, затем кончик носа, а потом приникает к моим губам. Его поцелуй начинается мягко, и я наклоняю голову в поисках большего. Подняв руку, я тянусь к его шее и притягиваю ближе. Не позволяя мне долго контролировать ситуацию, он берет инициативу на себя и проводит языком в поисках доступа. Я не отказываю ему, издавая стон в поцелуе. Мне нужно больше. Проводя рукой по его груди, я чувствую рельеф хорошо очерченных мышц. Это заставляет меня стонать ему в рот еще громче, и тут раздается ужасный, высоко тональный звонок, я вскакиваю, отстраняясь от него.
У Зака неописуемое выражение лица, я не могу сказать, о чем он думает, но мне не приходится долго гадать, прежде чем он высказывает свои мысли.
— Черт, солнышко, я мог бы привыкнуть просыпаться вот так, — ухмыляется он.
— Я тоже, но определенно без шума, исходящего из того, что, должно быть, является твоим телефоном, потому что я поступила ответственно и выключила свой, — уверена, что мои слова звучат немного раздраженно, потому что, честно говоря, этот телефон прервал действительно чертовски хороший момент.
Перевернувшись, Зак поднимает свой телефон, который снова начинает пищать, его лицо искажается, когда он смотрит на экран.
— Это Сара, может, тебе стоит ответить. Она меня немного пугает, к тому же, не перестает звонить.
Взяв у него телефон, чтобы нажать зеленую кнопку ответа, я бросаю на него лучший смертельный взгляд, на который только способна, а он лишь качает головой и смеется. Мне нужно поработать над этим взглядом.
— Сара, почему ты звонишь моему… — я останавливаюсь на середине предложения, чтобы избежать колоссальной ошибки навязчивой девушки, поскольку я собиралась сказать "
парень", даже не подумав об этом дважды. Вместо этого я поправляю себя, — Заку. Почему ты звонишь на телефон Зака в такой безбожный час утра? Ты умерла или близка к смерти? — Сара знает, что я не люблю, когда меня будят, поэтому сейчас она заслуживает мой гнев.
— Так значит, он теперь твой Зак, да? — её певчий голос доносится через телефон, — расскажи, когда за последние двадцать четыре часа произошло такое развитие событий? — теперь она смеется.
— Заткнись. Ты, очевидно, не мертва и не близка к смерти, поэтому я вешаю трубку прямо сейчас. Счастливой жизни, — вместо того, чтобы повесить трубку, я жду, потому что знаю, что она перезвонит, как только я сделаю это.
— Подожди, я звонила твоему Заку, — говорит она с фальшивой слащавостью в голосе, — потому что ты отключила телефон, и теперь я знаю, почему. Но тебе нужно проснуться. Мне все равно, если ты сейчас покупаешь огурец, вставай и одевайся. У нас поздний завтрак через сорок пять минут, и, если тебя там не будет, я с удовольствием расскажу близняшкам всё о твоем Заке.
Я смотрю на Зака, который слышит каждое слово, сказанное Сарой. У неё привычка кричать в этот чертов телефон. Он выглядит озадаченным и вопросительно произносит слово "огурец". Я просто качаю головой, как бы говоря «не спрашивай».
— Ладно, не делай ничего скоропалительного, и чтобы ты знала, огурец всё ещё в магазине, я встречу тебя там, — положив трубку, я передаю телефон обратно Заку.
