Он не смотрел мне в глаза. Говорил, будто в каком-то забытьи или трансе. Чужая ложь пустила в нём глубокие корни. Да ещё это видео… кажется, оно окончательно убедило его в том, что его самые жуткие страхи стали реальностью.
— Это какой-то бред, — пробормотала я, всё ещё силясь остыть от накатившего на нас безумия. — Я не знаю, какой правды ты ждёшь, если моя тебе не подходит. И уж тем более не собираюсь опускаться до оправданий.
— Считаешь, это ниже твоего достоинства?
— Считаю, мы очень несправедливо поменялись местами.
— То есть… по существу сказать тебе нечего?
— А тебе? — моя боль возвращалась, растравляя и без того свежую рану. — Гордость не позволяет признаться в том, за чем я застала тебя с твоей рыжей подругой?
Он медленно выдохнул и наконец поднял на меня взгляд.
— Я с ней не спал. Не собирался. И не собираюсь.
Внутри что-то ёкнуло, но я не смогла определить, от радости или наоборот. Потому что… могла ли я верить его внезапно прямому ответу. После того, как он столько времени по необъяснимым причинам увиливал от ответа.
Перед глазами снова встала картина, которая жгла мне мозг всё это время. Там ведь всё было ясно как день! Какие бы идиотские надежды я ни лелеяла, нельзя же отрицать очевидное и верить такой беспардонной лжи!
— Вот, значит, как… Она в нашей постели, и ты полуодетый… Это всё ерунда? Это я всё не так поняла?
— Я не собираюсь оправдываться, — вернул он мне мою фразу, в его голосе зазвучала злость. — Не после того, что увидел!
И порочный круг наших взаимных обвинений совершил новый виток.
Очередная сшибка лбами.
Тупик.
— Ты ничего не увидел. В отличие от меня, — я всё-таки умудрилась отцепить от себя его руки. — Ищешь ответов? Пусть тебе их дают те лживые сволочи, которые состряпали для тебя это видео. Я тоже вопросами донимать тебя больше не буду. Кажется, мы совершенно разучились слышать друг друга.
Я отступила на шаг, но он предупредил.
— Бежать тебе некуда. Завтра из журнала приедут.
Ч-чёрт… Уже?
И, должно быть, на моём лице отразилась вся глубина отчаяния. Потому что муж невесело усмехнулся, добавив:
— Утром. Поэтому дай Сашке адрес, пусть заберёт твои вещи. Тебе придётся остаться под одной крышей со мной, — он бросил на меня последний взгляд и направился к столу. — Не беспокойся. Того, что случилось, не повторится. Это было ошибкой.
— Ошибкой было считать, что мы верим друг другу, — бросила я и направилась к двери.
Я этого так не оставлю. Я удостоверюсь, что муж соврал мне, когда заявил, будто не изменял. И узнаю, что за «добрая душа» сварганила для него это видео.
Но главное испытание — пережить завтрашний день.
А в том, что он станет тем ещё испытанием, я не сомневалась.
И не ошиблась в своих предположениях.
Глава 27
— Ты что, совсем не помнишь, как он на своей системе безопасности помешан? — Светкин голос в трубке выдавал крайнюю степень волнения. — Лиль, это нам только, ну, знаешь, в обход…
Я вздохнула, бездумно поправила складку на тюли, закрывавшей огромное окно в гостевой спальне на втором этаже. В нашей общей спальне ночевать не могла. Как и муж. Он по нашей негласной договорённости спал в другой части дома.
— Я пока не представляю, как должен выглядеть этот обходной манёвр. Взятку начбезу готовить?
— Попахивает криминалом.
— Да вся моя жизнь сейчас сплошной криминал, — пробормотала я, вспоминая вчерашний разговор с мужем.
И не только разговор, если честно.
Лицо горело от непонятной смеси стыда и… чего-то ещё, непонятного. Вот будто вчера я этим поцелуем сама себе изменила, но ощущение было такое… до бесстыдного будоражащее, будто вкусила запретный плод.
Наверное, так можно охарактеризовать начальную стадию сумасшествия.
Что за дикие мысли лезли мне в голову?..
— Давай так, — подруга заговорила по-деловому. — Я сначала как следует разведаю обстановку. Загляну во владения Туманова и попробую выяснить, кому он записи с камер передавал. Ничего не обещаю, но попробовать-то надо.
— Свет, может, я всё же сама?
— Ага. Сама, — проворчала Светка. — Ты ж вынюхивать не умеешь. И врать. А если с ним придётся, ну… это… пофлиртовать?
— С Тумановым? — я вытаращилась в пустоту.
— А почему тебя это удивляет? — как будто обиделась она. — Он — мужик видный. И холостой, между прочим.
Ах вот оно что… Озарение треснуло меня по голове неожиданно, зато со всей ясностью. Светке он нравился. Поэтому, видимо, она так рвалась доверить ей эту неподъёмную миссию — вызнать у начальника безопасности нашего магазина всю информацию о видеозаписях с камер наблюдения.
— Свет, да я ничего… ничего такого в виду не имела. Просто не хочу тебя своими бедам обременять.
— А я тебе подруга только по праздникам, значит? — нахохлилась Светка. — Если уж на то пошло, мне и самой интересно, кто, кому, зачем, а главное, за какие такие бонусы мог чужаку наши видео с камер передавать. Неуютненько как-то себя чувствовать начинаешь.
Я вздохнула, не без облегчения сдаваясь на уговоры подруги.
— Свет, только ты осторожнее, хорошо? Если не захочет говорить, мы что-нибудь другое придумаем…
— Не беспокойся, — ухмыльнулась подруга. — Осторожность прежде всего! А тебе — удачи. И если Герман беситься начнёт, бросай всё и возвращайся. Нечего с раненым зверем в одной клетке куковать.
Мы вовремя попрощались, потому что спустя десять минут я уже сидела внизу, и надо мной хлопотала штатный гримёр, готовя меня к импровизированной фотосессии.
— Всего парочку снимков нащёлкаем, — с улыбкой пояснила интервьюер, которая представилась Юлей. — Для обложки и для разворота.
Я кивала, со всем соглашаясь и стараясь не вникать в ненужные мне тонкости. Моя главная задача — сдержать обещание, достойно всё пережить и закрыть этот вопрос.
В конце концов подобные мероприятия — последний отголосок моей прошлой жизни. После всего безумия, которое успело стрястись за последнее время, я к ней вряд ли вернусь.
Но судьбе, конечно, захотелось испытать меня напоследок. Сделать это максимально жестоко. Будто бы для того, чтобы окончательно убедиться — я тверда в своих намерениях оставить прошлую жизнь позади, чем бы ни завершились мои личные поиски истины.
Герман спустился в гостиную, по договорённости одетый в светлую рубашку без ворота и простые тёмно-серые брюки. С обманчивой небрежностью зачёсанная назад тёмная грива слегка отросших волос. Спокойный взгляд, уверенный разворот мощных плеч.
Я отвернулась, поймав себя на том, что глазею.
Опасно окунаться в эту иллюзию.
Внешнее благополучие создаётся для посторонних. Это договорённость. И долг.
Мы его выполним и вернёмся в наш ад.
И только богу известно, докопаемся ли когда-нибудь до истины, без которой из этого ада путь будет один — и у каждого сугубо свой, отдельный.
— Мы снимем предварительный короткий ролик по типу «за кадром», — Юля дала знак своей спутнице с камерой. — Без звука, без подробностей. Позже пустим это в промо свежего номера. Обрывки беседы, общие планы. И из видеоматериала позже нарежем «вкусный» эксклюзив для веб-сайта. Как договаривались. От вас — максимальная естественность. И не переживайте — если ощутите какой-либо дискомфорт, остановимся и перезапишем.
Юля послала мне ободряющую улыбку, и я растянула губы в ответной.
— Да, конечно, — мой муж опустился рядом со мной на диван, и я подавила рефлекторный порыв отстраниться.
Слишком естественной и родной ощущалась его внезапная близость. А сейчас — ещё и абсолютно неправильной.
Юля зачитала нам план интервью, напомнила, какие вопросы в него будут входить.
— Знаете, что? — на окинула нас взглядом, чуть прищурилась. — Для кадра будет лучше, если вы подсядете ближе друг к другу. И… можете даже приобнять супругу. Создадим уют и романтику. Верно, Кать? — на послала вопросительный взгляд через плечо своей ассистентке.
