Он, конечно, очень страстный, но сегодня… — Андреа, уйди. Уйди, иначе натворишь глупостей. — Сегодня он превзошел самого себя. А его горячие руки… — Мне было неприятно слышать её рассказ о Луиджи.
— Можешь думать про себя? Меня сейчас стошнит. — Выпалила я.
— Знаешь, Стефано ведь тоже такой же страстный. Наверное, — словно опомнившись, произнесла она. — Они ведь братья. Так что… — она осмотрела меня с ног до головы. — Такой простушке, как ты, очень даже повезло.
— Всего хорошего, — ответила я и вышла из туалета, столкнувшись лбом о грудь Хосе.
— Ты как?
— Нормально, учитывая мое положение. — Он тяжело вздохнул. — Поехали домой.
Он кивнул и положил свою ладонь мне на спину, направляя в сторону выхода. Уже будучи в машине, я откинула голову на спинку сидения и закрыла глаза. Слова Элизабет — невесты Луиджи застряли в моей голове.
«Он убийца! Я не хочу иметь ничего общего с его семьей! Ни с ним, ни с его братом, ни их отцом!» — думала я, когда мой верный друг вместе со своей сестрой уселись в машину и Хосе завел ей.
Слова Луи, после моего невинного приветствия привели меня в ужас. Если обычное рукопожатие при знакомстве с Россини может стать для меня последним, до чего же может довести мой язык? Детское представление о Стефано и его семье разбилось на множество мелких осколков, и жестокая реальность вторглась в мой мир так резко, что я еле могла удерживать все это.
— Андреа? — Тихо спросила подруга.
Я повернула свою безвольную голову в её сторону.
— Как ты себя чувствуешь? — её голос был нежным и чувствовалась забота. — Ты совсем притихла.
— Я напугана, — честно призналась я и посмотрела на Хосе. Наши взгляды в зеркале заднего вида встретились. — Ты был прав, Хосе.
— Боюсь представить, в чем именно.
— Стефано — гей. А еще мой отец ни на грани банкротства, как сказал он мне. — Брат с сестрой нахмурились. — Мой отец отдал меня в семью Россини, чтобы он мог спокойно совершать поставки наркоты в Париж. Та-дам!
Руль затрещал под силой рук Хосе. Он напрягся и смотрел на дорогу. Я знала, что мужчина чувствует сейчас гнев, точно так же, как это чувствует сейчас его сестра и я. Только помимо гнева, я чувствую еще дикий страх и безысходность. Мне не побороть своего отца и главу компании.
Две недели спустя
Два дня назад ко мне в комнату заглянул мой отец и «обрадовал» новостью: Ромеро Россини — отец Луиджи и Стефано, бывший глава парижской мафии, вместе со своими сыновьями приедут к нам в выходные на ужин. После такого заявления и, действительно, стала искать пятый угол в своем доме. Любая коморка подошла бы для меня, лишь бы только не лицезреть этих людей. Миллион раз за все это время я задавалась вопросом: почему я? В мире столько портов, но почему именно Париж? Почему Россини и почему наркота?
Мои отношения с отцом охладели. Я перестала вечерами, когда папа бывал дома, сидеть с ним у камина с кружкой горячего кофе, обсуждая прошедшие дни. Так было до того момента, как мои родители привели в дом Стефано. Мой сказочный подарок превратился в удавку. Моя девчачья любовь скомкалась в клочок бумаги и разозвалась на кусочки.
Все эти две недели Стефано навещал нас за ужином, иногда забирал меня со школы и водил в кафе, чтобы «натаскать». Он объяснял мне, как нужно правильно женщине здороваться с мужчинами их компании, как нужно себя вести, что говорить, а вернее, что не говорить. Из всего услышанного, я усвоила: прячься за спиной жениха-мужа, молчи и не поднимай без надобности взгляд на мужчин. Женщин семьи Россини воспитывали именно так, а раз я буду частью это семьи, я должна вести себя соответствующе.
Стефано помнил мои слова, сказанные на кухне, и был осторожен со мной. Когда мы оставались наедине, он не упускал возможности напомнить мне о том, что может произойти, если я проболтаюсь кому-нибудь из своей семьи. Правда, на двадцатый раз, его страшилки уже не пугали меня.
Больше всего меня пугал его брат — Луи. Если Стефано разбрасывался словами, то Луи предпочитал действовать. Так, совершенно случайно, я застала в клубе в прошлую субботу драку, в которой учувствовали Луиджи и какой-то представительны мужчина. Правда, дракой назвать это было сложно: Луи после третьего удара кулаком вытащил свой нож с изогнутым острием и воткнул в живот мужчины.
Если бы я не перепила коктейли, и мне снова бы не стало плохо, я бы никогда не свернула не в ту дверь. Оказалось, что после туалетов была небольшая коморка — инвентарная комната. Двери у них были одинаковые, и своим размытым взглядом я не заметила, что на двери, которую открыла я, не было таблички.
Рукава Луиджи были подвернуты до локтей, пиджак снят, а верхние пуговицы на рубашке были расстёгнуты, открывая вид на грудь, покрытую черными волосами и ключицы. На его шее красовалась красная отметина, но я не могла распознать что это: след от удара или засоса. Ни то, ни другое, по большому счету, не должно было меня волновать. Но почему-то волновало…
Когда Луи занес удар ножом, и из его раны хлынула кровь, я еле сдержала крик. Зажав рот рукой, я вдруг стала отчетливо видеть все происходящее. Луиджи крепко сжимал в рукоять ножа, все еще находящегося в теле противника. Медленно, словно наслаждаясь этим зрелищем, он повернул по часовой стрелке, заставляя мужчина выть от боли. Вскоре вой перерос с скулёж, а после мужчина вовсе затих и обмяк на руках Россини. Только тогда-то он и поднял свою короткостриженую голову на меня.
В его глазах читался гнев и смятение. Я же словно приросла к полу. Страх за собственную жизнь сковал меня. Словно зашуганный ягненок я таращилась на главу мафии и не могла ни слова произнести, ни сделать шагу. Я смотрела в его карие глаза и ждала, когда меня постигнет такая же участь, как и теперь уже мертвого мужчину.
Луиджи лишь раз моргнул, потом отвернулся от меня, снял с вешалки пиджак и в привычной манере нацепил его на плечи. Потом он вытащил нож из тела мужчины, вытер его о ближайшую тряпку, расправил рукава и вышел из коморки. Я же все еще стояла и смотрела стеклянными глазами на мертвое тело.
Полиция. Я должна позвонить в полицию.
Через пару минут ко мне подбежал Стефано. Он грубо схватил меня за руку и
